Главное, что мне нужен был специальный инструмент для возможной встречи с новым подвидом кровососов. Не верю я, что они затаились из-за того, что я случайно отгрыз голову самому Эдужинсию, как посчитали некоторые больные на голову оптимисты в церковном совете. Так что сейчас мы ковали клинок против нежити. На Земле наверно только совсем уж ленивый любитель фэнтези не знал о Фростморде или Ледяной Скорби, пожалуй самом известном мече неживых. Моя идея заключалась в том, чтобы создать его своеобразный антипод, так что я назвал его в своих мыслях Пламенным Восторгом или Плавосом.
Никаких козлиных или демонических харь на стыке клинка и рукояти, этот меч должен был стать неким эталоном паладинства и иметь в центре гарды изображение солнца, символа церкви Света, в обрамлении ангельских крыльев. Никаких шипов на лезвии, это не кинжал, который должен где-то застрять намертво. Только прямая, элегантная режущая кромка с маленькой гравировкой у основания «Естественный порядок вещей будет восстановлен». Вряд ли Мрачный жнец обращает внимание на такую букашку, как я, но если увидит, то ему должно понравится.
Сейчас, с каждой поковкой, оружие обретало законченную форму, всё более походя на то, что я видел в своём воображении. И начиная вбирать в себя магию всё с меньшим участием с моей стороны. Процесс стал становиться почти самоподдерживающимся, только поддавай жару. День сменился вечером, вечер ночью, замолкли разговоры, но работа продолжалась. Мы как будто чувствовали, что её нельзя прерывать. В какой-то момент в кузне появились фениксы и молча влезли в горн. Никто из нас не задал им вопросов, мы лишь продолжали греть и ковать, ковать и греть. Изначально предполагалось, что гарда будет составной и закреплённой на лезвии, но Гвазирин вдруг в последний момент, действуя по наитию, стал ковать её, как часть самого клинка, присоединяя новые куски металла кузнечной сваркой к раскалённой до бела стали и щедро сыпля флюс. Может быть при прочих равных я бы что-то сказал, особенно учитывая, что металл судя по цвету явно был перегрет, но сейчас его действия казались единственно верными.
На рассвете клинок был готов, полуэльф сам взявшись за щипцы, вытащив тот из горна и опустил его в масло для закалки, которое вспыхнуло, соприкоснувшись со сталью, факелом огня и обожгло ему брови. Через несколько секунд кузнец достал из чана меч и посмотрел вдоль лезвия, убеждаясь, что то не повело в сторону, а потом уселся на пол задницей там, где стоял. Чувствуя, что наваждение проходит, я присоединился к нему, ощущая, что ноги подгибаются сами, а руки с плечами и спиной подвывают от боли после нагрузки.
Полуэльф передал мне меч. Я бездумно взял его рукой и лишь потом подумал, что идея не самая умная, ведь масло охлаждает горячую сталь отнюдь не до комнатной температуры. Но вместо ожога ощутил лишь ласковое тепло. Оглядевшись, я увидел, что Авалий и Гав благополучно похрапывают в углах кузни, а Гвазирин привалился к верстаку и тоже закрыл глаза.
— Учудил ты, младший — раздался тем временем голос одного из фениксов, выбравшегося из горна и встряхнувшегося — Вы что тут сотворили?
— Меч — озвучил я очевидное, снова посмотрев на клинок и с удивлением заметил, что по лезвию пляшут языки пламени. Так бывает, когда меч отполирован до блеска и отражает огонь костра или горна. Только вот мы лезвие ещё не полировали и не точили, да и под таким углом он отражать ничего не мог.
— Вместо мозгов у тебя меч — каркнул второй ночной гость, выбравшись из пламени и перелетев на наковальню — Чуть и себя не угробил, дурень.
— Чего?
— Того. Ты башкой своей думай, а потом замахивайся — буркнул третий визитёр — Сдох бы сейчас и кто бы нам новые сады разбивал?
— Да с чего сдохнуть-то должен был?
— С того, что ты решил создать штуковину, которая не по твоим куцым силёнка, чётко нарисовав в своей деревянной голове критерии того, чему она должна соответствовать, некие обязательные требования к её могуществу — буркнул огненный птиц — Вот её воплощение и тянуло силы из всех сопричастных к своему созданию, к материальному воплощению идеи. Мы не присоединились бы, так вас бы высушило, в этой кузне бы и остались. Дошло теперь?
— Ага — отозвался я, урывками вспоминая процесс, глядя на спящих товарищей, свои собственные потускневшие крылья и чувствуя, как веки становятся всё тяжелее… Стоп, млять. Крылья⁈ Огненные жгуты действительно раскинулись вокруг меня по кузне, хорошо хоть ничего не поджигая.
— Ну хоть со свой природой окончательно свыкся, пока вместе работали. Нет худа без добра даже в твоём идиотизме — раздался глумливый голос с наковальни.
— Вы не обратили внимания, меня видел кто с ними? — поинтересовался я, убирая палевную часть себя на полушаг в навь. Всё получилось как-то естественно и без привычных усилий по контролю.
— Не. С тех пор, как мы прилетели никто не совался, нас же как огня боятся — раздалось новое карканье с горна. Один из фениксов взял, задумчиво посмотрел на него и снова влез в огонь — Кстати хорошая штука. Можешь такие в наши новые гнездовья организовать?
