— Ну, что Посланник, не ожидал такого, — злобно прошипела эта фурия. — Сейчас ты ответишь за все. За гибель жителей моего города, за муки детей и женщин. За убийство моего супруга.
В мыслях ругая себя за легкомыслие, не сдержался и выдал цитату из любимого фильма:
— И кто наш муж?
— Он был эдилом города и погиб, защищая его.
В глазах Ливии заблестели слезы. Рука, сжимающая нож, задрожала. Тихо, тихо. Этак действительно зарежешь. Надо, что-то сказать. Продолжить разговор.
— Дети были? — стараясь добавить в голос нотки сочувствия, спросил я.
Моя потенциальная убийца сморгнула. Две прозрачные слезинки повисли на длинных ресницах. Потом мотнула головой.
— Нет. Мы женаты меньше года.
Продолжаем разговор.
— Он был молод? — почему-то эдил — а это, насколько помню, градоначальник в Древнем Риме, у меня ассоциировался с немолодым, не худеньким представительным мужчиной.
— Двадцать семь лет, — совсем шепотом отозвалась Ливия.
— Любили друг друга?
Та кивнула.
— Сочувствую.
Мне и в самом деле стало до слез жалко эту красивую и такую несчастную женщину. Она, видно, это почувствовала. Рука ее снова дрогнула. Но в этот раз нажим ножа на мою плоть не усилился, а ослаб.
— Давай уберем нож, — я шевельнул левой рукой, собираясь отобрать у нее острую железку.
Поторопился. Глаза Ливии опять налились чернотой. Слезы высохли. Рука затвердела.
— Не заговаривай мне зубы, проклятый! — в голосе ее лязгнул металл. — Лучше помолись своим богам! Сейчас ты перед ними предстанешь.
Видно было, что дальнейшие разговоры бесполезны и красавица набирается решимости завершить начатое — все же зарезать беспомощного человека, с которым только что беседовала, не так просто. Я уже начал потихоньку вводить себя в состояние для вызова лечебного радужного потока — вдруг поможет даже с проткнутым горлом. Главное сознание не потерять.
Отвлекло меня ото всего этого какое-то движение на границе света и тьмы. Совсем рядом — светильник в изголовье был слабеньким. Я присмотрелся. Из темноты появился, бесшумно двигающийся силуэт. Весь в черном, с капюшоном на голове. В правой руке этот некто сжимал обнаженный меч. Кто бы это мог быть? Туробой? Да нет — мелковат для моего друга-телохранителя. Хегни? Хулагу? Неизвестный взмахнул мечом. Клинок прошел по горизонтали и начисто, срубил голову беспокойной красавице. Черт! Дежавю, какое-то! Как тогда в храме Юпитера. Может, это Андрокл, специалист по обезглавливанию красивых женщин? Я сбросил с себя, агонизирующее, заливающее меня кровью, прекрасное тело. Хорошо рука у нее не дернулась: могла бы и воткнуть ножичек. Еще раз, черт! Смахнул кровь с лица и уселся на краю ложа, пытаясь, как следует рассмотреть своего незваного спасителя. Тот сделал еще шаг в мою сторону, полностью вступая в круг света, и сбросил капюшон с головы, открывая до щемящей боли знакомое лицо, которое я уж никогда и не надеялся увидеть.
— В какие интересные игры ты здесь играешь, Витек, — раздался не менее знакомый насмешливый голос, подтвердивший, что глаза меня не обманули.
Глава 12
Шум, издаваемый нашей движущейся колонной, гулким эхом разносился под сводами очередного подземного зала, в который мы только что вошли. Проводник вел нас ближе к правой стене: здесь меньше громадных обломков, упавших когда-то с потолка. В центральной части пещеры эти обломки даже образовали небольшую горку, столько их нападало. А здесь, правее — ничего, можно пройти. Пол пещеры каменный, почти идеально ровный, так что идти легко. Где-то между камней журчит ручеек. Вообще, в лабиринте воды хватает. Об этом нам заранее сказал проводник. Потому запаса воды мы на себе не несем, только еду. Я, Туробой и Андрюха идем в голове колонны, метрах в пятидесяти. Еще метрах в десяти впереди нас двигается проводник. Туробой несет факел, освещающий окружающий пейзаж метров на десять вокруг. Проводнику освещение не нужно. Оно ему даже мешает. Потому он и ушел вперед.
Проводник наш из подземных жителей. Тех, самых, что живут в громадных лабиринтах, вход в которые начинается в подземельях акрополя. У них, действительно, имеется даже свой город. К нему мы и идем. Вид проводника не совсем обычен. Он высок, тонок в кости. Но, главное — проводник полный альбинос: бледно-розовая кожа, абсолютно белые жидковатые, хоть и длинные волосы, розовые глаза, ко всему, светящиеся в темноте. Лицо с правильными чертами, утонченное, наверное, его можно назвать красивым, но красота какая-то слишком уж женственная. Одет он во что-то вроде мехового комбинезона. Мех очень короткий, из шкуры какой-то подземно-подводной твари. Похоже на шкуру морского котика, только серебристого цвета. На ногах короткие сапожки из мягкой кожи, непромокаемой. На талии — пояс с прицепленным легким мечом и ножом в ножнах. За спиной наискось он несет футляр с восьмью дротиками. Сами себя эти подземные жители называют лемурийцами. Где-то я такое название уже слышал. Там на Земле, кажется, Лемурией назывался затонувший материк, а лемурийцами его обитатели. Как это соотносится с здешними подземными жителями? Не знаю.
