— Ажур, Канада. Будем окапываться.
Конел двигался на скорости чуть выше минимальной, только что не глуша мотор, пока компьютеры заново выстраивали Первую и Вторую эскадрильи. Оглядевшись, Конел засек одну дырку в Второй и одну в своей, Первой. Потом поглядел на экран и заметил один маячок вынужденной посадки на самом берегу Гестии. Одному из своей эскадрильи Конел приказал слетать и проверить, выжил ли пилот.
Потеряно два самолета. И один пилот — или два. Еще два самолета отделались минимальными повреждениями.
Тут Конел вдруг понял, что взмок от пота. Переключив самолет на полную автоматику, он откинулся на спинку сиденья и несколько минут просто сидел и дрожал. Потом утер с лица пот.
— Рей-Канада, Рей-Канада, это Третья эскадрилья. Конел узнал голос. Грациана Гомес, самый юный и неопытный пилот Третьей эскадрильи.
— Слышу тебя, Гомес.
— Канада, Третья эскадрилья вступила в бой с врагом в десяти кэмэ от Мятного залива. Десять машин засекли, десять уничтожили. Один прорвался к Беллинзоне, и я только что его сбила. Три-четыре бомбы на город он все-таки сбросил.
Что-то в голосе девушки Конелу не понравилось.
— Гомес, а где командир твоей эскадрильи?
— Конел... я теперь командир эскадрильи. Вообще-то... я теперь вся Третья эскадрилья. — Голос ее дрогнул, и Конел услышал, как девушка отключила микрофон.
— Грациана, отправляйся назад к Япету Северному и паркуй машину.
Наступило долгое молчание. Когда Грациана заговорила снова, голос ее уже был ровным:
— Не могу, Канада. Машина сильно разбита. По-моему, ее еще можно спасти. Хочу попытаться сесть на то футбольное поле, что рядом с лагерями. Думаю, я смогу...
— Отказать, Гомес. — Конел прекрасно понимал, о чем она сейчас думает. Пилотов им хватало, а вот самолеты были на вес золота. Такие расчеты его бесили.
— Ладно... тогда я могу посадить его на воду поближе к пристаням — туда, где помельче. Потом можно будет вытащить и...
— Вот что, Гомес. Сейчас ты поведешь эту хреновину в сторону Рока, а когда окажешься над самым большим и гладким клочком земли, какой там только найдется, то прыгнешь.
— Канада, думаю, я смогу...
— Мать твою, Гомес! Ты прыгнешь! Это приказ.
— Ажур, Конел.
Позднее, когда все прояснилось, Конел узнал, что Грациана благополучно добралась до земли. А часом позже умерла от потери крови в результате осколочного ранения, о котором она ему так и не сказала.
До Искры медленно доходило, что все вокруг утихло.
Она чуть приподняла голову. В ночи пылали костры. Искра услышала, как где-то неподалеку стонут люди. Кто-то кричал. Она осторожно поползла на локтях, потом поправила шлем — и оказалась лицом к лицу с одним из своих товарищей по траншее. Тот по-дурацки ей улыбнулся. Искра услышала собственное хихиканье. «Великая Матерь, ну что за идиотство?» Однако заткнулась она не скоро. Мужчина смеялся вместе с ней, радуясь, что остался в живых. Затем оба повернулись к третьему в окопе, чтобы тот разделил с ними радость.
Но под левой рукой у мужчины оказалась крошечная дырочка и еще здоровенная дырища прямо посередине груди. Искра долго обнимала окровавленный труп и никак не могла заплакать, хотя очень хотела.
Так, не обменявшись ни единым словом, они прижимались друг к другу, будто безумные звери во мраке огней, дрожа и делясь теплом. Искра даже не заметила, когда все тепло вытекло из мужчины вместе с алым потоком.
Сирокко и Менестреля швырнула на землю ударная волна от близкого взрыва. Целые и невредимые, они все-таки решили полежать. Хорошенького понемножку.
Теперь Сирокко, чуть прихрамывая, шагала по полю боя. В ушах до сих пор звенело. Кончики волос и правая бровь были опалены. Правую руку она слегка рассадила.
Сирокко принимала все как есть. Было много убитых и раненых, но так с самого начало и ожидалось. Сержанты орали так, будто шел очередной пробег по полосе препятствий. Отовсюду летели комья земли. Многие траншеи были уже метра два с половиной в глубину. Ни одного лодыря Сирокко не видела. Пятое крыло всех обратило в праведных трудяг.
Госпиталь располагался в большой палатке, установленной так далеко от окопов, как только одна Сирокко рискнула распорядиться. Она долго обсуждала вопрос, стоит ли помечать ее крупным белым крестом. И, в конце концов, решила, что не стоит. Гея заняла самое себя в роли плохого малого. Ей ничего не стоило приказать бомбадулям, чтобы они искали именно белые кресты.
Зайдя в радиорубку, Сирокко сразу ухватилась за микрофон:
— Рей-Канада, ты еще тут?
— А я никуда и не собираюсь. Капитан, ты Робин не видела?
— Такой информации, Канада, у меня нет.
— ... Ладно. Извини. Мне не следовало спрашивать.
Оглядевшись, Сирокко выяснила, что никто за ней не наблюдает.
— Обещаю, Конел, как только что-то выяснится, сразу дам тебе знать.
— Ага. Так что мне делать дальше?
