В моем настоящем положении я не вижу, каким путем, помимо этой небольшой научной работы и преподавания в университете, я могу быть в большем масштабе полезным стране и науке, как бы мне этого хотелось.
П. Капица
Николина Гора, 3 января 1950 г.
Товарищ Сталин!
Пишу Вам о большой научной проблеме, ее решение сделалось основной задачей моей жизни, но дальнейшая работа над ней без Вашей помощи и поддержки стала практически невозможна. Поскольку успешное решение задачи имеет большое значение для нашей страны, я решился обратиться к Вам.
Война становится все разрушительнее для человеческой культуры благодаря принципиально новым средствам нападения. Бомба, действующая на ядерной энергии, конечно, только тогда страшна, когда есть эффективные средства ее бросать. Благодаря тому, что научились применять реактивный принцип, самолеты и ракеты-снаряды летают теперь с предельной скоростью и они и являются основными факторами нападения. История неизменно показывает, что не существовало еще средств нападения, от которых не находили бы средств защиты. Но сейчас равновесие явно нарушено в пользу средств нападения. Восстановить это равновесие возможно, только найдя принципиально новые возможности в средствах защиты.
Очевидно, что когда самолет или ракета летят со скоростью, близкой по величине к скорости снаряда, то поразить их становится все труднее.
Принципиально новым средством защиты явилась бы защита мощными энергетическими пучками электромагнитной или корпускулярной природы, распространяющимися со скоростью в десятки тысяч раз большей, чем наибольшая скорость, осуществляемая снарядами.
Эта идея научно совсем не бессмысленна, хотя пока что она используется только в области литературной фантастики. Но ведь несколько лет тому назад так было и с реактивным снарядом и атомной бомбой.
Надо сказать, что над проблемой мощных пучков энергии, хотя и безрезультатно, занимались ряд серьезных ученых, начиная с Теслы.
Разбирая вопрос возможности осуществления этих пучков, я пришел к выводу, что существует явление, которое указывает на возможное существование этих пучков в природе. Это явление шаровой молнии, и я думаю, что оно может дать ключ к решению этой задачи.
Шаровая молния описывается как изолированный огненный шар, диаметром достигающий до двух десятков метров и образующийся вблизи земли во время грозы. Светит шаровая молния иногда до нескольких минут и исчезает внезапно путем взрыва. Самый загадочный вопрос, связанный с шаровой молнией, заключается в вопросе, откуда берется та большая энергия, которая необходима для поддержания ее свечения. Подробный разбор всех возможных источников энергии, находящихся в области самого шара, как химической, тепловой, электрической, [показывает, что эти источники] оказываются даже приблизительно недостаточными для поддержания ее лучеиспускания. Следовательно, энергия должна поставляться извне. Так как шаровая молния происходит во время грозы, то естественно принять, что энергия поступает из грозовых туч. Отсюда следует, что в место вблизи земли, где происходит явление шаровой молнии, из туч направляется луч значительного количества энергии. Поэтому шаровую молнию можно рассматривать как доказательство существования в природе энергетических пучков большой мощности. Приняв такое объяснение, можно найти некоторые из свойств этих энергетических пучков. Например, можно вычислить, что их мощность должна быть порядка одной тысячи киловатт на квадратный метр[129]. Поскольку такая мощность вполне осуществима, если удастся найти метод генерирования энергетических пучков, то осуществление искусственной шаровой молнии также должно стать достижимой задачей.
В позапрошлом году теоретические изыскания привели меня к нахождению процесса генерирования, который, на мой взгляд, может открыть возможности получения энергетических пучков большой мощности.
Следующей моей задачей было найти те конкретные физические условия, в которых этот процесс можно осуществить. Это и есть та экспериментальная задача, над которой я упорно работаю больше года.
История науки неизбежно показывает, что для нахождения принципиально новых методов не нужно больших средств, только уж потом для их разработки и внедрения в жизнь требуются большие институты и армия научных сотрудников. Это так же, как Колумбу, чтобы открыть Америку, нужны были только три небольших суденышка, большие средства были нужны, чтобы ее завоевать и эксплуатировать. Поэтому сейчас, располагая только скромными средствами, моя работа все же успешно идет вперед, и возникающие на пути технические трудности удается преодолеть одну за другой, и все более вырисовывается осуществимость поставленной задачи.
Все это делает те необычайные условия, в которых я сейчас нахожусь, подходящими для моей теперешней работы. Во-первых, эта работа требует большого сосредоточения и упорства; здесь, за городом, по крайней мере пять дней в неделю я могу работать непрерывно, ни собрания, ни консультации, ни посетители меня не отвлекают. Во-вторых, мне не нужно отчитываться в результатах работы. Такая работа не встречает обычно у товарищей ученых ничего, кроме улыбки и потоков холодной воды. Поэтому о такой работе, пока она не вышла окончательно, вообще не следует рассказывать даже друзьям. В-третьих, в случае неудачи никто не сможет меня попрекнуть, что я выдавал векселя и тратил большие средства.
