В условиях неэффективности различных подходов многие государства, оказавшись перед лицом дефляции, могут лишь ожидать банкротства отдельных предприятий и сокращения производства – вместе с увеличением численности населения излишние производственные мощности постепенно сокращаются. А это равнозначно отсутствию какой-либо стратегии.
В действительности избыток производственных мощностей – своего рода резерв. Допустим, есть 100 станков, но когда предложение превышает спрос, для производства достаточно всего 50 станков, а оставшиеся становятся в «резерв производственных мощностей». Наилучший способ решить эту проблему – найти схожий по размеру «резерв нереализованного спроса»; подобный спрос может быть обеспечен инвестициями и потреблением. «Резерв нереализованного спроса» подразумевает, что есть желание потреблять, подкрепленное платежеспособностью. В условиях рыночной экономики оно существовать не может, поскольку платежеспособный спрос обычно удовлетворяется. Однако Китай – страна с переходной экономикой, и вследствие некоторых институциональных, политических и структурных особенностей зачастую происходит так, что даже укрепленное платежеспособностью желание потреблять не может быть удовлетворено. В Китае наблюдалось по меньшей мере четыре варианта неудовлетворенного спроса, два из которых были связаны с потреблением, а другие два – с инвестициями. Если бы все институциональные или политические барьеры были устранены, долгое время сдерживаемый резерв нереализованного спроса вырвался бы наружу подобно воде через открытые ворота шлюза водохранилища и мгновенно поглотил бы весь существующий избыток производственных мощностей.
Первым резервом неудовлетворенного спроса был спрос на инвестиции со стороны иностранных компаний. Быстрый рост на протяжении последнего тридцатилетия и огромный внутренний рынок стали средоточием сильнейшего притяжения для иностранных компаний, но правительство Китая жестко контролировало инвестиции из-за рубежа. Например, до вступления Китая во Всемирную торговую организацию иностранные инвестиции главным образом привлекались в ориентированные на экспорт производства – Китай выступал производственной базой, а товары уходили на зарубежные рынки. Иностранные товары не попадали на китайский рынок, а иностранные предприятия не получали национального статуса. Таким образом, желание иностранных инвесторов вкладывать средства в Китай было ограничено существующей политикой и не могло быть полностью реализовано. После вступления Китая в ВТО ряд ограничений был снят, а иностранные компании получили национальный статус, который позволял им реализовывать произведенные товары на внутреннем китайском рынке. Иностранные инвестиции быстро нарастали, а Китай привлек наибольшее в мире количество прямых инвестиций, что стало возможным благодаря высвобождению резерва неудовлетворенного спроса.
Вторым резервом неудовлетворенного спроса была потребность частных компаний в инвестициях. Частный сектор экономики появился в Китае с началом политики реформ и открытости. Пройдя через три десятилетия бурного роста, предприятия накопили огромную мощь, но в соответствии с логикой плановой экономики многие отрасли были доступны только для государственных предприятий и закрыты для частных. После вступления в ВТО национальный статус получили не только иностранные предприятия, ограничения были сняты и с китайских частных – так был реализован еще один резерв неудовлетворенного спроса.
Третьим резервом был потребительский спрос в городах. С началом политики реформ и открытости потребительский спрос и потребление домохозяйств в городе стали непрерывно расти. В начале 1980-х годов городское домохозяйство должно было иметь «три большие» вещи (наручные часы, швейная машинка и велосипед), стоимость которых составляла примерно 100 юаней, при этом для их приобретения необходимо было не только скопить деньги, но и иметь специальные купоны. К концу 1980-х «три большие вещи» обходились уже в 5000 юаней, на такую покупку обычной семье приходилось копить. В начале 1990-х «тремя большими вещами» стали называть кондиционер, музыкальный центр и мобильный телефон, для их приобретения было необходимо уже около 10 000 юаней, что требовало от семьи привлечения личных сбережений. К концу 1990-х «большими вещами» стали машина и квартира, при этом стоимость машины составляла около 250 000 юаней, а квартиры – 500 000 юаней, то есть около 30 000 и 60 000 долларов соответственно. Даже в стране с высокими доходами такая покупка подразумевает для обычных людей ипотечный кредит или кредит под залог недвижимости. Ведь чтобы скопить такую большую сумму, человеку потребуется столько времени, что он успеет состариться. Подобные потребительские кредиты выдаются под залог будущих доходов кредитуемого. Например, имея работу сейчас, человек предполагает, что сможет погасить и основную сумму задолженности и проценты по ней в рассрочку с будущей заработной платы, поэтому он идет в банк, чтобы взять кредит, ипотечный кредит или кредит под залог недвижимости на покупку недвижимости или автомобиля. За тридцать лет с начала политики реформ и открытости в городе возникла большая прослойка «белых воротничков», доходы которых позволяли кредитоваться на покупку автомобиля или жилья. Тем не менее банковские кредиты тогда предоставлялись преимущественно государственным предприятиям, а «белые воротнички» не могли привлекать кредитные средства для наращивания текущего потребления. Решение этой проблемы заключалось в развитии потребительских кредитов.
