Вот и получается, что стала я заложницей обстоятельств. Вернее, жертвой собственного воспитания и некачественно организованной службы безопасности. Пришлось поехать чаевничать.
— Добрый вечер, Михаил, — здороваюсь я с водителем. Он мне симпатичен еще с тех пор, как помог справиться с севшим аккумулятором. — У вас всегда такая машина чистая — ни пылинки.
— Еще бы, — грохочет Жданов, опускаясь со мной по соседству. — Каждый день ее на мойке пидорит за мои деньги.
Я испуганно смотрю на Михаила. Не оскорбился ли на такие слова? Но он продолжает смотреть вперед так, будто ничего и не слышал. Может быть он глухонемой и понимает только жесты? Я ведь ни разу от него слова не слышала. Хотя стоит заметить, что с таким характером как у Жданова это стало бы для него спасением.
— Ты глянь, как в нашу сторону вылупились, — бормочет полиграфический магнат, глядя в затонированное стекло. — Пони с ресепшена того и гляди бинокль достанет.
И повернувшись ко мне, усмехается.
— А мы тут с тобой вхолостую сидим. Никак не дадим хорошего повода для сплетен.
— Тут я, боюсь, вы ошибаетесь, Игорь Вячеславович, — вздыхаю я, понемногу вырабатывая иммунитет к его шуткам. — На ближайшие две недели я стану самой обсуждаемой личностью в офисе.
— Так это же и прекрасно, Люба Владимировна. Думаешь меня не обсуждают? Обсуждают и еще как. А теперь спроси: что я по этому поводу думаю?
Я не удерживаюсь от улыбки. Хоть и грубоватый он, но обаятельный, особенно когда в глазах вот такие чертята пляшут.
— Спрашиваю. Что вы думаете по этому поводу?
— А ничего я не думаю, Люба, — громко гаркает Жданов. — Потому что мне плевать. На мнение каждого дурака оглядываться будешь — полжизни потеряешь. И тебе рекомендую подобной ерундой не страдать. Собаки лают — хоровод идет, слыхала такое выражение?
— Вы имеете в виду караван? — деликатно справляюсь я.
— Хоровод, караван — какая разница? Суть ты уловила, — фыркает он и следом повышает голос: — Миша, а мы чего стоим? Или мне тебя пришпорить надо? Новую жральню на Никитской открыли — там, где у меня первый офис был, помнишь? Туда трогай. Я тут одного неприступного инженера едва ли не на коленях отужинать упросил, а ты сидишь, время тянешь.
Я не знаю, то ли краснеть, то ли хихикать как дурочка. На коленях он меня упросил. Вернее будет сказать, взял шантажом и измором. А Михаил, бедный, похоже точно глухонемой. Ни один мускул на лице не шевелится. Хотя, если он по губам читает, то все понимает. Зарплата у него, наверное, высокая. Не могу представить человека, который может спокойно уживаться с таким как Жданов. Ему бы чая моего фирменного попить. Очень успокаивает.
— Как там еврей твой поживает, Люба? Или ты после наших совместных посиделок вняла словам старших и дала Моисею пинка под хвост?
— Какому Моисею? — переспрашиваю я, крайне смущенная упоминанием о своем ухажере.
— Ну а как там его звали? — снисходительно морщится Жданов.
— Его зовут Лев. И мы с вами не станем его обсуждать. В противном случае, я попрошу высадить меня из машины прямо сейчас.
— Ты ж смотри, как оскорбилась за интеллигента, — щурится Жданов, разворачиваясь ко мне всем телом. — Рано я его, что ли, со счетов списал?
Не зная, что на это ответить, я отворачиваюсь к окну. Кажется, предстоящее «чаепитие» еще не раз заставит меня понервничать.
19
— Здравствуйте, вы стол бронировали? — осведомляется миловидная девушка на входе в ресторан с претенциозным названием «V.I.P».
При виде стойки из массива красного дерева и литого мраморного пола я невольно ощупываю пиджак. Достаточно ли отглажен? Все ли пуговицы на месте? Вообще-то я везде чувствую себя довольно свободно, но тут уж обстановка сильно… Как это бы поточнее выразиться? Для очень важных персон, вот.
— А что, аншлаг у вас? — басит Жданов, бросая мимолетный взгляд в зал. — Не похоже.
— У нас полная запись, — все с той же почтительной улыбкой заключает девушка. — Приношу свои извинения, но мест нет.
Испугавшись, что подобная новость приведет в бешенство непредсказуемого полиграфического магната, я спешно предлагаю:
— Тогда может быть в соседнее заведение пойдем? Выглядело вполне мило.
— Да не кипиши ты, Люба Владимировна, — морщится Жданов, выуживая телефон из кармана пиджака. — Что ты как первокурсница на первом свидании? А то я этих их «мест нет» не знаю. Цену набивают себе, чтобы народ слюной исходился и в очередь к ним выстраивался. Маркетинг от сохи.
— Это не так, — обиженно возражает девушка, очевидно крайне задетая подобным замечанием. — Наш ресторан очень популярный, и каждый вечер у нас полная посадка.
Не обратив внимания на сказанное, Жданов прикладывает мобильный к виску и отворачивается.
— Да, Женя. Слышишь ты меня? Я тут внял твоему приглашению и решил проект твой новый посетить. На Никитской который. А мне тут на входе дама одна малолетняя кукиш показывает. Говорит, мест у нее нет.