Трудности материального характера, которые я сейчас испытываю как в жизни, так и в работе (почти все приходится делать своими руками, у меня нет ассистента), с лихвой окупаются указанными преимуществами.
Сейчас вся моя жизнь, все мои помышления в том, чтобы добиться поставленной задачи. Не только эта работа для меня крайне увлекательна, но еще к ней меня привлекает желание принести пользу нашей стране, оградив наше мирное население от бесчеловечных методов войны, которые непрерывно разрабатываются врагами нашей страны и наших идей.
В последнее время целый ряд обстоятельств ставит под угрозу дальнейшее спокойное продолжение моей научной работы. Так, недавно Управление делами Совета министров опять отобрало от Академии наук дачу, где я живу и работаю, и Академия наук разорвала со мной договор. Только что я получил письмо от проректора МГУ, где говорится, что за то, что я не был на заседании, посвященном Вашему семидесятилетию, меня предполагают уволить из университета. Мне это очень обидно, так как я не бываю на заседаниях потому, что нервное мое состояние плохое и мне тяжело бывать на людях, которые и побаиваются и сторонятся меня.
С чувством самого глубокого уважения я был рад присоединить свою подпись к коллективному письму Вам от членов Академии наук, и я думаю, что все мои высказывания всегда свидетельствуют о моей преданности руководимому Вами делу.
Я делаю ошибки, и в происходящем со мной, конечно, первым долгом виноват я сам. Но я не хочу, чтобы меня упрекали в том, что из чувства личной обиды и самолюбия я не смог видеть значимости времени и [того], что сейчас наша страна ведет все передовое человечество. Я хочу, чтобы последующие поколения не могли бы меня упрекнуть в том, что я, как современник, не отдал все свои силы тому же великому делу государственного строительства, которым руководите Вы.
Я думаю, что как ученый я сам должен подымать свои научные вопросы и предлагать способы, как их осуществлять. Я уверен, что всегда можно найти такую проблему, которая нужна стране и которая бы соответствовала личным склонностям работника, ведь тогда его умение умножится его желанием. Мне думается, что поднятая мною проблема удовлетворяет этим условиям.
Я обращаюсь к Вам не только как к руководителю нашей страны, но и как к самому смелому новатору [с просьбой] помочь мне довести начатую работу до конца. Сейчас мне нужно очень мало, я прошу, чтобы хоть год меня не трогали и не мешали полностью отдаваться своей работе. Я ничего нового не прошу и надеюсь, что справлюсь и в тех условиях, какие у меня есть сейчас. Я только прошу их мне сохранить.
Конечно, я был бы очень счастлив и работа пошла бы скорее, если бы я смог сделать так, чтобы к моей работе снова стали относиться доброжелательно. Ведь такое отношение, как сейчас, создает нехорошую атмосферу кругом моей работы. Академия наук боится мне помогать, срезает до половины даже те скромные ассигнования в 60 000 руб. в год, которые я прошу. Сейчас мне не к кому обратиться, чтобы, например, улучшить электроснабжение (тут бывают перерывы подачи энергии в месяц, недостает и напряжения, и мощности) и т. д.
Я был бы очень благодарен, если кто-либо мог бы мне сказать, что мне следует сделать, чтобы работать без этих помех, и в полную силу своих способностей быть полезным нашей стране и тому большому строительству, которое она ведет под Вашим руководством.
Академик П. Л. Капица
Николина Гора, 22 ноября 1950 г.
Товарищ Сталин!
Около года тому назад я писал Вам о том, что работаю над новым способом получения энергетических пучков большой мощности и о важности этой проблемы. Весной я наконец нашел то явление, которое искал, и доложил об этом президенту Академии наук СССР. Вавилов охотно согласился дать мне возможность осуществить пучки таких мощностей, которых до сих пор не было. По его указаниям мне сейчас заканчивают помещение и снабжение оборудованием. Все это очень скромно, но достаточно, так как процесс просто осуществляется.
Но есть помощь, которая за пределами возможности Вавилова. Мне будет очень трудно делать опыты одному, так как надо работать с высоким напряжением значительной мощности, поэтому нужен ассистент, которому я доверяю. Вавилов несколько раз просил директора моего бывшего института временно откомандировать мне моего бывшего ассистента, но не добился определенных результатов. он говорит, что бессилен, так как институтом, по существу, распоряжается не Академия наук. <…>
Сейчас для меня единственный путь – это обратиться к Вам за помощью и очень просить Вас дать указания, чтобы откомандировали в мое распоряжение моего бывшего ассистента.