— Я… Да нет.
— Так и думал, что еврей идет мимо. Чего бегаешь от меня? Анжелы и Майи напугали?
— Напугали это не совсем верное слово.
— Понял, в них дело. Как и предполагал я. Всем хороша инженерка. Один недостаток — трусиха.
— Вот уж здесь извините! — вспыхиваю я. — Я себя трусихой не считаю. Но и превращать офис в поле битвы за вашу персону мне тоже претит. Не в том я возрасте и темпераменте, понимаете?
— Так, а этого места поподробнее, — гаркает Жданов. — Еще скажи, что пони эта безмозглая с ресепшена на меня глаз положила?
— Ольга здесь не при чем, — неожиданно пылко вступаюсь я за честь секретарши Шапошникова. — А вот откуда ваша жена узнала, где я работаю — большой вопрос, Игорь Вячеславович! — От нахлынувших эмоций и праведного возмущения мой голос начинает звенеть. — Ваши дела с Анжелой меня не касаются, но я была бы очень признательна, чтобы вы уважительно относились к моему личному пространству…
— Так, ну-ка прерви свое интеллигентное выступление и черным по белому скажи: моя экс-кляча к тебе на работу, что ли, наведалась?
Немного оторопев от такой постановки вопроса, я молчу. И зачем я вообще об этом речь завела? На стукачество похоже.
— Люба! — рявкает Жданов. — Ты там, что ли, язык проглотила?
— Попрошу вас не разговаривать со мной в таком тоне, — нахмурившись, бормочу я.
— Извини, — звучит через длинную паузу. — Так что? Анжела к тебе приезжала?
Раз сказано «а» нужно говорить и «б». Вздохнув, я тру переносицу. Ох, сдается мне, добром этот разговор не кончится.
— Да, приезжала.
— Ясно, — угрожающе цедит полиграфический магнат. — Сиди на месте и не двигайся, инженерка Люба. Скоро буду.
32
Ощущение надвигающейся катастрофы не покидает меня с той минуты, как я повесила трубку. Про работу снова можно забыть.
Вот для чего мне потребовалось строить из себя обиженную и оскорбленную? Нет бы промолчать о визите Анжелы и преспокойно вернуться к делам. Жданову бы быстро наскучило стучаться в закрытые двери, и каждый продолжил жить своей жизнью. Я своей скучной инженерской, а он своей веселой холостяцкой. А теперь вот жди беды. Голос у него был воинственный не на шутку.
— Любовь Владимировна! — Секретарша Шапошникова без предупреждения врывается в мой кабинет. Глаза взволнованно сверкают и даже волосы растрепались. — Там к вам приехали. Снова Жданов.
Внутри против воли взволнованно екает. Пробормотав «спасибо, Ольга», я с достоинством встаю. Хотя коленки, признаться, в этот момент недостойно слабые.
Полиграфический магнат расположился возле стойки ресепшена. Приемная в его присутствии стала какой-то крошечной.
— А вот и лучшая сотрудница предприятия собственной персоной, — гаркает он, оценивающе пробежавшись по мне глазами. — Все хорошеешь, Люба. На пользу тебе идут бессонные ночи.
— С чего вы взяли, что я плохо сплю? — простодушно уточняю я.
— Так от любви ко мне, вестимо, — парирует он, заставляя меня покраснеть. — Так, а сумка твоя где? Мы ведь разговор разговаривать уезжаем.
— Сумка? В кабинете. — Я растерянно оглядываюсь. — Рабочий день ведь в разгаре.
— Ясно. У воспитателя тебя еще отпросить нужно. — Жданов смотрит на порозовевшую Ольгу. — Начальник твой упитанный где сидит, напомни?
Глупо хихикнув, она тычет пальцем в дверь напротив, куда он тотчас без стука заходит. Я обреченно массирую переносицу. Вот теперь Шапошников точно меня уволит.
— Любовь Владимировна, — долетает до меня восторженный шепоток Ольги. — Если у вас не сложится, отдайте его мне. Я знаю, что с ним делать.
Я ощущаю вспышку раздражения. Еще одной поклонницей в полку Жданова прибыло.
— Игорь Вячеславович вам не отвертка. Я буду у себя. Предупредите, когда он от Олега Евгеньевича выйдет.
Но стоит мне сделать пару шагов по коридору, как знакомый голос меня окликает.
— Сумку прихвати, Люба. Отпустил тебя сегодня шеф на все четыре стороны. Вот что делают сила убеждения и контракт на пол-ярда.
Я с трудом давлю улыбку. Ну какой же обаятельный он, чертяка. Если бы не это, был бы абсолютно невыносим.
— Давай-ка поухаживаю за тобой. — оттеснив меня плечом, Жданов распахивает передо мной дверь своего внедорожника. — Видишь, как соскучился? Сейчас еще за коленки тебя помну, и все — день удался.
Решив никак не комментировать эти грубоватые ухаживания, я забираюсь на задний диван.
— Михаил, здравствуйте! Рада вас видеть! Как ваше настроение?
Водитель Жданова показывает два больших пальца в зеркале заднего вида.
— Ты глянь, как он распиздился в присутствии прекрасной дамы, — ворчит полиграфический магнат, садясь рядом. — Трогай давай, Миша. Ресторан на набережной.
Я на всякий случай плотно свожу колени. А вдруг и впрямь трогать начнет. С такого эксцентричного мужчины как он, станется.
— Разговоры, как вы выразились, мы и в машине разговаривать можем, — скромно замечаю я, глядя как автомобиль набирает скорость.
