– Глубоко копаешь…
Алекс с некоторым удивлением воззрился на молодого сапану. Уж от него-то он не ожидал услышать политических речей. Кумари всегда был бравым воякой, полным бойцовского задора и готовым день и ночь махать булавой или метать камни из пращи, а в остальное время развлекаться с девчонками. Этим, собственно, и нравился Алексу.
– Так считают многие достойные люди страны, не только я.
– Кто, например?
Кумари напрягся, будто Алекс направил в него острие копья.
– Многие достойные люди, – повторил он механически.
– Уж не мастер ли церемоний? Кажется, он у вас поборник старины и законов.
По тому, с каким ужасом глянул Кумари на белокожего «бога», тот догадался, что попал в самую точку. Хотя Алекс и не старался вникнуть в дворцовые интриги, Рунтан частенько своей вкрадчивой болтовней буквально вдалбливал ему в голову подобные сведения. В его репликах мастер церемоний Уакаран представал скорее эдаким монстром, демонической личностью. Впрочем, достойной уважения за способность держать нос по ветру.
– И что еще считают эти люди? – поинтересовался Алекс.
– А то, что земля велика, а богов прилетело слишком мало, – выпалил Кумари. – Вокруг нас дикие племена, не ведающие истинных богов! Разве плохо, если твою власть над собой признают не только аймара, но и все народы по обе стороны гор?
«Каков размах! – озадачился Алекс. – Этот парень умеет мыслить масштабно».
Вслух он ничего не сказал, попросту не зная, как должен реагировать на революционные речи сапаны. На этот случай никаких инструкций от Энки у него не было. И вообще, пока Кумари ничего конкретного не предложил. Может, он просто решил высказаться, а потом спокойно ждать решения богов по этому вопросу?
Алекс молча смыл с себя пену и вытерся сначала грубым полотенцем – до красноты, затем мягким. Кумари явно старался успевать за ним. Даже чичу пить не стал, по примеру Алекса, который уже давно не употреблял этот достойный напиток. С той самой минуты, как увидел, каким образом он приготовляется.
Алекс вновь облачился в свои пончо, рубаху и штаны, не забыв надеть плотные трусы из шерсти дикой альпака – подарок умелой Чучильи.
Сапана вышел из купальни сразу за ним. Дорога в город вела мимо старинной каменной стены, лишь местами освещенной факелами. Они торчали из глубоких ниш, и на одну из них указал Кумари, внезапно тронув Алекса за рукав:
– Здесь, в этих стенах, замурованы останки наших предков, отданных богам. То есть тебе, Алекос.
– Спасибо, конечно.
– Кровь столь же желанна земле, как и вода! Это старое знание, но его стали забывать… А я помню, в детстве стоял рядом с алтарем на вершине пирамиды и смотрел, как мастер церемоний с двумя помощниками приносят жертвы богам. Двое младших жрецов, с черными рисунками на лицах, все в крови, держат юношу или девушку за руки-ноги… А мастер-жрец острым кинжалом вспарывает жертве грудь и вынимает еще горячее сердце! Я как сейчас помню, с каким восторгом глядел на кровь – она лилась на камни и дальше, к подножию пирамиды по желобу, словно ручеек.
– Впечатляет.
– Ты считаешь, эти жизни были отданы вам напрасно?
Кумари буквально вытянулся на носках, пытаясь заглянуть в лицо «бога». Но свет Луны и факелов был слишком неверен, чтобы он мог разглядеть достаточно. По голосу молодого сапаны было ясно, что ответ Алекса многое решит для него – может быть, заставит пересмотреть впитанные с детства воззрения. Естественно, так радикально вмешиваться в нравы аймара Алекс не имел права.
– Нет, не считаю, – похлопал он по плечу Кумари.
– Не все могут понять истинные замыслы богов, – с воодушевлением произнес тот, переварив откровение. – Я могу. И еще несколько высших лиц в Тайпикала, преданных мне. Там, где я, – там армия. – Алекс двинулся вдоль стены, подальше от ниши с древними костями. Слова Кумари, отраженные черными камнями, звучали словно из колодца. – А значит, мы сможем выполнить с Энки и тобой всю работу, которую вы наметили, и никогда не станем вам мешать.
Алекс оглянулся, заслышав шаги. Позади шло несколько воинов из личной охраны Кумари, но уловить негромкие слова командира они вряд ли могли.
– Ты полагаешь, нам кто-то может помешать?
– Да, именно так.
Это уже было интересно. Или парень возомнил себя достаточно созревшим для самостоятельной игры, или он свихнулся на почве близкого контакта с небожителями. Во всяком случае, Энки с Гугумацем будут рады услышать от Алекса анекдот о юном сапане.
– Каким образом?
– Это только подозрение, господин, – склонил голову Кумари. – И все-таки предупрежден – значит наполовину спасен, не так ли?
– Продолжай.
– Мой отец и его старшие родичи неодобрительно относятся к вашему замыслу расселить среди людей маленьких богов. Таури и некоторым высшим жрецам не по нраву, что власть придется разделить, отдав ее сразу многим простым людям, которым доведется стать братьями, сестрами и предками богов. Они получили вторую жизнь, избавившись от почтенного возраста и обретя здоровье. И теперь считают себя вправе решать за богов, как им распорядиться судьбой народа.
