выступления врага,— говорилось в нем,— чтобы покончить с Великороссией, как этосделано с Украиной, и лишить народ всех достигнутых революцией завоеваний.Нельзя поэтому рассчитывать не только на 4-месячный срок обучения, как этоделалось для новобранцев, но и на 8-недельный, как это делалось в запасныхчастях. Может встретиться надобность в обучении населения военному делу внедельный срок и воспользоваться для показных тактических учений, еслипротивник даст время, еще тремя днями».
Недельная, 42-часовая программа предусматривала обучение стрелковому делу(устройство винтовки, уход за ней), ведению стрельбы, строевому делу(построения, команды, порядок огневого боя), полевой службе (охранение,разведка), окопному делу (рытье ячеек и окопов, использование гранат). Еслипоявлялась возможность удлинить обучение еще на три дня, 18 часов, обучали ещеи наступлению, ночному бою и подрывному делу.
7-недельная программа при двух часах занятий ежедневно состояла из 26 учебныхчасов тактики, 35 — стрелкового дела, 8 — окопного дела, 8 — на гранату ипулемет, 8 — на устав, 13 часов — на практическую проверку. При обучениипользовались старыми, давно проверенными правилами элементарной методики:«Учи показом, а поясняй рассказом»; «Показывай так, чтобы виделивсе, а проверяй усвоение по одному»; «Об умении суди по исполнению, ане по рассказу».
Не хватало винтовок, патронов, наглядных пособий. Инструкторам приходилось вомногом полагаться на собственную изобретательность и на энтузиазм обучаемых.Особенно активизировались занятия после июня, когда начались развернутыепризывы в РККА по мобилизации. Число инструкторов резко возросло. Из нихпримерно пятая часть являлась бывшими офицерами, остальные — унтер-офицерами.Дело налаживалось. Неплохо шло оно, как мне казалось, и у меня. Однако я все жене получал полного удовлетворения. Мне казалось, что я мог бы принести большепользы, так как имел уже некоторый боевой опыт. Однако военотдел не привлекалменя к более активной работе по защите Советской Родины. Видимо, сказывалосьнекоторое недоверие ко мне, как к выходцу из семьи служителя культа, офицеруцарской армии, имевшему чин штабс-капитана. Я понимал, что такая осторожность вусловиях ожесточенной классовой борьбы вполне объяснима, и старался спокойно иупорно выполнять полученное задание, ибо только честным трудом можно былозавоевать доверие Советской власти. Но время шло, а на более активноеиспользование моего военного опыта намека так и не было. Как-то в августе япрочел сообщение в газете о наборе кадров для работы в сельских школах Тульскойгубернии. Диплом об окончании духовной семинарии давал мне право стать учителемначальной школы. В семинарии мы проводили практические занятия в существовавшейпри ней начальной школе. Мои уроки признавали удачными. Сообщение в газетенатолкнуло на размышление, а не стать ли мне сельским учителем? Ведь можнослужить трудовому народу и на этом поприще. Стране, как никогда, нужнограмотное молодое поколение, которому в будущем придется сменить старших истроить новую жизнь. И я, с разрешения Уездного военкомата, подал заявление спросьбой зачислить меня учителем.
Довольно быстро мне дали назначение, и в сентябре 1918 года я прибыл сперва вначальную школу села Верховье, а затем села Подъяковлево, Голунской волости,Новосильского уезда.
Новосиль, в котором мне пришлось побывать много лет спустя в период ВеликойОтечественной войны, стоит в самом центре старорусских земель. Входя ныне вОрловскую область, этот городок находился тогда на территории Тульскойгубернии, неподалеку от станции Залегощь железной дороги Брянск — Елец. Местаздесь удивительно красивые. Долина живописной реки Зуши, одного из верхнихпритоков Оки, пересекается холмами, широкие дубовые леса перемежаются слесостепью.
Климатические условия здесь более благоприятны для земледелия, чем в моейродной стороне. Но крестьян заедало малоземелье. Аграрная проблема была здесьнаиболее острой. Противоречия между кулаками, середняками и беднякамивыливались в ожесточенную классовую борьбу, свидетелем которой мне сразупришлось стать.
В то время создавалась новая, советская система среднего образования. Возниклаединая трудовая школа. Кадров для нее недоставало. К тому же многие учителя шлиза Всероссийским учительским союзом (ВУС), который стоял на антисоветскихпозициях. Большую роль в жизни местной школы сыграл состоявшийся в сентябре1918 года I Тульский губернский съезд учителей и деятелей народногообразования. Съезд призвал губернское учительство порвать с ВУСом, активнопомогать Советской власти и служить трудовому народу. Началось размежевание.Одни преподаватели пытались вести обучение по-старому, другие стали на новыйпуть.
