На Криса все это впечатления не производило. По сути, он едва замечал телевизор и воспринимал его лишь как нечто, до опупения непрерывное и шумное.
Со временем он стал замечать, что в ход пошел некий приемчик. Фильмы, которые нравились Адаму больше всего — а определялось это в смешках-за-минуту, или СЗМ, — стали показывать все чаще. Большая их часть особых возражений не вызывала. Там была масса мультяшек Уолта Диснея и «Уорнер Бразерс», множество японской компьютерной анимации годов 90-х и начала следующего столетия, некоторые старые телевизионные шоу. Временами вкрадывался вестерн, а еще бывали фильмы про кун-фу, которые, похоже, нравились Адаму именно своим шумом и грохотом.
Крис славно посмеялся, когда на экранах показали самый первый, невразумительный фильм киностудии «XX век — Фокс». Назывался фильм «Билет на Томагавк», и Гея играла в нем эпизодическую роль. Крис смотрел кино, пока Адам дремал, — когда Крис не был действительно занят Адамом, особых дел в его причудливой тюрьме у него не находилось. Всего-навсего глупенький вестерн. Но затем в группе хора Крис заприметил Гею.
Ну не Гею, конечно. Просто актрису, очень на Гею похожую. В конце Крис просмотрел все титры, выискивая имя давно умершей женщины, но так разобраться и не смог.
Вскоре Крис увидел Гею еще в одном фильме. Назывался он «Все про Еву». Тут у нее уже была более заметная роль, и Крису удалось выяснить, что ту актрису звали Мэрилин Монро. Его заинтересовало, стала ли она знаменита.
Вскоре он решил, что стала, ибо фильмы с ее участием стали регулярно показывать по телевидению Тары. Адам их едва замечал. Фильм «Все про Еву» заработал ноль на смехометре; Адам почти не смотрел на экран. «Асфальтовые джунгли» сработали не лучше. Также и «Джентльмены предпочитают блондинок».
Затем Крис стал просматривать документальные фильмы про жизнь и смерть Мэрилин Монро. Их оказалось поразительное множество. В большинстве из них разговор шел про те ее качества, которых Крис просто не понимал. Тогда, когда она могла быть безумно популярна в двадцатом столетии, — в то самое время, когда делались документальные фильмы, — для Криса все это почти ничего не значило.
Но, в конце концов, кое-что все-таки возымело значение. Во время показа одного из самых скучных документальных фильмов Адам оторвался от игрушек, улыбнулся, ткнул пальцем в телевизор и сказал: «Гей».
Потом оглянулся на Криса, снова ткнул пальцем и повторил: «Гья».
Вот тогда Криса все это и начало раздражать.
Гея никогда в Тару не приходила.
Вернее — она никогда туда не входила, хотя дом был построен с расчетом на ее чудовищные габариты. Все двери были соответственно высоки и широки, а лестница и второй этаж — укреплены достаточно, чтобы выдержать ее тяжесть.
Визиты она, впрочем, наносила. Но, приходя, оставалась на отдалении, а Адама выводили на балкон второго этажа. Крис прекрасно понимал логику. Существо столь громадное могло напугать ребенка. Гея взялась постепенно приучать к себе Адама, каждый день пододвигаясь чуть поближе.
Каждый свой визит Гея превращала во что-то интересное. Как-то раз это были фейерверки, которые она подержала в руке, а затем швырнула в воздух. Негромкие фейерверки, очень милые. Другой раз с ней пришло стадо дрессированных слонов. Гея заставляла их прыгать через обруч и ходить по проволоке. Одного нелепого на вид зверя она перекинула через плечо, а затем заставила держать равновесие на ладонях обеих рук — и наконец подбросила высоко в воздух. Шоу произвело на Криса впечатление, а Адам без конца прыскал со смеху. Гея прекрасно копировала стремительный лепет детской речи. Она выкликала Адама по имени, уверяла, что любит его, — и вообще упоминала его имя как можно чаще. А кроме того — всегда приходила с чудесным подарком.
— Гей, гей, гей, — кричал Адам.
— Гей-я, — кричала в ответ Гея.
Адаму уже стукнуло пятнадцать месяцев. Его словарный запас стремительно расширялся. Вскоре он уже мог правильно сказать «Гея».
Мэрилин Монро снялась примерно в тридцати кинофильмах. По милости ворот «Юниверсал» Крис хотя бы раз видел каждый из них. Спускаясь по лестнице с третьего этажа, он как раз об этом раздумывал. Теперь Адам все чаще отрывался от игрушек, чтобы ткнуть пальцем в телевизор, засмеяться и произнести имя своей гигантской бабки.
Крис уже собрался спуститься на первый этаж, когда его вдруг поразил громкий шум, за которым немедленно последовал еще один. Ему хватило мгновения, чтобы опознать в этих звуках сверхзвуковые хлопки.
Резко развернувшись, Крис поспешил на балкон второго этажа.
Высоко в небе летели две средних размеров «стрекозы». Они как раз поворачивали, замедляясь после своего ошеломляющего пролета над Новой Преисподней. Крис лишь смутно сознавал крики и суматоху внизу. Самолеты летели слишком высоко, чтобы он мог понять, кто в них или даже сколько там народу.
«Сирокко, — подумал он. — Боже мой, Сирокко, не способна же ты на такую дурость. Не могла же тебе в голову прийти мысль, что славно будет разбомбить это место...»