— Можем конечно, — кивает Жданов, развернувшись ко мне. — У тебя случайно пирогов в сумке не завалялось? А то бы контейнеры разложили вот прямо здесь и всухомятку все обсудили.
— Любите вы все передергивать, Игорь Вячеславович. — Я смотрю на него с укором.
— Ну а чего ты как школьница? — Он снисходительно морщится. — Человек в этот клоповник с другого конца города примчался, комплиментов ей наговорил, у начальника отпросил. А гордая инженерка в машине разговаривать собралась. Ты еще с евреем на свидание сходи.
— Отношения с Левой я закончила, — зачем-то говорю я.
— Вот и умница, — удовлетворенно кивает полиграфический магнат. — Жиденок не выдержал сравнения.
— От скромности вы не умрете.
— Умру я от старости лет через сорок. Ты разочарована, что ли, Люба? На Новый год невротика сзаниженной самооценкой заказывала, а дали не то?
Я решаю не отвечать. Нет, невротика я конечно не заказывала. Я вообще мужчин ни разу не просила. И без них всегда находилось, чем заняться.
— Вот здесь останови, Миша, — командует Жданов, когда мы подъезжаем к помпезному входу с надписью «Ратуша».
— Места встреч с каждым разом назначаете все гламурнее, — замечаю я.
— Так ведь и повод сегодня примечательный, — хмыкает он, толкая дверь. — Прощальный ужин с моей бывшей женой.
33
Вот так во второй раз за день у меня слабеют колени. Он шутит так, что ли? То есть там внутри нас ждет его экс-кляча… то есть бывшая жена, с которой придется сидеть за одним столом?
— Игорь Вячеславович… — Я невольно вжимаюсь в салонную обивку. — Извините, но подобного рода развлечения не для меня. Нашего недавнего общения с Анжелой мне достаточно на ближайшие годы вперед. Рвать друга друга зубами ради мужчины — каким бы интересным и привлекательным он ни был, не для меня.
— Все хорошо в интеллигентах, да уж больно к жизни не приспособленные, — Жданов с укоризной качает головой. — При первом шухере готовы лапы вверх поднять с криками «Все заберите, только гордость оставьте». Ты думаешь я тебя сюда для чего притащил? Эго свое мужское потешить?
— Не знаю, Игорь Вячеславович. С самого начала поездки пребываю в смятении, а сейчас и подавно. Я за столом привыкла беседу поддерживать, а о чем разговаривать с вашей бывшей супругой — не имею ни малейшего понятия.
— А тебя никто разговаривать и не просит. Посидишь, послушаешь, осетрины навернешь.
— Занятие, больше подходящее кошке, — хмурюсь я.
Усмехнувшись, Жданов смотрит мне на грудь, а затем — на колени.
— Вот в чем дело. Женско-инженерская гордость играет. Мол, если голос есть — надо обязательно его подать. Слушай сюда внимательно, Люба, и уясни. Цели тебя унизить не преследую. Отношусь с большим трепетом и уважением. Настолько большими, что порой посреди рабочего дня в брюках свербит. А приехала ты со мной для того, чтобы сразу двух зайцев угандошить. Вижу, что не доверяешь ты мне. Сама себе заборы в голове городишь — он такой сякой, бабник ветреный, воспользоваться моим телом инженерским хочет. А я тебе говорю, что это все херня. Поэтому нужна очная ставка. Бывшая моя — тот еще ерш сопливый. Мне одно скажет, потом к тебе прибежит и напиздит противоположного с три короба. Сейчас я этого ерша насажу на трезубец и кишки ее тощие по всему ресторану размотаю, чтобы навсегда отбить желание самодеятельностью заниматься и по чужим офисам с небылицами скакать. Суть мероприятия теперь ясна?
— Никаких кишок разматывать не нужно, пожалуйста, — лепечу я, немного оторопев от такого пояснения. — И я вам вполне доверяю…
— Люба… — Полиграфический магнат морщится. — Доверяла бы, мы бы с тобой сейчас не возле входа в ресторан топтались, а у меня в спальне матрас мяли.
Покраснев, я смущенно смотрю в зеркало заднего вида. Бедный Михаил. Чего только ему при таком работодателе выслушать не пришлось.
— Достаточно внятно я тебе свою позицию относительно ужина при свечах и Анжеле донес? Все, теперь идем.
И еще до того, как я успеваю ответить, Жданов подхватывает меня под локоть и вытягивает из машины.
— А если сама не пойду — на плечо взвалите и потащите? — Одернув пиджак, я с достоинством расправляю плечи.
— Даже не знаю. — Жданов выразительно оглядывает меня с ног до головы, отчего я вспыхиваю. — А надо?
— Пойдемте уже, — бормочу я, окончательно смутившись. — Покончим с этим наконец. Надеюсь, осетрина здесь действительно вкусная.
Внутри ресторана малолюдно, так что заметить выбеленную шевелюру Анжелы не составляет труда. Бывшая жена Жданова пришла во всеоружии. Стол скрывает часть ее туалета, но судя по откровенному декольте и голым плечами, низ не менее впечатляющий. Нас она не видит, потому что увлеченно красит и без того накрашенные губы. Не похоже, что Анжела в курсе о намерениях Жданова насадить ее на трезубец.
— Игореш! — При виде полиграфического магната она соскакивает с места, демонстрируя юбку, длиной соответствующей высоте ее каблуков. — Я так рада…