Осталось испробовать еще одно мое умение — не тонуть в воде. Пробовать, так пробовать. Здесь ночь была не нужна. На следующий день, взяв с собой Туробоя, в качестве подопытного кролика, и Валерию, проводницей отправился в подземелья. На этот раз довольно быстро добрались до затопленного тоннеля — жрица двигалась намного увереннее. Что будем делать, объяснил Туробою еще наверху. Тот поежился, но согласно кивнул. Дойдя до воды, мы сбросили с себя одежду и облачились в толстые вязаные свитера и теплые штаны, прихваченные с собой. Этакий аналог гидрокостюма мокрого типа. На ноги — тоже вязаные шерстяные носки. Готовы.
— Двинулись? — посмотрел я на Туробоя.
Тот кивнул и решительно шагнул в воду, держа перед собой масляный светильник. Я зашагал следом. Черт! До чего же холодно! Шли до тех пор, пока вода не подступила к подбородку. Очень удачно из стены торчал металлический штырь. Видно тоннель когда-то освещался. Туробой повесил на него светильник: нужно было видеть, как поведет себя пузырь. Теперь надо спровоцировать образование вокруг меня этого самого воздушного пузыря, а потом мой телохранитель попытается влезть в него и попробовать подышать внутри вместе со мной. Договорились так: пока пузырь не появился, Туробой стоит рядышком и дышит атмосферным воздухом. Как только пузырь образуется, я легонько пну его в ногу, он ныряет и далее по разработанному сценарию.
Ну, с Богом! Я, сделав выдох (ну, да — чем быстрее кончится кислород в легких, тем быстрее возникнет эффект) и поджал ноги, опускаясь пятой точкой на каменистое дно. Там взял в руки подвернувшийся камень — чтобы не всплыть и стал ждать. Удушье себя ждать не заставило, чего не скажешь о радужном потоке и воздушном пузыре. Эти прийти не спешили. Только, когда перед глазами поплыли круги, а сами глазки начали покидать законное место, вылезая из орбит, свет снизошел. А за ним появился и пузырь. Отдышавшись, осмотрелся. Благо, свет от нашего светильника и прозрачная вода это позволяли. Ну да — та же картина, что тогда в сеноте. В принципе, если Туробой ко мне прижмется, вполне сможет уместиться внутри моего пузырька.
Толкнул стопой в голень своего телохранителя. Тот тоже присел и гусиным шагом двинулся ко мне. Вот он уже совсем рядом, протягивает руки для объятий, касается пузыря… Бульк! И мой персональный воздушный скафандр, лопнув, унесся наверх в виде массы мелких пузырьков. Попробовали еще раз. С тем же результатом. Ладно, попробуем иначе. Велел Туробою крепко обнять меня, и вот так, обнявшись, снова уселись на дно. Ждали появления пузыря долго. Не дождались. Вынырнули с выпученными глазами и с минуту не могли отдышаться. Придя в себя, я махнул другу рукой и двинулся к берегу, где нас с нетерпением ждала Валерия. М-да, похоже, все эти магические примочки, которыми меня неизвестно кто снабдил, исключительно индивидуального пользования. Надо сказать, замерзли, как цуцики. Быстро сбросили мокрые шмотки, растерлись выданными Леркой полотенцами, оделись в сухое. Полегчало. Еще бы водки для полного счастья. Но таковой у румийцев не водилось. Не додумались даже до чачи. У-у-у, тупые! Как говаривал юморист Задорнов. Двинулись обратно. В общем-то, я даже не расстроился из-за неудачи: понял, что если бы все и получилось, я и спасаемый, пока шли под водой, загнулись бы от переохлаждения. Я, так точно. Не с первого, так со второго, или третьего раза.
На том все мои идеи относительно способов покидания нашей мышеловки иссякли. Оставалось только рискнуть и воспользоваться подземными ходами внутри долины. Но для такого я еще не дозрел. И в самом деле: высунемся, нас засекут и перебьют. А даже, если успеем смыться обратно, демаскируем выход и румийцы полезут к нам через этот тоннель. Долго мы тогда не продержимся. Сейчас, по-крайней мере, сидим в относительной безопасности и припасов, хоть обожрись. Правда префект грозился какими-то суперкатапультами, или баллистами, которые в скорости должны доставить. Решили на очередном совете так: воспользуемся подземными ходами, когда будет совсем край, а пока сидим, курим бамбук. Кстати, насчет подземных тоннелей. Валерия, помнится, показывала вход, ведущий в какой-то суперлабиринт, простирающийся черт те докуда. Опять же, подземные жители там какие-то водятся. И даже город имеется. Который, правда, надо еще умудриться найти. Ну, если встанет выбор: точно умереть здесь под ласковым солнышком, или забраться в подземелье пусть и с малым, но шансом на спасение, думаю, все нормальные люди выберут второй вариант. Когда вынес на совет такую идею, все ее приняли, хоть и без восторга и при условии, что сунемся в лабиринт, когда деваться уже совсем будет некуда.