Я с опаской смотрю, как с каждым новым словом краснеет бедняжка-администратор, и от всей души ей сочувствую. Ясно ведь, что она просто работу свою выполняла и не знала, что из себя представляет Жданов.
— Давай, жду. Да не надо мне никакой халявы… Просто пусть посадит нас за стол поприличнее. Со мной тут инженер дюже голодный…. — Обернувшись, Жданов стреляет в меня глазами. — Сейчас как скандал устроит — неизвестно, что буду делать.
Нет, ну что за человек? Обожает ставить людей в неудобное положение. Шутник.
— Да, Евгений Леонидович, — испуганно произносит девушка, приложив к уху зазвонившую трубку. — Да, конечно. Найду. У окна дальний? Хорошо. Сейчас сделаю. Да… Да, поняла… Передам Ильясу. До свидания…
— Вот за что я не люблю отечественный бизнес, так это вот за такие выкрутасы, — ворчит Жданов, когда она, вынырнув из-за стойки, просит нас следовать за ней. — С одной стороны, хорошо конечно. Если хватило тебе мозгов бабок больших заработать — любую проблему можно решить. Пара звонков — и все тебе рады. И стол есть, и разрешение делать то, чего другим не позволяется… Но как патриота Родины все равно бесит. Почему блат везде необходим? Работайте нормально. Пусти ты людей без выпендрежа и тумана не нагоняй. Вот как человеку жизни радоваться, если везде, блядь, все приходится через звонки и откаты разруливать? Даже чтобы пожрать в кафетерий модный сходить.
Мне вот с одной стороны вроде и жалко девушку — она разве что голову в плечи не втянула, оттого как ее распекают, а с другой стороны, не могу со Ждановым не согласиться. Слишком много у нас всего «не просто так». Я когда свою Нику надумала в англоязычный лицей перевести, у меня прямым текстом взятку попросили. А то, что она нужные экзамены с отличием сдала — это так, дело второстепенное.
— Приятного отдыха, — пищит девушка и, едва не откланявшись, исчезает.
А стол нам и впрямь выделили самый лучший: в уютном закутке и с видом на город. Ай да Жданов.
— Ну что, Люба, — гаркает он, глядя на меня с противоположной половины стола. — Заказывай основательно. Не зря же я столько мытарств натерпелся. Сначала тебя уговаривать приехал с другой половины города, потом места посадочные выклянчил. Ох, чую, не расплатишься ты со мной.
— Вы меня на эти «не расплатишься» не купите, Игорь Вячеславович, — с улыбкой отвечаю я, отчего-то все сильнее проникаясь с нему симпатией. — Для этого нужно кого-нибудь помоложе на ужин приглашать. Я к своим сорока трем себе цену знаю.
— Надеюсь на это, Люба Владимировна. А иначе стал бы я за ширпотребом бегать.
20
— Ну, рассказывай, Люба Владимировна, как докатилась ты до жизни такой? — произносит Жданов, пристально глядя на меня поверх бокала.
При мне он уже не в первый раз такое спрашивает, но я все равно поневоле вздрагиваю. Кажется, эта фраза для него что-то вроде «как дела», но звучит все равно грозно.
— И где же моя жизнь, по-вашему, свернула не туда? — шутливо отвечаю я, заставляя себя удерживать его взгляд. — Потому как меня-то в ней все устраивает.
— Если еврей этот твой постоянный ухажер, то не так уж все и радужно, Люба. Хотя был бы он постоянным, ты бы сейчас со мной тоном другим разговаривала.
— А что не так с моим тоном? — осторожно уточняю я, невольно напрягаясь. Ох и полиграфический магнат. Умеет сказать так, что волей-неволей задумаешься и подберешься.
— Да все так, — басит Жданов. — Что ты напряглась как электричество? Хороший у тебя тон. Самый подходящий для свидания.
И я снова краснею как девчонка. Неужели правда такой у меня тон? Будто я с ним кокетничаю? Нет, при всей его, скажем так, эксцентричности, Жданов мне действительно импонирует, но… Чтобы я вдруг флиртовать начала, и сама не заметила… Или все-таки не заметила и начала?
— Снова громко думаешь, Люба, — ворчит он. — Забрасывай ты это дело. По крайней мере на ближайшие пару часов. Смущать тебя я цели не преследую — просто констатирую свои наблюдения. Знаешь, какой ты из этого вывод должна сделать?
Судя по повисшей паузе, отвечать на собственный вопрос Жданов не намерен, поэтому я покорно ему подыгрываю:
— Ну и какой?
— Что нам с тобой, двум взрослым умным людям вся эта требуха с притворством не нужна. Я сам прямой как топор, если не заметила: всегда говорю то, что думаю. Свои карты я перед тобой как есть выложил. Нравишься, заинтересован. Предлагаю и тебе сделать то же самое.
— И чего же вы от меня ждете? Признания в чувствах?
— Ну для признания в чувствах, положим, пока рановато, — хмыкает Жданов. — Погодим неделю-другую. Ты большие глаза не делай, когда я говорю, что мы на свидании. Сама все знаешь. У тебя ведь дочь, если не ошибаюсь, взрослая. Не первый раз, получается, замужем.
— Справедливости ради замечу, что замужем я была лишь однажды, — ехидничаю я, устав смущаться.
— Ну вот и второй раз сходишь, чтобы уже наверняка, — безапелляционно заявляет Жданов. — Но это я так, на будущее. А пока можно браться за вилки. Холуй местный нам наконец-то морских гадов тащит.