Такое распространение системы семейного подряда привело к совершенно неожиданным результатам – как можно увидеть в таблице 6.2, с 1978 по 1984 годы, когда она распространилась по всей стране, темпы роста сельского хозяйства выросли с 2,9 % до 7,7 %, более чем вдвое, а объем производства зерновых увеличился ровно в два раза. Тогда же начала давать эффект политика контроля рождаемости, принятая в 1970-е, – рост населения замедлился с 2 % до 1,3 %, что означало еще большие темпы роста производства продовольствия на душу населения. Это заложило фундамент для последующего образования продовольственных излишков на конец года. Таким образом, система семейного подряда способствовала небывалому развитию сельского хозяйства, однако она принесла с собой и проблемы, вокруг которых в 1980-е развернулась бурная полемика.
Дискуссия вокруг системы семейного подряда
Дискуссия о системе семейной подрядной ответственности развивалась преимущественно вокруг двух точек зрения. Согласно первой, система семейного подряда верна, потому что показала очевидные результаты как на местном, так и общенациональном уровне. Приверженцы другой точки зрения настаивали на противоположной оценке этой системы, поскольку производство в рамках индивидуальных хозяйств не согласуется с социалистическими идеями, к тому же воплощение в жизнь лозунга «Развитие сельского хозяйства заключается в механизации» возможно только в условиях курса экономии на росте масштаба производства, а поддержка индивидуальных хозяйств является отклонением от него. Сторонники второй точки зрения считали, что динамичный рост сельского хозяйства связан с другими мерами – например, с использованием химических удобрений, развитием исследовательской работы, широким внедрением механизации, утверждением новой ценовой политики и восстановлением рынков сельскохозяйственной продукции, а система семейного подряда просто прикрывалась этими успехами. Спад, последовавший после 1984 года, вскрыл эту проблему.
Интересно, что дискуссия шла не только внутри страны, зарубежные исследователи тоже приводили подобные аргументы. На основании анализа ортодоксальных теоретических моделей за рубежом пришли к выводу, что коллективное производство связано с большими стимулами, а распределение ресурсов в коллективе происходит более эффективно, чем в индивидуальных хозяйствах. Таким образом, это вступало в противоречие с поддержкой внутри страны системы семейного подряда, поскольку система коллективного ведения хозяйства более оптимальна. Хотя эта теория опирается на строгую математическую модель, она не может объяснить, каким образом жители небольшой деревушки Сяоганцунь, пойдя на большие риски, перешли к индивидуальной системе ответственности отдельных домохозяйств, а в 1980 году многие не попавшие под определение «рабочих троек» производственные бригады также обратились к этой системе вопреки государственной политике. Основная предпосылка при исследовании экономики – признание человеческого поведения рациональным, а рациональность этих крестьян не должна была позволить им принимать на себя риски перехода к неоптимальной системе. Поэтому вскрывшееся противоречие между теоретической моделью и практикой говорит об ошибочности теории.
Традиционная экономическая теория использует две модели, чтобы доказать превосходство коллективного ведения хозяйства над индивидуальным. Согласно первой, рабочая сила, труд и капитал – это элементы производственной функции, и каждый участник рабочего процесса вне зависимости от производственной системы представляет собой одну единицу труда. Для сельскохозяйственной деятельности, без сомнения, возможно применение экономии на росте масштаба производства, которую можно реализовать в условиях коллективного ведения хозяйства, что свидетельствует о большей эффективности такого производства по сравнению с индивидуальным. Сама эта теория не вызывает вопросов, но для конкретного сельского хозяйства она не всегда справедлива. Поскольку каждый участник рабочего процесса представляет собой одну единицу труда, это приравнивает человека к трактору или любому другому машинному оборудованию, при этом не учитывается, что человек не только является фактором производства, но также обладает субъективной активностью. В действительности нельзя гарантировать, что два участника производственного процесса будут идентичными трудовыми единицами: необходимо учитывать индивидуальные трудовые усилия каждого отдельного человека.
Что касается механизмов стимулирования, традиционная экономическая модель предлагает объяснение, которое выглядит весьма рационально. Китайская система, объединившая распределение по труду в конце года и по потребностям в течение года, в процессе коллективного ведения хозяйства превосходна. Поскольку распределение исключительно по труду может создать чрезмерные стимулы, что ведет к высокому уровню производственного энтузиазма и снижению благосостояния, она уравновешивается распределением по потребностям, которое позволяет снизить излишние трудовые усилия крестьян и добиться оптимального уровня благосостояния.