Они это обсудили, пользуясь кодовыми словами, которые были бы непонятны Гее и ее воинству, случись им подслушать. Конел был единственным, кто знал про план Сирокко касательно гейских Военно-Воздушных Сил.
— По-моему, — сказал Конел, — если ты собираешься это провернуть, делать это надо как можно скорее.
— Согласна. Дай нам... еще два оборота, чтобы покрепче тут окопаться. А сам со своими людьми возвращайся в Япет для дозаправки и перевооружения. Я тут пока посовещаюсь с генералами.
Большую часть боя Робин провела, почти целиком погребенная под мертвой титанидой.
Она в компании еще четверых отрыла себе одиночный окоп, начали падать бомбы... и тут прямо на край окопа рухнула убитая титанида. Труп медленно сползал вниз, накрывая Робин. Позднее она поняла, что это скорее всего и спасло ей жизнь. Когда все кончилось и Робин удалось выкарабкаться наружу, она заметила множество осколков, впившихся в громадную мертвую тушу. Один из ее товарищей по окопу получил металлический осколок в ногу, но остальные были целы и невредимы.
Робин сумела разыскать Сирокко, у которой хватило времени для краткого объятия, прежде чем Фея поспешила к генеральской палатке.
Робин с Искрой выглядели здесь чужачками, и теперь Робин остро это чувствовала. В армии они, в отличие от всех остальных, не состояли. Определенных обязанностей у них не было. Искра даже не состояла больше в городском управлении. На нормальную войну, где посредством тактики и стратегии сражаются массы солдат и самолетов, Робин бы просто не взяли. Но здесь ее присутствие было необходимо.
Беда заключалась в том, что Робин никому не могла объяснить, почему так получилось. Да она и сама не вполне понимала почему.
Так что теперь Робин бродила среди кровавого побоища, разыскивая свою дочь. Кроме нее, так же бесцельно бродили еще несколько человек, но у тех на лицах читалась контузия. Робин же была безусловно потрясена, но держала себя в руках. Свои отношения со страхом она выяснила двадцать лет назад, когда впервые позволила себе его почувствовать. Ее охватил жуткий страх во время атаки, она была потрясена и остро сочувствовала всем пострадавшим, однако теперь, когда все закончилось, Робин испытывала лишь отвращении к жестокости атаки... и беспокойство за свою дочь.
Дочь свою она застала за рытьем траншеи. Робин пришлось звать ее трижды, прежде чем Искра подняла голову. Нижняя губа девушки задрожала, она выбралась из окопа и упала в материнские объятия.
Робин плакала только от счастья. И еще она чувствовала себя немного по-дурацки — как всегда, когда обнимала дочь сантиметров на тридцать ее выше. Искра безудержно рыдала.
— Мамочка, — сумела она наконец выговорить, — я домой хочу.
ЭПИЗОД VIII
Сирокко расстелила на шатком столе свою карту-циферблат. Держа в одной руке лампаду, другой она намалевала еще два креста.
— Итак, Крыло Крона и Крыло Метиды гейских Военно-Воздушных Сил уничтожены. Это значит, что вся половина колеса, в центре которой мы сейчас находимся, очищена от вражеской авиации. Ближайшая для нас угроза таится здесь, в Гиперионе. Беллинзоне по-прежнему угрожает Крыло Тейи. Теперь попробуйте поставить себя на место Геи. Что бы вы предприняли?
Генерал Два внимательно изучил расклад, затем заговорил.
— Теперь она должна знать, что одна наша группа превосходит в боевой силе любую ее группу.
— Но я сомневаюсь, что ей известно о наших силах, — заметила Сирокко.
— Хорошо. Это может вынудить ее выжидать. Возможна атака на Беллинзону из Тейи. Но вы говорите, ее главная заботу составляет армия.
— Точно.
— Тогда... мы получим хорошее предупреждение, если Крыло Гипериона снимется с базы. Вы говорите, в Гиперионе у нас превосходные разведчики.
— Так оно и есть.
— На ее месте, — вмешался генерал Восемь, — я бы начал сосредоточение авиации. К примеру, перебросил бы группу Гипериона на пустующую базу в Мнемосине, если эта база по-прежнему пригодна для использования.
— Она непригодна.
— Хорошо. А Гиперион не может добраться до базы Крона, не будучи атакован нашими Военно-Воздушными Силами. Тогда этому Крылу я приказал бы сидеть на месте. А Крыло Тейи переместил бы на базу в Метиде. Япет отпадает по той же причине, что и Крон. Сколько бомбадулей может принять одна база?
— Этого я не знаю.
— Гм. Что ж, если одна база может принять больше одного крыла, я бы начал перемещать более отдаленные поближе. Фебу, Крия и Тефиду в Метиду и Гиперион. Ведь диапазон их действия нам тоже неизвестен, так?
— Так. Подозреваю, мы сейчас в дальних пределах диапазона действия группы Гипериона. Впрочем, мы еще приблизимся. Я думала, Гея может бросить их сюда прямо сейчас, пока мы еще не очухались, и передвинуть Рею на их место. Но теперь я считаю, что прямо сейчас она... просто ничего делать не станет. И пока что оказываюсь права. — Сирокко снова указала на карту. — Мы должны защищать армию, город... и базу в Мнемосине. База в Япете уже лишняя... собственно говоря, я приказала ее взорвать, если ее попытаются захватить.