а главное – залог устойчивости государства даже в кризисных ситуациях.
Созданная сегодня в России система создает лишь иллюзию управляемости и стабильности. Чрезмерная концентрация власти на президентском уровне, когда без настойчивого вмешательства главы государства не проведут водопровод к деревенской бабушке и не построят госпиталь для моряков отдаленной базы, на деле подрывает устойчивость и эффективность государственной системы. В реальности разросшаяся и глубоко коррумпированная чиновная машина все менее управляема и все более действует согласно своим корпоративным интересам, а не интересам общества. Даже президент может оказаться заложником ведомственных интриг и подковерных игр, как это нередко случалось в прошлом с вождями КПСС и Ельциным в отсутствие сильной, реальной законодательной власти. Пока экономическое положение страны благоприятно – такая система худо-бедно функционирует, но стоит ей ухудшиться, и система затрещит по всем швам, миллионы недовольных снова выйдут на улицу и станут легкой добычей экстремистов и демагогов. Все это мы в своей истории тоже не раз проходили.
Вера в «доброго царя» и «справедливого барина» – это один из самых живучих и вредных предрассудков русского народа, который генетически помнит или авторитарный гнет, или хаос безвластия и гражданской смуты. Но в современном обществе такой настрой – это верный путь к новым потрясениям. Как бы ни были прекрасны намерения и национальные проекты Владимира Путина и его преемника Дмитрия Медведева, надеяться на то, что их проведут в жизнь «честные чиновники», не приходится. Кстати, вовсе не случайно Медведев в одной из своих первых установочных речей на гражданском форуме в январе 2008 г. признал коррупцию чуть ли не главной национальной угрозой и призвал к реализации национальной программы борьбы с нею. Эта коррупция, которая, по официальным данным, ежегодно в суммарном денежном выражении равна федеральному бюджету, как раз и является следствием бесконтрольности чиновничества, образовавшего сверху донизу симбиоз с бизнесом. По статистике авторитетной международной организации «Транспаренси интернэшнл», Россия по уровню коррупции стоит на 120-м месте из 160 стран, оказавшись между Филиппинами и Руандой (!).
И в борьбе с коррупцией никакая национальная программа не поможет, если и дальше плодить контролирующие исполнительные органы, которые тут же сами с удовольствием приобщаются к коррупции. Велосипед нам тут не придумать, средства борьбы с коррупцией общеизвестны: разделение властей, прозрачные отношения бизнеса и власти, независимый суд и арбитраж, активное гражданское общество и свободная пресса.
И ключевое звено во всем этом – сильный и независимый парламент. Без восстановления реального российского парламентаризма невозможно дальнейшее поступательное развитие страны, неосуществимы национальные проекты и провозглашенные Медведевым замечательные принципы – свобода и справедливость, длительное стабильное развитие, гражданское достоинство и социальная ответственность, преодоление правового нигилизма и осуществление вложений в человеческий капитал.
За время правления Путина ощутимо улучшилось экономическое положение страны, она передвинулась с 20-го на 8-е место в мире по объему ВВП, расплатилась с внешними долгами и из должника превратилась в торгового кредитора других стран.
Зарплаты и пенсии стали платить вовремя, российские граждане впервые в своей истории стали в массовом порядке приобретать товары длительного пользования, покупать подержанные иномарки, строить дачи, выезжать на отдых за границу, захаживать в рестораны.
Для страны традиционно бедной, закрытой и завистливой по отношению к загранице – это огромное достижение поистине исторического масштаба (хотя поведение «новых русских» дома и за рубежом – это, конечно, неприятные издержки такой новизны).
Нельзя не отметить проявление внимания к материальному и моральному состоянию ветеранов войны, блокадников, а также поиск, идентификацию и почетное захоронение останков погибших защитников Родины.
Но относительное экономическое благополучие основывается на хрупкой базе беспрецедентно высоких мировых цен на нефть – главной статьей российского экспорта. Под наплывом легких нефтедолларов экономика за последние годы стала еще более гипертрофированной в экспортно-сырьевом «флюсе», как и структура экспорта и доходной части федерального бюджета. Экономические реформы постепенно замерли, переход с экспортно-сырьевой на инновационную экономику высоких технологий мыслится как создание громоздких государственно-монополистических корпораций (кормушек для «освоения» больших денег функционерами с минимальной продуктивностью). Таким путем самых крупных и важных проблем решить не удалось и не удастся – основой хозяйства и экспорта осталось сырье, прежде всего нефть и газ, а не наукоемкая продукция и техника. Сохранилась крайняя зависимость от мировых цен на углеводородное сырье, а Стабилизационный фонд – слишком худосочная подушка для смягчения вероятных колебаний этих цен.
