В конце 1978 года были начаты реформы управленческих механизмов на микроуровне, которые были направлены на создание механизмов стимулирования и повышения производственного энтузиазма, чтобы добиться роста продуктивности. Реформа развивалась от предоставления больших полномочий до появления прозрачных условий владения собственностью.
Система удержания прибыли
Так называемая система удержания прибыли подразумевала передачу части прав и прибыли государственным предприятиям. Эта система впервые была опробована на 4000 предприятиях провинции Сычуань. В ее рамках рентабельное предприятие имело право оставить себе 12 % от прироста прибыли, которые могли быть направлены: в премиальные фонды, используемые для стимулирования работников; в фонды социального обеспечения, используемые для улучшения условий жизни рабочих – строительства общежитий, больниц, детских садов и пр.; в фонды развития производства, используемые для инвестирования в расширение производственных мощностей. Аналогичным образом 12 % от сокращенных потерь получали и убыточные предприятия. Подобный подход показал хорошие результаты на опытных площадках: прибыли рентабельных предприятий возросли, и они могли больше оставлять себе. Кроме того, существовала разница между рентабельными и убыточными предприятиями, но в любом случае наибольший выигрыш – в 88 % – получало государство, вне зависимости от того, увеличило ли предприятие свои прибыли или сократило издержки.
Но когда в 1979 году эта программа распространилась на всю страну, эффект не вполне оправдал ожидания. С точки зрения микроуровня активность на предприятиях действительно возросла, а эффективность соотношения затрат и выпуска продукции увеличилась, однако повсеместно передаваемая предприятиями государства прибыль уменьшалась – предполагалось, что государство будет получать 88 % от повышенной прибыли, но в действительности объемы поступлений оказались не так велики, а иногда были даже меньше изначальных. Одной из причин стало то, что с наделением директоров и управляющих большими правами существенно снизилась возможность контроля за ними. С одной стороны, предприятия могли ввести государство в заблуждение – например, рост эффективности предприятия составил 100 %, в нормальных обстоятельствах оно должно было получить 12 % от возросшей прибыли, однако, искажая данные, руководство предприятия сообщало о росте производительности всего на 50 %, утаив половину дохода – гораздо больше, чем изначально предполагалось. С другой стороны, управляющие могли фальсифицировать отчетность: предприятие направляло средства на определенные цели (например, ремонт общежитий), а в отчетности проводило их как расходы на производственные нужды – проверить это было практически невозможно. И хотя Государственная комиссия по планированию направляла на предприятия аудиторов, руководство предприятия могло подкупить их, и эта мера не имела должного эффекта. Таким образом, введение системы удержания прибыли на предприятии не позволило государству увеличить собственные поступления. В этой партии предприятия переиграли государство.
Контрактная система
Приняв во внимание возникшие в результате внедрения системы удержания прибыли проблемы и успех контрактной системы в сельской местности, с 1985 года государство начало внедрять контрактную систему и на государственных предприятиях. С каждым управляющим завода заключался подряд на следующих условиях: во-первых, каждое предприятие обязывалось перечислить государству фиксированную сумму подряда; во-вторых, если прибыль предприятия превышала сумму подряда, эта сверхприбыль пропорционально разделялась между государством и предприятием; иногда большая ее часть отходила государству, иногда – предприятию. Кажется, что государственные доходы при контрактной системе должны были оказаться более защищенными, поскольку оно не только ежегодно взимало с предприятия стоимость подряда, но и разделяло с предприятием сверхдоходы. Однако ситуация оказалось аналогичной той, что наблюдалась с системой удержания прибыли на предприятиях: показав блестящие результаты на опытных площадках, после распространения на всю страну система так и не защитила государственные доходы.
В основном это было связано с двумя моментами. Во-первых, не учитывалась инфляция. При инфляции реальная покупательская способность стоимости подряда, которую предприятие должно было ежегодно перечислять государству, снижалась. До 1986 года в Китае не было чрезмерной инфляции, но в 1988 и 1989 годах рост индекса потребительских цен достиг 18,5 % и 17,8 % соответственно, и хотя номинальный размер платежа не изменился, его покупательная способность обвалилась. Во-вторых, договоры подряда носили асимметричный характер. Если предприятием управляли эффективно, то прибыль разделялась в соответствии с договором подряда, однако если же предприятие оказывалось убыточным, то у государства не было никакой возможности налагать взыскания на директора или управляющего.