Лемурийца привел с собой Андрюха. Или, скорее, наоборот. В крепость они проникли из этого самого лабиринта, и на сцене мой друг детства возник очень даже вовремя. Очередной рояль в кустах? Ну, мне к ним не привыкать. Но тогда, когда, протерев слипающиеся от крови Ливии глаза, я узнал Андрюху, не скорою, был потрясен и даже подумал, не глюки ли у меня на почве стресса. Ну, в самом деле, откуда моему потерянному другу взяться в осажденной крепости? Потому сделал пару шагов к нему и протянул руку — потрогать, убедиться в его реальности.
— Да я это, я — не сомневайся. На пощупай, — протянул руку мой вновь обретенный друг.
Сжал его кисть. Ничего, рука теплая — не призрак и не зомби (это я вспомнил свой жуткий сон на берегу озера там на Земле).
— Убедился? — улыбнулся Андрей. — Рад тебя видеть.
А уж я как рад! Встретить здесь в этом сумасшедшем мире родную душу. Самую родную после гибели родителей. И черт с ними со всеми недоразумениями, которые когда-то между нами возникли! Из-за чего, опять же? Из-за бабы, которая смоталась в свою Америку и, наверное, уже и забыла о двух дураках, готовых когда-то ради нее в глотки друг другу вцепиться, забыв, о прошлой дружбе. Я подался вперед, раскинув руки для объятий.
— Погоди, погоди, — со смехом выставил ладони в защитном жесте мой друг. — Ты на себя посмотри: голый, в кровище. Давай отмойся, оденься, а потом будем обниматься.
Улыбаясь до ушей, я кивнул и двинулся к «санузлу».
— Да! Там…! — крикнул вслед мне Андрюха.
Но я уже стоял на пороге в нашу ванную комнату и все увидел сам. Улыбка сползла с лица. На полу у наполненной водой каменной ванны лежала Валерия. Обнаженная. Лежала навзничь, запрокинув лицо к потолку. На лице, освещенном пламенем светильника, застыло удивление. Из-под спины на мраморные плиты пола натекала кровавая лужа. Как же это? Я опустился на колени, дрожащей рукой проверил пульс на шее. Мертва. Как же так! Кто!? Хотя, ясно кто — Ливия. Тот самый плеск в ванной перед ее появлением. Зачем? В общем, тоже понятно: предательница, да и тревогу бы подняла, потому — нож под лопатку. Я аккуратно убрал с лица убитой черный локон, поправил голову. Замер, всматриваясь, в ставшее неожиданно родным лицо. Позади, послышались мягкие шаги.
— Очень привязался к девчушке? — негромко спросил Андрей. — Сочувствую. Но ее спасти не успел. Когда вошел, она уже была мертва.
Я тупо кивнул.
— Вствай, — Андрюха взял меня под руку и помог подняться на ноги. — Полезай в ванну, отмойся и оденься.
Как сомнамбула влез в ванну — вода оказалась еще теплой, — и начал отмачивать слипшиеся от крови волосы. Андрей оттирал губкой мне спину. Управились быстро — кровь не успела засохнуть. Вылез из ванны. Мой друг набросил мне на плечи полотенце.
— Вытирайся и иди одеваться.
— А как же она? — с трудом разжав закаменевшие челюсти, кивнул я на Валерию.
— Ничего. Пусть пока полежит. Ей уже все равно. А где твоя охрана? Спит? Или ее вообще не имеется?
— Имеется. Спят в соседних комнатах.
— И это ты называешь охраной? Буди. Пусть хоть порядок в комнате наведут и тела уберут. Какая-то польза.
Все такой же заторможенный я оделся и направился к выходу из своих апартаментов. Андрей последовал за мной. В нашем зальчике у фонтана я увидел темную фигуру.
— Не пугайся, — раздался сзади голос Анюшина. — Это мой проводник. Он из подземных жителей.
Фигура повернулась на голос Андрея. Из под накинутого капюшона на нас уставились два горящих глаза. Они действительно горели. Не светились отраженным светом, как у некоторых животных. Я невольно вздрогнул.
— Я же говорю, не пугайся, — в голосе Андрюхи прозвучала легкая насмешка. — У всех подземных жителей светятся глаза. Зато могут видеть в полной темноте.
Спутник Андрея отдал легкий поклон. Я на автомате кивнул в ответ. Потом прошел к двери комнаты, где ночевал Туробой со своей подружкой. Постучал. Дверь открылась спустя буквально пару секунд, видимо здесь еще не спали. На пороге возник мой телохранитель, обнаженный до пояса. С тревогой воззрился на меня. Спросил:
— Что-то случилось?
Я кивнул.
— Да уж случилось, — выдал из-за моей спины недовольно Андрей. — Твоего господина едва не зарезали, пока ты тут со своей подругой кувыркаешься.
Туробой нахмурился, остро глянул через мое плечо на Анюшина и его спутника.
— Кто это?
— Свои, Туробой, свои, — вздохнул я. — Там у меня в комнате Валерия и Ливия. Мертвые.
Последнее слово далось мне с трудом. В лице Туробоя что-то дрогнуло.
— Как это случилось? — скрипнув зубами, спросил он.
— Ливия убила Валерию, а потом пыталась убить меня, — ответил я. — Ливию убил Андрей, — махнул я рукой за спину. — Мой друг. Тоже, кстати, посланник богов.
Туробой еще раз более внимательно посмотрел на Андрюху. На лице его появилось выражение узнавания. Похоже, мой телохранитель застал появление предыдущего посланца богов. Он опустил голову в поклоне.