Государственная поддержка науки и техники, конечно, необходима, и в гораздо больших объемах, чем сейчас. Такая поддержка, кстати говоря, является практикой всех передовых стран с самой продвинутой рыночной экономикой. Но главная «энергия атома», которую нужно высвободить для ухода от экспортно-сырьевой экономической модели, – это активность наших талантливых ученых, инженеров, предпринимателей, менеджеров, банкиров, особенно молодых. Нужно создать им стимулы жить и работать в России, обратить свой талант на ее реальную экономику и производство. А для этого – обеспечить им надежные права на интеллектуальную и материальную собственность, высокий социальный статус, правовую и физическую защиту. Для этого требуются, наряду с хорошими законами, независимый суд и правоохранительные органы, что невозможно без реального разделения властей и сильной законодательной власти, свободной прессы и активного гражданского общества. То есть ключ к решению этой задачи насколько прост и общеизвестен в теории, настолько труднодостижим на практике, и перемены в России в последние годы, по-моему, отдалили нас от решения этих задач.
В федеральном бюджете преобладающая доля финансирования приходится на оборону, государственную безопасность и содержание государственного аппарата (который превысил по численности советский и составил более 1,5 миллиона чиновников). Ассигнования на очень хорошие национальные проекты Дмитрия Медведева хоть и растут, но намного отстают от этих традиционно излюбленных властью статей.
Россия, обладающая самыми большими в мире запасами природного газа и экспортирующая больше всех нефти, имеет до сих пор 50 % негазифицированной территории и продает своим автомобилистам бензин по ценам стран – импортеров углеводородного сырья, а пенсионерам опять и опять обещают «в ближайшем будущем» (кто доживет) довести пенсии до уровня, превышающего прожиточный минимум.
С олигархической вольницей 90-х годов Путин расправился весьма решительно. Правда, непосредственно пострадали, на страх всем другим, далеко не худшие из олигархов – Ходорковский, Лебедев и другие руководители ЮКОСа, попавшие на большие сроки в тюрьму, а сама компания была пущена с молотка. Думаю, тут сыграли роль какие-то политические и даже личные антагонизмы. Но остальные «капитаны большого бизнеса» мгновенно усвоили урок: позволено по-прежнему все, но никакой политической деятельности, полная лояльность власти. В результате положение мало изменилось: раньше олигархи вертели чиновниками, теперь – наоборот, но от перемены мест слагаемых суммарный характер олигархического государственно-монополистического капитализма не изменился.
Пошли даже дальше, высшие чиновники получили руководящие места в крупнейших государственных компаниях, как «Газпром», РАО ЕС и другие. Может, некоторые из них лично вполне честные люди, но пример всей государственной машине сверху донизу показан плохой: власть дает деньги, а деньги – еще большую власть, если ладишь с начальством.
По массовому терроризму был нанесен сильный удар – и в этом тоже несомненная заслуга Путина. Правда, заплатить пришлось высокую цену – более 20 тысяч убитых и раненых среди федеральных войск во вторую чеченскую кампанию (потери местного населения так и не подсчитаны), еще большие разрушения в Грозном, трагедии терактов в московском театре и бесланской школе. Мой собственный сын в бытность депутатом Думы чудом остался в живых, когда вертолет, на котором он летел вместе с коллегой по комитету обороны депутатом Зеленовым и полковником погранвойск Поповым, был сбит над территорией Ингушетии в мае 2001 г. (а командир вертолета подполковник Константинов был тогда смертельно ранен).
Но, в конце концов, массовое кровопролитие в Чечне прекратилось, остались лишь отдельные, хотя и частые случаи террористических актов. Началось восстановление разрушенного хозяйства и жилого фонда, выплачиваются компенсации пострадавшим жителям.
Вместе с тем положение на Северном Кавказе едва ли можно считать стабильным. Терроризм из Чечни расползся во все республики региона. По официальным данным, в 2007 г. было совершено 40 терактов (360 – предотвращено) и было уничтожено 500 террористов. Но вот что странно, примерно столько же боевиков убили и в предыдущем году и годом ранее, а численность активно действующих мятежников из года в год оценивается на том же уровне: 500–700 человек. Это значит, что потери террористов постоянно восполняются, причем в основном из местного населения, поскольку пограничники достаточно надежно закрыли внешнюю границу.
Это вызывает большие вопросы по поводу устойчивости положения нынешнего руководства Чечни и его методов управления, да и в отношении действенности там федеральных законов и конституционных норм. Чего стоит хотя бы 99 % участия населения в думских выборах 2007 г.? Причем все эти голоса якобы поданы за правящую партию «Единая Россия», что наводит на изрядные сомнения и опасения по поводу царящих там порядков.