– Что ты говоришь? И как они осмелятся пойти нам наперекор? С копьями и пращами против небесного оружия? Это смешно.
– Богов много, так считают они. Далеко не все спустились в летающем доме на землю, многие остались на звездах. И будто бы довольно воззвать к ним и окропить кинжалы ядом, как в них вольется убийственная сила.
Алекс остановился и в упор уставился на Кумари:
– Таури собирается убить Энки и его… помощников?
– И тебя тоже, Алекос.
– И когда они хотят устроить резню, безумцы? Не ведая, что с неба на них тотчас обрушится небесная кара! Неужели сегодня?
– Что ты, Алекос, не так все срочно, – лукаво ощерился сапана. – Но время идет, и близок день подношения девственниц богам. Как только это случится, мыслям зачинщиков смуты уже не будет обратного хода. Они слишком прикипели к своей власти, чтобы так просто разделить ее с народом. Они слишком любят пиры и любовные услады, чтобы пригласить к своим столам и ложам сотни новых правителей.
– А ты, значит, не таков?
– Я завоюю для вас мир! В него придут тысячи юных хозяев… А я всего лишь буду скромно помогать тебе и Энки руководить ими, не противореча высшей воле Творца, – скромно потупился Кумари. – Нужна ли вам забота о такой мелочи, как земля? Души богов на небе, сердца их со звездами…
Замысел юного сапаны, что и говорить, был прозрачен будто слюдяной лист.
– Наместник богов на земле, значит? – пробормотал Алекс.
– Старший среди равных, когда вы решите вернуться домой. Я готов поклясться на крови младенца, что буду беречь младших богов, если они останутся здесь.
– А в противном случае всем нам грозит гибель от ритуальных ножей Уакарана?
– Истинно так, мудрый Алекос. Об этом мечтают злодеи, не ведая об истинной мощи богов.
Они поднялись по темной лестнице к низко висящей полной Луне, что ненадолго выплыла из-за туч. На фоне черных скал показался дворец, густо окруженный факелами, послышалась перекличка вечерней стражи. В окрестных домах также стали заметны признаки жизни – народ тут жил более свободный, чем в армейском квартале.
– Хорошо, я ознакомлю великого Энки с твоим предложением.
– Будь осторожен, Алекос… Загнанный в угол ягуар так же опасен, как умелый охотник с копьем. Армия, кроме личной охраны Таури, на моей стороне, но сапана и его приспешники не должны догадаться, что их заговор раскрыт.
Какую-то часть ночи после этой беседы Алекс не мог уснуть, то и дело тревожа обеих девушек, выбранных им в жены неделю назад, – кроме доброй Чучильи, разумеется. Она спала на отдельном почетном ложе. В тихих шагах дворцовой стражи за пологом ему чудилась угроза, будто воины не старались соблюдать тишину, а подкрадывались к его покоям.
Все-таки разум взял верх, и Алекс уснул, убедив себя, что безумцу в любом случае ничего не грозит – убить его во сне просто невозможно.
А с самого утра он отправился не к плотине, а в квартал мастеров по металлу. Тот располагался поблизости от дворца – сначала мастерские, где имели дело с золотом и серебром, потом уже одна приземистая контора, занимавшаяся редким ремеслом – обработкой меди. Ей все еще не находилось широкого применения – крестьянам достаточно костяных мотыг, а солдатам каменных наконечников для копий.
Тем не менее Энки распорядился везти сюда медь с нового рудника, где она добывалась в самородном виде. Похоже, собирался в будущем опутать город проводами. Сейчас же мастер и его ученик занимались тем, что учились придавать металлу нужную форму.
Оставив охрану за воротами мастерской, Алекс вошел под низкий свод одноэтажного дома. Плешивую собаку, что облаяла его из-за угла, он проигнорировал. В доме было жарко, и густо висел вонючий дым от жженого навоза – вовсю пылала жаровня. В одном из углов аккуратной стопкой лежали медные бруски с проделанными в них сквозными отверстиями – видимо, чтобы переносить металл на стержнях или веревках.
Над жаровней склонился хилый нечесаный юноша с длинными щипцами, красный словно помидор. Обернувшись на звук шагов, он увидел бородатого подручного Энки, выронил клещи и сложился чуть ли не пополам.
– Ты мастер? – спросил Алекс.
– Нет, господин! – испугался парень. – Позвать его? Он на заднем дворе, там у нас склад. Мы собирались скоро ковать кинжал…
– Беги, – оборвал Алекс. Кажется, у подмастерья от ужаса случился приступ болтливости.
Буквально через минуту оба нужных человека уже стояли перед ним, склонив головы и приготовившись внимать «гласу небес». Мастер оказался довольно пожилым, однако вполне крепким на вид, словно прокопченным постоянной работой возле раскаленного металла. В общем, типичный кузнец.
– Есть что-нибудь острое и необожженная глиняная табличка?
Слегка удивленный мастер показал на верстак, где у него в ряд были разложены корявые наконечники, еще более неказистые фигурки черепах и птиц и грубо склепанные цепочки. Там же стопкой лежали таблички, на лицевой стороне которых Алекс увидел некоторые из предметов, что «во плоти» лежали на столе. Заказчики изображали на глине то, что им хотелось иметь, а мастер в меру сил воплощал их замыслы в металле. Увы, пока не слишком удачно.