Русский советский прозаик, поэт, драматург и киносценарист. Общественный деятель, журналист, военный корреспондент. Герой Социалистического Труда (1974). Лауреат Ленинской (1974) и шести Сталинских премий (1942, 1943, 1946, 1947, 1949, 1950). Участник боёв на Халхин-Голе (1939) и Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Полковник Советской Армии К. М. Симонов («Советская Россия», 4 января 1985 г.)
«Александр Михайлович соединял в себе неуклонную волю и удивительную чуткость, деликатность и душевность – черты, свойственные лучшим представителям нашей русской интеллигенции. Он был замечательным ее представителем в рядах нашей советской армии, которой он отдал всю свою жизнь и все свои силы…
И. А. ВасилевскийСтратег и полководец Победы
Воспоминания сына маршала Игоря Александровича Василевского, заслуженного архитектора России
Александр Василевский – легендарный полководец и стратег, волею судьбы участник пяти войн, а для меня прежде всего – это мой любимый отец. Первые тёплые чувства связаны с детскими воспоминаниями о редких воскресных встречах в дни, когда отец не был поглощён работой. Общение с ним всегда сопровождалось долгожданной радостью.
Кто наделил моего отца высокими человеческими качествами, я узнал несколько позже, познакомившись со своим дедом Михаилом, приезжавшим погостить к сыну. Несмотря на свой преклонный возраст, дед остался в моей памяти общительным, добросердечным и весёлым человеком, что можно сказать и про отца, хлебосольство которого постоянно собирало вокруг него родных и близких. В молодости дед обладал хорошим голосом, пел в хоре костромского собора, затем стал регентом, а позднее – священником в селе Новопокровское. В семье росло восемь детей, и все они не только учились, но и трудились в огороде и в поле. Отец вспоминал, что мама, Надежда Ивановна Василевская, часто напутствовала детей: «Помните доброе, им живите. Доброе душу поднимает». Это трудовое детство в большой дружной семье, близость к церкви, ежедневная причастность к её миру неизгладимо воздействовали на формирование моего отца и на всю его последующую жизнь.
Духовная семинария, где отец продолжил образование, определила для него эталон высокой нравственности, он предполагал в будущем стать педагогом – диплом давал ему такое право. Объявление Германией войны России в 1914 году изменило все его планы. Движимый патриотическим чувством, он заканчивает экстерном семинарию, поступает в Алексеевское пехотное училище и по окончании его добровольцем уходит на фронт.
Сколько бы ни вспоминать об отце, постоянно прослеживается главная линия его жизни, его судьбы, которой угодно было, чтобы Александр Василевский посвятил себя защите Отечества и просветительству. Именно эта миссия – защита Отечества и просветительство – избранная им в юности, до последних дней оставалась делом его жизни. В армии им были пройдены все ступени – от первой начальной до самой высокой, выпавшей на период тяжелейшей войны. В последующие после окончания войны годы судьба вернула его к неосуществлённой мечте юности – просветительству. Он собственноручно написал книгу «Дело всей жизни», где скрупулёзно изложил, давая подробный разбор сражений, весь ход второй мировой войны, а также события своей жизни, пережитые им заново. Я никогда не видел отца не поглощённым работой! Он работал всегда, даже когда бывал не совсем здоров. Каждое утро он входил в свой кабинет, садился за стол, на котором стоял портрет мамы, и продолжал прерванную вечером работу. Так ежедневно, по велению сердца он разбирал и фиксировал для истории стратегические партии минувшей войны. Рукопись книги написана его чётким, красивым, каллиграфическим почерком, тем самым, каким он писал ежедневно фронтовые донесения в ставку Верховному Главнокомандующему.
Книга «Дело всей жизни» ещё при жизни отца стала классикой военной мемуарной литературы. Изданная во многих странах, она вызвала широкий интерес, поток писем читателей, отклик военных историков. Однако отец и после издания продолжал её совершенствовать. Третье издание он, увы, не увидел, но книга «Дело всей жизни» вышла с внесёнными им необходимыми дополнениями.
Работал отец за вместительным массивным столом, стоящим у широкого окна – эркера. Из окна открывался вид на поляну, – заснеженную зимой, а летом покрытую травой и полевыми цветами. Вдоль стен кабинета размещались книжные шкафы из тёмного ореха с тщательно подобранными книгами по истории войн, военному искусству, мемуарами полководцев и военачальников с дарственными надписями. В библиотеке отца находилась также художественная литература, книги по искусству, истории России, книги, посвящённые родным местам его детства и юности, – ими он особенно дорожил. Воспоминания часто возвращали его туда, где он когда-то жил с отцом и матерью. После войны его мечта наконец сбылась – вместе с семьёй он отправился на теплоходе по Волге в край своего детства. Просить разрешение на это путешествие пришлось у главы государства.
За работой над книгой истории войны 1941–1945 гг.
Мемуарная работа отца сопровождалась обширной перепиской, одинаково уважительной и внимательной к любому собеседнику: от писателя, крупного военачальника до ученицы, собирающей реликвии войны для школьного музея боевой славы. Александр Михайлович часто проявлял безграничную щедрость и отправлял в сельские музеи личные вещи, связанные с историей войны, в то время как на них претендовали крупнейшие музеи.
