6. Все ключевые объекты инфраструктуры в Москве и Ленинграде взять под охрану бойцами дивизии имени Дзержинского и внутренними войсками. По неофициальной версии, для предотвращения паники из-за выброса на АЭС. Иностранцы, все равно, не смогут понять на чьей стороне внутренние войска, а мы им сольем дезу, что это восставшие войска — поди проверь.
Было еще несколько предложений, но именно шестой пункт вызвал больше всего споров и возмущенных воплей. Здесь еще слишком свежа в памяти Чернобыльская катастрофа, и вопросы связанные с радиацией воспринимаются болезненно.
— Категорически настаиваю именно на этой теме. Нужна бурная истерика, и только слухи о новой аварии на атомной станции способны её вызвать в короткие сроки. Пока народ будет заклеивать окна, искать противогазы и сушить сухари — путч закончится. Спокойно и незаметно для большинства жителей страны.
— Слишком цинично. Нельзя спекулировать на такой страшной теме.
— На какой такой? В Хиросиме и Нагасаки продолжительность жизни 87 лет. В Советском Союзе искусственно раздували истерию вокруг этой аварии, в том числе для развала страны. Атомная индустрия — краса и гордость СССР, в этой сфере Союз безусловный мировой лидер. Поэтому и устроили пляску на костях, раздули и преувеличили в сотни раз реальный вред от катастрофы. В моем времени авария на Фукусиме была в разы страшнее и опаснее, весь Тихий океан заср… загадили, но не было там ничего подобного в СМИ. Ибо «рукопожатные» АЭС, их сильно критиковать не выгодно и не интересно.
— Нельзя найти другую тему?
— Можно и нужно. Чем больше «негодных целей» для отвлечения внимания населения — тем лучше. Но атомная истерика лучше всего ложится в канву сюжета. Слухи нужно запустить за несколько дней до путча, так чтобы главный вброс совпал по времени.
— «Негодные» цели для отвлечения внимания еще будут? Забавное название.
— Название нормальное, удачно отражает суть манипуляции. Можно изменить программу телепередач. Только не надо «Лебединое озеро». Лучше сделать наоборот: целый день на ТВ показывать художественные фильмы, мультики, или музыкальные программы. Чтобы народ дома сидел и в ящик смотрел.
— Это все или еще что-то будет? — тоном официанта, принимающего заказ у неплатежеспособного клиента, поинтересовался генерал.
— Конечно. Главная новость этих дней — находка невероятно ценного клада во дворце Трубецких-Нарышкиных. Более сорока мешков серебряной и золотой посуды и драгоценностей.
— Кх… гм, — закашлялся от неожиданности генерал. — Сколько?! Сорок мешков?
— Если экскурсоводы не соврали. Крупнейший клад, найденный в России за последние полвека. Стоимостью в десятки миллионов евро.
— Это точная информация?
— Абсолютно. Лично наблюдал и комнату, и часть выставленной коллекции во время посещения особняка Трубецких. Сенсация случилась знатная, место стало туристической достопримечательностью после находки клада. Найти не сложно, схему дома нарисую и место укажу, только жильцов надо предварительно выселить, коммуналка сейчас вроде бы. Или Дзержинский райком партии, если не съехал еще — точно не уверен.
— С тобой, Морозов, не соскучишься.
— Скажите, товарищ генерал, по советским законам человеку, нашедшему клад полагается вознаграждение?
— Ага, проснулась мелкобуржуазная сущность! Денег захотел? — развеселился Леонтьев.
— Зачем обычному советскому студенту лишние деньги? Куда их девать прикажете, чтобы из образа не выйти и внимание не привлечь? Мне нужна телепередача на первом канале ТВ. Желательно сразу после программы «Время». Концепцию я уже расписал, нужна протекция с самого верха. Двадцать минут эфира.
Генерал вздохнул, укоризненно посмотрел на меня, и обреченно поставил плюсик против шестого пункта. План приняли.
Глава 5
Начало июня выдалось богатым на события.
В Иране умер аятолла Хомейни. Ровно в назначенный судьбой срок, предсказания никак не повлияли и не изменили этот печальный факт.
Китайские власти жестко и эффективно разогнали многомесячный митинг на площади Тяньаньмэнь, на этот раз обойдясь без жертв, или если быть совсем точным, не допустив появления мифа о тысячах невинно убиенных. Судя по всему, в этой реальности «события на площади Тяньаньмэ́нь» не попадут в учебники истории и энциклопедии.
Еще в начале июня в Реутове похоронили вдову академика Челомея. Проститься с супругой легендарного конструктора, основателя ОКБ-52, позже превратившегося в НПО «Машиностроения», пришел весь город, кроме тех, кто на вахте. Бескрайнее человеческое море из тысяч человек. Милиции пришлось организовать оцепление и перекрыть прилегающие улицы, иначе случилась бы настоящая давка. Во всех цехах объединения остановили работу, чтобы почтить память выдающегося человека и его супруги минутой молчания, затем трижды прозвучал пронзительный и тревожный заводской гудок.
Даже меня, прожженного циника, закаленного десятилетиями постсоветской жизни пробрало до глубины души. Представить такое в России будущего я бы не смог, при всей свой богатой фантазии. Другие кумиры, другие судьбы, да и люди другие стали.