Итак, идет одиннадцатый день осады. Я прогуливаюсь вдоль стены по площадке акрополя. Утро. Со мной Туробой и Валерия. Такие вот утренние прогулки стали традицией. Последние четыре дня. А что вы хотите, приступов нет, двигаемся мало. Этак и до гиподинамии недалеко. А там ожирение, диабет, инсульты, инфаркты. Это я вам, как недоучившийся врач говорю. Ну, до диабета и инсультов нам, положим, еще далеко, но, тем не менее. Собираюсь и воинов занять физическими упражнениями: утренние пробежки по внутреннему периметру стены, спарринги на мечах, копьях, топорах. Надо преподнести все это в виде соревнования, чтобы интерес появился, как тогда на кораблях. По-другому вряд ли получится. Варанги и оставшиеся немногие воины-славы из моей ближней дружины откровенно расслабились. Вкусно кушают: румийки, оказывается, умеют хорошо готовить. Пьют. Тех же румиек пользуют. Правда, на караульную службу выходят исключительно трезвыми. Но это пока. Что-то подсказывает, что если так будет продолжаться дальше, дисциплина упадет окончательно.
Воины уже вытащили из подземелий своих женщин. Они поселились в комнатках административного здания. С этим тоже смирился. Единственно, приказал приколотить воротный засов мощными гвоздями к створкам ворот. Отодрать их и открыть засов женщинам будет не под силу. Во всяком случае, быстро и бесшумно, точно не получится. Женщины уже вполне освоились, занимались готовкой, стиркой, ну и прочими обязанностями, для исполнения которых, собственно, их сюда и приволокли. Та статная красавица, на которую я обратил внимание тогда ночью, когда из города пришла первая партия варангов во главе с Лотаром. Помните? Блондинка, исполненная чувства собственного достоинства, не смотря на то, что с ней сделали. Так вот, она стала подружкой Лотара. Все время невольно кошусь на них: замечательная пара. Случись все это в другое время и в другом месте, у них могли бы быть красивые дети… Впрочем, на Ливию — так звали красавицу — я косился не только с матримониальными раздумьями, а еще и с завистью и, не побоюсь этого слова, с вожделением, правда, тщательно скрываемым. Та была, ну весьма сексуальна. И, вроде, с этим делом у меня сейчас вполне себе благополучно, а, поди ж ты! И благосклонностью Валерии пользуюсь, и на Волеславу кошусь, и на Ливию облизываюсь. Прям, какой-то самец озабоченный, право! Ох! Грехи мои тяжкие…
На одиннадцатый день так же не произошло ничего существенного. Ели, таращились на город, окрестности и румийцев. Все. А вот на одиннадцатую ночь… Спать ушел рано. Надоело без толку слоняться по крепости. На завтра твердо решил начать тренировки в виде соревнований: дисциплина катастрофически падала. Туробой, виновато улыбнувшись, нырнул за дверь к своей подружке. А я принял ванну (почему — нет, если имеется такая возможность), уступил место Валерии, а сам, прямо так, голышом, прошлепал к нашей безразмерной кровати, загасил все светильники, кроме одного маленького в изголовье и разлегся на ложе в предвкушении весьма приятного времяпровождения. Сегодня Лерка, что-то слишком долго купалась, я даже успел задремать. Разбудил меня какой-то шум. Прислушался. Похоже, плеснула вода в ванне. Валерия, что ли так неуклюже выбирается. Или, может, поскользнулась, упала. Хотел уже, было, встать — проверить. Но тут у входа в зал послышались легкие еле слышные шаги босых ног. Все в порядке! Я расслабился и снова откинулся на подушки. На границе света возникла обнаженная женская фигурка. Скорее, фигура. Крупноватая для моей маленькой подружки. И волосы… Волосы светлые. Фигура быстро приблизилась и остановилась у самой кровати, теперь хорошо освещенная единственным светильником. Передо мной во всей красе предстала Ливия. И как это понимать? И как я завтра посмотрю в глаза Лотару? И где это, интересно, Валерия?
Череду вопросов прервала прекрасная пленница, с грациозностью пантеры скользнувшая в кровать и усевшаяся на меня верхом. Лицо ее исказили торжество и ненависть. Исказили, но не обезобразили, надо сказать. В правой ее руке, которую она до сих пор прятала за спиной, оказался нож. Похоже, кухонный, но очень хорошо наточенный. Это я почувствовал, когда она, наклонившись вперед, так, что ее тяжелые, безукоризненной формы груди колыхнулись у меня перед глазами, прижала этот ножичек к моему горлу. Как раз к тому месту, где пульсирует сонная артерия. А ведь там еще, поближе к коже проходит и яремная вена, насколько помню анатомию. Грамотно прижала, ничего не скажешь. И сильно: кожа под лезвием с ощутимым хрустом разошлась, и по шее побежала теплая струйка крови.
Думаете, я испугался? Ничуть! Сам себе удивился. Чувство страха, что ли здесь атрофировалось напрочь, или и в самом деле почувствовал себя посланцем богов, которого убить весьма не просто. Так или иначе, страха не было. Возникла обратная реакция — возбуждение. Может во мне дремлет мазохист? С другой стороны: верхом на моих мужских причиндалах сидит редкая красотка, прижимаясь к ним своей промежностью, трясет перед физиономий смачными титьками, от нее исходит умопомрачительный запах возбужденной женщины… Правда прижимает при этом к моей шее острую железку, но это уже вторично. Ливия ощутила это мое возбуждение. Буквально. Возмущенно рыкнула и ерзнула, перемещаясь повыше по моему животу. На лице, кроме торжества и ненависти обозначились чувства удивления и, пусть и затаенного, но вполне заметного страха. Ну, да, ничего не скажешь, я сам себе удивляюсь. И страх тоже вполне объясним: его тут резать собрались, а он… Ливия давить на нож не спешила. Понятно — сейчас произнесет речь. Так и вышло.