Большая ответственность, добросовестность, обязательность, требовательность отличали его всегда и во всём – он не делил проблемы на важные и несущественные.
После войны отец постоянно получал сотни писем, которые шли к нему со всей страны. Он внимательно читал их, и не только отвечал, но и решал проблемы обратившихся к нему людей, благодаря уважению, которым пользовался, и присущему ему аналитическому мышлению, – его ходатайства были так обоснованы, что ему невозможно было отказать. Он помогал найти работу, получить квартиру, достать редкие лекарства и во многом, многом другом…
Иногда в семейном кругу отец зачитывал неопубликованную часть мемуаров, написанных с надеждой, что когда-нибудь они увидят свет. Последняя большая неопубликованная работа маршала «Патриотизм советской молодёжи в Великой Отечественной войне» была предпослана им молодёжи, чьё будущее его глубоко тревожило.
В военные годы дома никогда не обсуждались служебные вопросы: «стены слушали», да у отца на разговоры и времени не было. Работа в ставке заканчивалась глубокой ночью, а точнее с рассветом. Несколько часов сна и утром – снова напряжённая работа, и так изо дня в день.
Хочется вспомнить эпизод времён начала войны, дающий представление об атмосфере и особенности условий работы. Как-то под утро отцу позвонил начальник Западного фронта генерал Соколовский: “Срочно нужны подкрепления, не удержимся!” Генеральный штаб находился в те дни в эвакуации, генерал – майор Василевский являлся начальником Оперативного управления Генштаба при Ставке. Поскрёбышев не решился разбудить Сталина, поскольку он не спал несколько ночей и только что заснул. Положение создалось критическое. И тогда отец позвонил Светлане, дочери Сталина: «Нужно безотлагательно согласовать решение. От него зависят судьбы тысяч людей. Очень прошу – разбуди отца!» Через несколько минут Верховный позвонил в Генштаб и вопрос был решён.
Время, когда отец занимал должность начальника Генерального Штаба, а затем министра обороны СССР, совпало с моим детством и юностью. Наша семья жила на улице Грановского, в доме 3. Надо сказать, что атмосфера, которая царила в окружении семьи, была весьма необычной. Вездесущие глаза и уши вынудили нас к обыкновению не высказывать мысли вслух. Система вмешивалась, регулировала и даже прекращала общение с друзьями.
Когда мы с отцом бывали где-нибудь вместе, это оставляло во мне яркий след. В феврале 1943 года отец, будучи в Москве, взял меня в Кремль на вручение ему ордена Суворова I степени. Фотография запечатлела на память это событие: Председатель Верховного Совета СССР М.И. Калинин и А.М. Василевский с восьмилетним сыном.
Иногда я с мамой и папой отправлялся в театр. Однажды в конце войны во МХАТе мы смотрели спектакль «Синяя птица». Во время спектакля в ложу, где мы сидели, вошёл с сопровождающими И.В. Сталин. Столь волнующая по своей неожиданности встреча затмила спектакль. В антракте Сталин заговорил со мной, интересуясь, где и как я учусь.
В 1943 году я поступил учиться в московскую школу № 110. Без преувеличения скажу, что повторно начала учиться со мной моя мама, окончившая в 1917 году астраханскую гимназию. Она-то и была моей первой учительницей и наставницей. Поскольку отец забирал нас с собой на фронт, я учился в начальных классах в основном не в школе, а в походных фронтовых условиях. Порученец в Москве по заданию отца ежедневно в конце занятий в школе узнавал, что задано и по специальной телефонной связи – ВЧ передавал уроки на фронт. При таком контроле неукоснительное выполнение всех заданий стало привычкой, и летом 1953 года к серебряному диплому мамы прибавился мой золотой аттестат зрелости.
Однажды в середине войны в загородном доме в Волынском, который находился рядом с «ближней» дачей Сталина, отец позвал меня и, когда мы остались наедине, признался, что не знает, что с ним будет завтра. Отец был очень сдержан, но я понял, что он со мной прощался. Угроза, которая висела над ним, исходила не от военных действий на фронте, а от Берии и подвластного ему НКВД.
На протяжении многих лет Василевский работал с чудовищной моральной и физической перегрузкой. Очевидцы из генерального штаба вспоминают, что бывали моменты, когда маршал в результате бессонных ночей на секунду отключался над картой.
Как он выдерживал это постоянное напряжение, как он вынес то, что суммарно легло на его плечи? Я думаю ответ в следующем. В своё время он научил меня играть в шахматы. Когда мне однажды удалось его обыграть, он сказал: «Жаль, что ты не можешь сыграть со мной на военных картах». В этом признании заключалось с одной стороны сожаление о том, что военный талант и дар нельзя передать сыну, и одновременно он раскрывался сам. Это была его стихия, увлечённость, призвание, а точнее дар Божий, озарявший решения сложнейших военных операций и задач. Примечательно, что на этой стезе Александр Василевский не потерпел ни