Крис с разинутым ртом наблюдал, как два самолета, двигаясь совсем уж медленно, начали выполнять замысловатую серию поворотов и зигзагов. Похоже было на то, что они для чего-то выстраиваются.
Сердце его едва не остановилось, когда оба самолета стали дымиться. Что же с ними такое?
Один шел по спокойной дуге, в то время как другой, выполнив острый угол в форме перевернутой римской пятерки, принялся суетиться внизу. Затем оба перестали дымиться. Снова став еле заметными комарами, они развернулись и опять для чего-то выстроились.
И тут до Криса дошло, что самолеты написали буквы СД.
Снова заходы вверх, и снова — дым. На сей раз один самолет опять изобразил перевернутую римскую пятерку, а другой — вертикальную линию и полукруг. ЛР. СДЛР. Что за чертовщина?
Но вот один проводит горизонтальную прямую, а другой добавляет еще полукруг.
СДАВ.
— Крис, — шепнул чей-то голос. Крис чудом не выскочил из штанов. Затем обернулся и едва не завопил благим матом, увидев, что на расстоянии вытянутой руки от него стоит Сирокко.
— Сирокко, — прошептал Крис — и тут же оказался в ее объятиях, хотя, тут же сообразил он, объятиями назвать это было сложно, раз он так над ней возвышался. Впрочем, вся его сила ушла лишь на одно — любой ценой удержаться от слез.
Сирокко утянула его в полумрак здания.
— Не обращай внимания, — тихо сказала она, указывая подбородком на небо. — Забавный отвлекающий маневр... с кульминационной точкой в конце. Гее очень понравится — особенно кульминация.
— О чем ты...
— У меня мало времени, — перебила Сирокко. — Сюда не так просто добраться. Можешь немного послушать?
Крис задушил в себе добрую тысячу вопросов, которые ему хотелось задать, и кивнул.
— Я хотела... — Сирокко осеклась и на мгновение отвернулась.
У Криса было время подметить две вещи. Сирокко тоже была близка к слезам, и на ней был диковинный костюм. А вот осмыслить все это времени уже не нашлось.
— Как Адам? — спросила она.
— В порядке.
— Расскажи, что случилось.
Крис так и сделал — причем как мог сжато и в предельном темпе. Сирокко время от времени кивала, дважды нахмурилась, а однажды ей, казалось, чуть не стало дурно. Но в конце она кивнула.
— Примерно так Габи мне и говорила, — проговорила Сирокко. — И пожалуйста — не спрашивай про Габи.
— Я и не собирался. Призраки меня больше не тревожат.
— Хорошо. Так ты понимаешь, что от тебя требуется?
— Вполне. Только... я не знаю, выйдет ли у меня что-то. Гея куда ловчей, чем мне казалось.
— Выйдет, — с полной уверенностью заявила Сирокко. — Мы сделаем все, чтобы тебя отсюда вытащить. Как я тебе в прошлый раз говорила, душа его пока вне опасности — и так будет еще довольно долго. Но Крис... все и правда может затянуться на довольно долгое время. Ты это понимаешь?
— Думаю да. Мм... но хоть примерно — на сколько?
— Меньше года никак не получится. Может быть и два.
Крис изо всех сил попытался скрыть разочарование, хотя знал, что от Сирокко ничего не укроется. Она промолчала. Тогда он перевел дыхание, и попытался улыбнуться.
— Тебе виднее.
— Не просто виднее, Крис. Другого варианта просто нет. Многого я тебе сказать не могу. Если Гея поймет, что ты что-то знаешь, она это из тебя вытянет.
— Это я понимаю. Но... — Он вытер лоб и посмотрел ей прямо в глаза. — Скажи, Сирокко, почему ты не заберешь его прямо сейчас? Бери его и удирай со всех ног, а?
— Крис, милый мой старый дружище, если б я могла это сделать, я бы это сделала. И бросила бы тебя на нежную милость Геи... а потом, когда доставила бы Адама в надежное место, скорее всего умерла бы со стыда. Но я бы это сделала. Ты знаешь, я спасу тебя, если смогу...
— Если не сможешь, я в обиде не буду.
Сирокко снова притянула его к себе и поцеловала в подбородок, раз выше было не достать. Крис словно онемел, но обнимать ее было так приятно.
— Гея, она... Крис, я просто не знаю, как объяснить. Но ее воля сосредоточена на Адаме. Прошлый раз я позволила ему меня увидеть. Гея знает, что я тут была, и добраться в этот раз было куда тяжелее. Больше я навестить тебя не смогу. А если я возьму Адама и побегу, она схватит нас обоих. Я наверняка это знаю. Можешь ты с этим смириться?
— Смогу, если придется.
— Большего я и не прошу. Твоя задача — оставаться с Геей в хороших отношениях, как бы отвратительно все ни выходило. И остерегайся ее. Может так выйти, что она тебе понравится. Нет-нет, не уверяй меня, что это невозможно. Мне она в свое время нравилась. Все что ты можешь — это быть собой, любить Адама и... черт возьми, Крис. Верь мне.
— Я верю тебе, Сирокко.
Глаза ее казались безумными. Она снова его поцеловала... а потом покинула. Причем очень странно покинула. Отодвинулась дальше в сумрак — в то место, откуда Крис мог видеть ее уход... и просто исчезла.