— Зачем? Старую рану ковырять — в десять раз больней боль делать.
Но вот почему я эти часы ни разу не видел? Значит, просто дед Пронька их никому, в том числе и мне, не показывает и на самом деле время определяет не по солнцу, а по ним.
Но ладно. Что судить старика.
Какое-то время я еще лежал с открытыми глазами, потом накрылся с головой одеялом и постепенно уснул.
Разбудил меня осторожный толчок. Дед Пронька уже одетый, в таежной «форме» стоял у меня в изголовье. За окнами едва синел рассвет.
— Встань, заложись, — как обычно ласково проговорил старик. — Пошел я обратно. Вернусь, значит, недельки через три-четыре, как и условлено было.
— Счастливо, — щурясь спросонья, сказал я. — Опять часы не забудь.
— Нет, — дед Пронька построжел лицом. — Теперь уж не забуду, потому как за вчерашний день всю жизнь терзать себя буду… Он ведь умер на моих руках, лейтенант Поспелов. Всегда, говорит, помни обо мне Прокопий, если живой останешься. Я ведь мальчишка еще совсем. Так жить охота…
Старик вынул из-за пазухи часы, задумчиво подержал их на ладони.
Я взглянул на эту ладонь и… недоуменно уставился на деда.
Часы эти я видел не один раз в коробке с охотничьими припасами, но никогда не обращал на них внимания, считая бросовыми. Часы были ржавые, без стекла, с обшарпанными цифрами и, судя по виду, стояли уже многие-многие годы.