Новые гнёзда у них появились после прошлого урожая, которым они интересовались, когда Килан ко мне приезжал. Птицы подустали жить в коммуналке и пожелали получить отдельные квартиры по ближе к саду. Пришлось с Петром напрячься и «прокопать» новые пещеры в склоне одной из скал. Хорошо хоть раздельных санузлов и забугорной сантехники не понадобилось.
— Да сделать-то можно — махнул я рукой, облегчённо выдыхая. Было бы очень неприятно отвечать тому же Силу на неудобные вопросы. Жрец же мне ещё может припомнить, чего это я Сангвиния Саней называю и вообще откуда взял это имя для статуи посланца Света в его храме — Только это без угля не работает.
— Ну тогда организуй ещё и его — фыркнула жар-птица, зарываясь по глубже. Через пару секунд из угля торчала только голова — Мы тебе вообще-то жизнь спасли.
— Аргумент — согласился я, вновь чувствуя, что начинаю клевать носом. Прилив адреналина от обнаружения крыльев в яви прошёл и усталость снова стала брать своё — Что-нибудь придумаю…
С последними словами моя голова безвольно повисла и я заснул с мечом в обнимку и уже ничего не видел и не слышал.
— Слабоват он всё таки — озвучил свою мысль один из фениксов.
— Но всё равно не бесполезный — хмыкнул другой, спланировав к моему спящему телу и клюнув меч, который отозвался басовитым звоном — Ты уж присмотри за ним, железка. А то на половник переплавим, за нами не заржавеет.
Глава 25
Я сделал подшаг, нанося быстрый колющий удар, а потом резко отошёл назад, рассекая воздух перед собой несколькими защитными финтами, стремясь отбить удары воображаемого противника. Меч практически пел в моей руке, побуждая меня продолжить движение, наносить новые удары и ставить блоки. Нечто похожее я чувствовал, тренируясь с Грондом.
Оружие, наделённое собственным духом не может не влиять на того, кто держит его в руке. Очень разумно было в своё время создать во время поездки с Киланом зачарованные вещи, в которых был лишь эрзацем, направленным на строго определённую функцию. С шестопёром и мечом я пошёл другим путём, это принесло как преимущества, так и проблемы. Но если Гронд я держал в подчинении без значимых усилий, привыкнув к его жадному до драки с разрушением характеру, то Пламенный Восторг был иным. Из кузнецы, в горне которой горело пламя фениксов и из под наших с Гвазарином молотов вышло нечто, что было тяжело держать в узде. Не знаю должно ли было действовать на Драконорождённого Сияние Рассвета и что с разумами делал Фростморн, пожирающий души на завтрак. Плавос же требовал выжигать нежить и нечисть, дать ему врага, плоть которого можно рассечь стремительным ударом, буквально толкая под руки своими требованиями. Не сидеть на месте, не предаваться праздности, не оставаться там, где нет врага, идти ему навстречу, а если тот прячется, то выследить его и уничтожить.
Опасаясь давления на свой разум, я решил накормить меч хоть каким-то злом, раз Красное писание сейчас не могло сообщить мне ни об одной достойной смерти твари поблизости.
Шаг в мир духов во время ночного ритуала стал для меня дорогой к чему-то новому. Само наличие клинка в руке не стало для меня сюрпризом, Гронд так же имел сильное отражение в нави. Меня удивил наверно я сам, трудно сказать как-то иначе, учитывая, что Восторг моё творение.
Мои пародии на крылья обычно существовали между навью и явью, но не теперь. Клинок перетянул вместе с собой и близкий ему по его природе огонь моей фениксианской части, странным образом резонируя с ним, а через него со мной. В ту ночь я не сдерживался, на какой-то момент став с клинком единым целым. Шаг, наполненный желанием найти тёмного духа длился меньше, чем требуется мгновению, чтобы стать прошлым, навь как будто подстроилась под мои желания. Обрётший форму сгусток злобы даже не попытался вступить в драку, а предпочёл сбежать. В другой ситуации у него наверно были бы шансы, всё таки в этом мире я гость, а преследованием этих тварей мне особенно не приходилось заниматься, они предпочитали драку бегству, следуя своей природе. Но сейчас мы просто переместились, встав прямо на пути чёрного сгустка негативной энергии, что обрела разум и нанесли встречный удар. Меч в выпаде пронзил середину кляксы, стремящейся смести меня в сторону своими щупальцами, освобождая дорогу, а крылья пронзили всё пространство передо мной огненными нитями, как сотнями шпаг. Дух сгорел и развеялся практически мгновенно, я даже не успел почувствовать его ответную попытку себя ударить, ощущая лишь чистый восторг от содеянного.
А потом началась новая битва. Меч требовал идти и продолжить жатву, выжигая скверну и гниль дотла. Я же давил его волей, ухватившись за мысль о естественном порядке вещей. Когда-то давно и мне хотелось уничтожить злых духов, очистив навь. Но они были её необходимой частью. В противном случае их работой, по развеиванию слабых духов, которым должно уйти на перерождение, пришлось бы заняться кому-то другому. Всегда есть хищники и есть жертвы, истребив охотников, мы пошатнём тот баланс, который каждый шаман призван сохранять. Потому следует оставаться в рамках, чтобы не воцарился хаос, нарушающий тот самый порядок вещей, слова о котором выгравированы на лезвии Восторга. Меч неистовствовал, стремясь навязать мне своё видение нашего предназначения, но я давил его своей твёрдой волей и железными логическими доводами.