Этот процесс был отражением больших политических событий в стране и в уезде.Шла гражданская война. В тылу Красной Армии в борьбе с привычками и пережиткамистарого мира постоянно рождалось новое. Возглавляла эту борьбу партиябольшевиков. В сентябре 1918 года состоялась первая Новосильская уезднаяконференция РКП (б), в октябре — вторая, в ноябре — третья. Решения конференцийотражались на повседневной жизни села Подъяковлево, на семьях тех крестьян,чьих детей я обучал. Трудовые крестьяне стали объединяться всельскохозяйственные коммуны. Комитеты бедноты сливались с сельскими Советами.Бедняки активно помогали Советам реквизировать хлеб у спекулянтов, везли зернона ссыпные пункты. В октябре 1918 года по решению второго уездного съездановосильской бедноты в подарок рабочим Москвы и Петрограда был отправлен целыйэшелон хлеба. Кулаки яростно сопротивлялись мероприятиям новой власти. Онипрятали хлеб, спекулировали им, тянули за собой середняков.
В конце 1918 года по ряду уездов Тульской губернии, в том числе поНовосильскому, прокатилась волна кулацких мятежей. Сельские богатей стремились,расправиться с беднотой и с работниками советского аппарата, нападали напродотряды.
Мы, учителя, не могли стоять в стороне от этих событий. Помимо работы в школемы занимались политическим просвещением взрослого населения. 26 декабря погубернии был разослан циркуляр о мобилизации всех грамотных для читки газет иофициальных постановлений. Чаще всего мы пользовались материалами газетыагитационно-пропагандистского отдела Тульского губисполкома«Коммунар» и Тульского губвоенкомата «Вооруженныйпролетарий», а также уездными листками «Голос пахаря» и«Новосильская беднота». Печатавшиеся там материалы были близки нам,ибо отражали то, что происходило на наших глазах или в соседних уездах.
В селе Подъяковлево были две школы. Наша находилась в центре села. В трех ееотделениях обучалось около сотни ребят из Подъяковлева и ближайших к немудеревень. Я работал с огромным энтузиазмом. Мне охотно помогали коллеги пошколе — сестры Евдокия и Варвара Наумовы, имевшие уже некоторый опытучительства. Евдокия Петровна, заведующая школой, поручила мне вести младшееотделение. И с учителями, и с родителями учеников у меня быстро установилсяполный контакт. Казалось бы, я обрел наконец ту житейскую пристань, к которой ястремился. Школа отнимала все мое время, да и сам я старался загрузить день допредела, чтобы вознаградить себя за долгие поиски истинного призвания. Однакони удачные уроки, ни привязанность ребят, ни дружба с коллективом школы все жене заполнили меня до конца.
Чего же мне не хватало? Я понял это в апреле 1919 года, когда был призванНовосильским уездным военкоматом на службу в РККА и направлен в четвертыйзапасный батальон, дислоцированный в городе Ефремове. Запасные батальоны былиобразованы приказом Реввоенсовета Республики в сентябре 1918 года дляподготовки резервов в военных округах. И вот наконец осуществилась моя мечта,которую я вынашивал чуть ли не с первых дней Великой Октябрьскойсоциалистической революции. В мае 1919 года я был зачислен в Красную Армию,стал ее командиром. Отныне мой дальнейший жизненный путь был для меня прям иясен.
Командиром батальона являлся бывший подполковник царской армии Донченко, авоенкомом — бывший прапорщик Комин. Забегая вперед, скажу, что, распрощавшисьосенью того же года с т. Донченко, получившим другое назначение, я имелудовольствие вновь встретиться с ним в 1926 году на высшихстрелково-тактических курсах «Выстрел», где он вел занятия пометодике боевой подготовки…
Хотя четвертый запасный батальон сформировали всего лишь несколько месяцевназад, он поразил меня четкостью внутреннего распорядка, внешней чистотой иопрятностью бойцов, крепкой и сознательной дисциплиной, столь необычными длястарой армии. Новыми были и взаимоотношения между рядовым и командным составом:они основывались на доверии друг к другу.
Руководящую роль во всей повседневной жизни батальона, в воинской учебе, ввоспитании личного состава играла большевистская партийная организация, хотяпартийная прослойка в подразделениях батальона была в то время крайненезначительной.
Батальон был целиком укомплектован; роты имели по нескольку литерных маршевыхрот, готовившихся к отправке на фронт. В средний командный состав подразделенийвходили бывшие офицеры или унтер-офицеры старой армии. Меня назначили взводныминструктором (помощником командира взвода).
Не прошло и месяца, как мне довелось принять участие в боевых действиях. Вначале июня в Ступинской волости Ефремовского уезда кулаки убили губернскогопредставителя, возглавившего работу по осуществлению продразверстки.Распоряжением Тульского губревкома была создана специальная комиссия по борьбес кулачеством и бандитизмом в волости. Во главе комиссии стоял ефремовскийуездный военный комиссар М. В. Медведев. Нашему батальону приказали выделить враспоряжение комиссии воинский отряд численностью в 100 человек. Командиромотряда назначили меня. Парторганизация батальона направила в помощь отрядунескольких опытных партийцев во главе с т. Мазуровым. На этих товарищей я иопирался, выполняя первое боевое задание большевистской партии.
Город Ефремов, стоящий на реке Красивая Меча,— типичный уездный городок: 2бывшие гимназии, 2 училища, 2 больницы и 7 церквей; склады элеватора,