Вторая модель опирается на действовавшую в китайских сельскохозяйственных производственных кооперативах систему распределения по труду, когда каждый участник производства стремится увеличить свой вклад в производственный процесс, чтобы, соответственно, увеличить свою долю при конечном распределении кооперативных доходов – таким образом, производственный энтузиазм каждого участника коллектива выше, чем в индивидуальном хозяйстве. Однако проблема этой теоретической модели заключается в том, что необходим повсеместный контроль вложенных трудовых затрат и распределяемых между участниками кооперативов единиц труда, а это достаточно затруднительно в условиях сельскохозяйственного производства. Контроль может осуществляться либо непосредственно над рабочим процессом, либо над полученными результатами. В связи с размерами рабочего пространства контроль рабочего процесса практически невозможен: в отличие от промышленного производства, которое осуществляется на ограниченной территории, пахотные угодья слишком велики для этого. Кроме того, не существует единого производственного стандарта: в вопросах посадки и сбора урожая крестьяне по большей части опираются на собственные привычки и опыт. Точно так же малоэффективен и контроль результата, ведь сельскохозяйственное производство – процесс биологический, между посадкой и сбором урожая может проходить от нескольких месяцев до года, при таких длительных промежутках эффективно отслеживать результат крайне затруднительно. При этом сельское хозяйство сильно подвержено влиянию внешней среды – климатическим условиям и другим факторам: стихийное бедствие может свести на нет даже самый упорный крестьянский труд, а благоприятные условия могут принести хороший результат при куда меньших усилиях.
Таким образом, контроль над процессом сельскохозяйственного производства – очень непростая задача, для Китая в том числе. В результате, несмотря на то, что система называлась распределением по труду, в действительности рабочий вклад рассчитывался по времени – отработав один день, крестьянин получал трудовые единицы за восемь часов работы вне зависимости от приложенных им усилий, и стимулы внутри производственных бригад были достаточно низкими.
Итак, чтобы экономия на масштабах производства при коллективном ведении хозяйственной деятельности имела экономический эффект, необходим жесткий контроль, но для сельскохозяйственного производства его стоимость оказывается чрезмерно высока, к тому же его невозможно реализовать в полной мере. Серьезным доказательством этому может послужить опыт направления в уезд Фэнъян 17 кадровых работников для контроля над 18 домохозяйствами деревни Сяоганцунь. Проживая и питаясь за счет крестьян, они стали серьезным бременем, и итоги года оказались значительно хуже ожидаемых. Закрепление же производственных заданий за отдельными домохозяйствами позволяет полностью исключить затраты на контроль их издержек. И хотя индивидуальное хозяйство не сможет реализовать выгоду от экономии на масштабах производства, оно окажется эффективнее коллективного ведения хозяйства, которому необходим дорогостоящий контроль.
Если подойти к этому вопросу с точки зрения эмпирического анализа, то регрессионный анализ статистических данных показывает большую эффективность системы семейной ответственности за ведение сельскохозяйственных работ. Приняв общий рост сельского хозяйства между 1978 и 1984 годом за 100 единиц, мы увидим, что он складывается из совокупности: 46 единиц на увеличение затрат производственных факторов (земли, химических удобрений, механизации, рабочей силы и т. п.), 47 – на институциональные изменения (системы семейного подряда) и необъяснимого остатка в 7 единиц. На эти семь лет общий рост сельскохозяйственного производства составил 42 %, то есть на внедрение системы семейного подряда приходится порядка 20 %. Тем не менее, чтобы добиться стабильного роста, необходимо продолжать технологические изменения, а институциональные способны придать лишь единовременный импульс. Переход к закреплению производственных заданий за отдельными крестьянскими дворами способен увеличить производственную активность крестьян только один раз – например, возможно увеличение продолжительности труда с четырех до двенадцати часов, но увеличить до шестнадцати уже не представляется возможным, потому что участники производственного процесса нуждаются в питании и сне. Это объясняет, почему после 1984 года рост замедлился: к 1984 году закончилось распространение системы семейной подрядной ответственности, институционные изменения внесли свой вклад в размере 47 единиц и эффект от их введения начал угасать, поэтому столь ощутимо сократились дальнейшие темпы роста. Кроме того, сокращение темпов производства зерновых не просто не является недостатком системы семейного подряда, но представляет ее достоинство. Так, в 1978 году благодаря повышению закупочной цены и обещанию полностью выкупать излишки государство подняло уровень доходов крестьянства, но повышение производства крайне раздуло государственные запасы, в некоторых местах зерновые складировались даже в школах, бремя расточительных расходов стало чрезмерным. Поэтому в 1985 году система централизованных закупок была преобразована в систему государственных контрактов. Государство стало выкупать сельскохозяйственную продукцию в соответствии с принципом «30:70»: 30 % объема закупалось в рамках системы централизованных закупок в соответствии с изначально установленными ценами, а 70 % – по контракту, когда цена рассчитывалась в соответствии с рыночной. Такая коррекция курса позволила государству сбросить бремя излишних субсидий, но снижение предельной стоимости продовольственных продуктов привело и к снижению активности в производстве зерновых культур. В то же время на рынках прочих сельскохозяйственных продуктов – овощей, фруктов, продуктов животноводства – произошла либерализация, и стоимость продукции пошла вверх. Из-за этого крестьяне переключились с производства зерновых на другие продовольственные продукты, что и вызвало спад урожайности зерновых в 1984–1987 годах.