Подобное упущение рассматривалось некоторыми управляющими как возможность получить личную выгоду. Например, директор или управляющий могли закупать сырье по завышенным или продавать готовую продукцию по заниженным ценам компаниям, которыми владели их родственники или друзья, перемещая часть прибыли или даже всю ее в свой карман через подобные предприятия. Государству же отследить подобные операции было крайне непросто.
Прозрачность права на собственность
В конце 1980-х в обществе стали широко обсуждаться вопросы выгоды и ущерба, которые принесли система удержания прибыли на предприятиях и контрактная система. Результатом дискуссии стал вывод: причины малоэффективности этих мер лежат в том, что предприятия находились в собственности государства, а право собственности было достаточно размыто, и никто в результате не хотел сохранять и увеличивать государственное имущество. Право на управление принадлежащим всему народу государственным предприятием делегировалось директорам и управляющим, но представителей собственников на предприятиях не было. В ходе дискуссии было предложено прояснить ситуацию с правами на собственность и разделить предприятия на два типа в зависимости от их размера.
Малые и средние государственные предприятия подлежали полной приватизации и передаче в частную собственность, а на крупных учреждался совет директоров и наблюдательный совет, который был призван контролировать принимаемые советом директоров решения и работу управляющих. Некоторые из таких предприятий реорганизовывались в акционерные компании, часть акций которых поступала в свободный оборот на биржу ценных бумаг, но покупать их могли исключительно частные лица. Тогда преобладала точка зрения, согласно которой частное лицо, покупающее акции предприятия за собственные деньги, непременно будет заботиться о сохранении и росте их стоимости, а следовательно, контролировать действия директоров и управляющих предприятия, что может повысить эффективность управления. Если же частным акционерам удастся способствовать росту акций, от этого выиграет и держатель контрольного пакета – государство.
В результате этих преобразований эффективность предприятий действительно выросла, но в процессе распределения прибыли между собственниками государство так и не получило должной защиты. Большая часть проведенных на крупных предприятиях реформ, несмотря на возросшую активность служащих и работников, в результате появления конкуренции не привели к существенному приросту прибыли, кроме некоторых отраслей, где существовала монополия. Подробнее о том, как решались проблемы государственных предприятий, можно будет узнать в следующей лекции.
Общая оценка
Как видно из вышеизложенного, блестящие результаты реформирования системы управления на опытных площадках не удавалось масштабировать до размеров всей страны – несмотря на вызываемый реформами рост стимулов и общей эффективности предприятий, доходы государства как собственника не были защищены должным образом.
Поскольку государство прямо не участвовало в управлении предприятиями, возникала информационная асимметрия между собственником и хозяйствующим субъектом, и государству как собственнику было достаточно сложно контролировать ситуацию. Во время апробации методов к опытным площадкам приковано внимание и соответствующих ведомств, и средств массовой информации, и других заинтересованных сторон – в такой ситуации нарушение государственных интересов практически невозможно. Но после того как новое решение внедрялось по всей стране, внимание рассредоточивалось, а без такого серьезного надзора представитель государства на хозяйствующем сегменте чувствует большую свободу, государственные интересы подвергаются большему риску и уже не получают должной защиты.
Реформа механизмов распределения ресурсов и регулирования ценПоявление рыночной колеи и ее сосуществование с плановой
После того как предприятия получили право на самоуправление, возникла необходимость в реформировании механизмов распределения ресурсов и регулирования цен.
С точки зрения спроса ресурсы в дореформенный период распределялись соответствии с государственным планом, а после реформ предприятия могли удерживать 12 % от прироста прибыли, и чтобы превратить это в настоящую прибыль, было необходимо позволить предприятиям и рабочим закупать нужные им изделия сверх установленного плана. Аналогичным образом ситуация складывалась и с точки зрения предложения: с повышением экономической эффективность предприятие могло производить продукции больше, чем предписывал план, а эти внеплановые излишки реализовывать по реальной цене, чтобы наращивать производственные мощности дальше.
Таким образом, вне зависимости от того, с какой позиции смотреть – с позиции спроса или предложения, возникла потребность в появлении рынка и цен, которые не регулировались бы планом, что привело к сосуществованию плановых и рыночных механизмов распределения ресурсов и ценорегулирования.