Четвертым и самым важным резервом неудовлетворенного спроса является потребительский спрос в сельской местности. Все вышеупомянутые резервы были в основном реализованы в результате вступления в 2002 году Китая в ВТО и либерализации потребительских кредитов, однако эти процессы мало повлияли на потребление в деревнях. В 2002 году размер сельского населения составил 57 %, но разрыв между потребительскими уровнями в городе и деревне был огромен. Если говорить о бытовой технике, то в 2002 году на 100 городских домохозяйств приходилось 120 цветных телевизоров, а в сельской местности – только 60, всего 50 % от городского уровня; холодильников – 81,9 и 14,8, соответственно, всего 18 %; стиральных машин – 92,9 и 31,8, соответственно, всего 34 %. Данные таблицы 10.2 демонстрируют, что городской рынок бытовой техники был пресыщен достаточно рано, в то время как в сельской местности он простаивал.
Таблица 10.2
Владение бытовой техникой в городе и в деревне (на 100 домохозяйств)
Некоторые считают, что низкий уровень потребления в сельской местности связан преимущественно с низким уровнем доходов. В 2002 году доходы в городе составляли 7702 юаней, а в деревне – 2475 юаней, всего 32 % от городского уровня. Тем не менее, хотя уровень доходов и влияет на потребление, решающей роли он не играет. В 1991 году на 100 городских домохозяйств приходилось 68 цветных телевизоров, в 2002 году в сельской местности этот показатель достиг только 89 % городского уровня 1991 года. В 1991 году на 100 городских домохозяйств приходилось 49 холодильников, в 2002 году в сельской местности этот показатель достиг 30 % от городского уровня 1991 года. В 1991 году на 100 городских домохозяйств приходилась 81 стиральная машинка, в 2002 году в сельской местности этот показатель достиг уровня в 39 % от городского уровня 1991 года. Что касается уровня доходов, в 1991 году в городе он составлял 2025 юаней, а в сельской местности в 2002 году был на 22 % выше, чем в городе в 1991 году. Что касается цены: в 1991 году цветной телевизор с пультом дистанционного управления стоил почти 6000 юаней, а в 2002 году – 1200 юаней, ⅕ от первоначальной стоимости; цены на холодильники и стиральные машинки изменились меньше и составляли около ½ от первоначальной цены. Тем не менее потребление в сельской местности в 2002 году по-прежнему не могло достигнуть уровня городского потребления 1991 года. Таким образом, уровень доходов не может считаться единственным фактором, ограничивающим потребление в сельской местности.
Например, для того чтобы смотреть телевизор, необходимо иметь возможность принимать телевизионный сигнал, однако не везде в сельской местности эта возможность была обеспечена. Чтобы принимать телевизионный сигнал, необходим приемник спутникового телевидения, стоимость которого могла составлять 4000–5000 юаней, таким образом, сельский житель был в состоянии позволить себе цветной телевизор за 1200 юаней, о котором шла речь выше, но приемник спутникового телевидения он купить не мог. В сельской местности бытовала шутка, что все телевизоры сельской местности модели «Снежинка» – то есть покупку телевизоров в деревне сдерживал плохой сигнал. Помимо проблемы телевизионного сигнала существовала и проблема электроэнергии: оставалось немало неэлектрифицированных районов, а там, где электричество было, оно подавалось нестабильно, что тоже сказывалось на использовании бытовой техники. К тому же электростанциям в сельской местности не хватало мощностей, высокие нагрузки, в особенности по вечерам, когда люди собирались у телевизоров, приводили к скачкам энергопотребления и вынужденным отключениям. При отсутствии электроэнергии и телевизионного сигнала крестьяне не испытывали желания покупать телевизоры. Подобная ситуация была и со стиральными машинками: кроме электроэнергии, стиральной машине требуется водопровод, но даже сейчас в большинстве крестьянских домов его нет. Другим примером может служить холодильник, специфическая особенность которого – высокое энергопотребление, в сутки ему требуется около киловатта, но если в городе киловатт обходится в 4–5 мао, то в деревне – примерно в 1–2 юаня. Таким образом, содержание холодильника в сельской местности обходилось домохозяйству в 2 юаня в день, 60 юаней в месяц, 720 юаней в год – при среднегодовом доходе в 2000 юаней возникает ситуация по типу «позволить себе купить лошадь, но не седло». Чтобы исправить ситуацию, необходимо усилить строительство инфраструктуры и совершенствовать систему ее обслуживания. Поэтому для улучшения инфраструктуры в сельской местности в 2005 году правительство взяло курс на строительство новой социалистической деревни, подкрепленный детальным планом сельского строительства и основополагающими установками.