Не все события первой половины июня были печальными. Не случилась катастрофа в Аше, где в моей исторической реальности два встречных пассажирских поезда сгорели во время взрыва газопровода. Больше тысячи спасенных жизней — это просто здорово. Забываю, только, поинтересоваться у генерала Леонтьева, в чем же была причина истинная катастрофы? Случайность или готовился теракт?
Удалось запустить все три квеста. Успех вышел невероятный, к концу первой недели работы аттракционов желающие записывались уже на конец июня. Воодушевленное начальство стало намекать, что неплохо было бы расширить ассортимент квестов, но из-за катастрофической нехватки времени у главного режиссёра и сценариста, идея поддержки не получила.
Приятная новость обнаружилась на страницах газеты «Советский спорт»: нижневолжское «Динамо» стало чемпионом СССР по гандболу. В моей реальности такого не было, в прошлый раз земляки скромно ограничились серебром. Подозреваю, что эта неожиданная победа исключительно моя заслуга. Товарища Юдина еще в мае пригласили тренировать дублеров, а вместе с ним в дубль попали четверо учеников нашей школы. В том числе брат мой, Мишка. За основной состав новички не успели сыграть, к сожалению, попали на самый конец чемпионата, но пользу принесли ощутимую. На их примере Юдин демонстрировал новые тактические приемы и схемы, и, судя по результату, их успешно применили.
Мелочь, как говорится, а приятно.
Подробности успешной карьеры брата поведал батя по телефону. По его словам, Миха уже осенью гарантировано будет играть за основной состав. Но звонил я не сколько из-за интереса к спортивной судьбе брательника, а совсем по другому поводу.
— Батя, как ты смотришь на то, чтобы получить Ленинскую премию?
После секундной паузы невидимый абонент на другом конце провода весело поинтересовался:
— Чего так скромно? Звезду Героя социалистического труда нельзя сразу?
— Нет, звание героя соцтруда я уже Петру Васильевичу обещал. Не дадут на одну семью сразу две. Но, если не ошибаюсь вместе с премией орден Ленина полагается. Устроит?
— Кх-гм… Эээ… Насчет Петра — серьезно?
— Такими вещами разве шутят? Как у него там дела, кстати? Строительство начали?
— Заезжал на прошлой неделе, весь в делах, спит по три часа в сутки, планов громадье, жалуется, завал по всем фронтам. Настроение оптимистичное.
— Привет передавай. В конце месяца наведаюсь, посмотрю, как у него дела.
— Дык, туда два часа ехать, обратно столько же — считай, день ушел. Ты на сколько прибудешь? На неделю?
— На пару дней максимум. Больше не получится. Но к дядьке в передовой колхоз «Красные баррикады» ехать надо обязательно, вы не обижайтесь только, что дома так мало побуду. Может в августе отпуск выпрошу перед учебой.
По официальной версии для родителей я числюсь абитуриентом, готовлюсь к поступлению, одновременно подрабатываю в доме культуры.
— Как насчет премии и ордена? Передумал уже? Маме можно обещать новый мебельный гарнитур или подождать?
— Бать, я серьезно. Вопрос по твоему профилю. Ты месторождение в Майске хорошо знаешь?
— Гм. Неожиданно. Решил пойти по папиным стопам? В последнее время ты меня удивляешь, с каждым разом все больше.
— Батя, межгород капает. Давай, ближе к делу. Ты должен знать о нём.
— Знаю, конечно. Не так, чтобы хорошо, но в общих чертах. Чего надо-то? Если нужны точные данные, то в геологоразведке уточню, мы буровики больше, в голове лишнее не держим. Майск — это в Туркмении, недалеко от Каспия. Открыли в семидесятом. Добычу начали лет десять назад. Большое месторождение. Что-то ещё?
— Спасибо, это я и так знаю. Навскидку, вспомни главные отличия от нашего Аксарайска?
— Гм. Содержание серы и глубина залегания отличаются. А так похожи, одна геологическая структура. Прикаспийская. Наш комбинат, по сути, серу производит, немного дизтоплива и бензин, газ — попутный второстепенный продукт. В Майске добыча и транспортировка газа идет, как основной процесс.
— Спасибо, буду знать, — на самом деле мне это и так известно еще из прошлой жизни, но лишний раз шокировать родителя не хочется. — Сера нас пока не интересует. Ключевое отличие — у нас подсолевое газоносное месторождение, а в Майске — надсолевое. Поэтому у них глубина буровых скважин — два километра, у нас — от трех и глубже. Так?
На другом конце междугороднего провода повисло молчание. Батю понять можно, на комбинате не всякий инженер, если он не с «Бургеологии» или с «промыслов» знает о структуре месторождения, а здесь родной отпрыск, еще год назад отчисленный из рыбного института за неуспеваемость, оперирует такими понятиями, причем осознанно.
Следует пояснить, откуда эти самые познания у меня взялись. Понятное дело, от родителя, от кого же ещё? Только не сейчас, а в будущем.
Когда в начале двухтысячных было открыто гигантское газовое месторождение Галканыш, то именно наши буровики и специалисты с Аксарайска вели там геологоразведку и разведочное бурение. Батя к тому времени как раз перешел на должность зама в «НижневолжскБурГеологию», поэтому непосредственно причастен к этому процессу. Правда, к тому времени ему уже было под шестьдесят, поэтому в Туркмению он не поехал, мать не пустила. Условия в туркменских степях даже для молодых и здоровых людей достаточно экстремальные, а для предпенсионного возраста — категорически неподходящие. Хотя платили там здорово — порядка двух тысяч долларов, что для того времени было запредельно много.