— А каких животных мы можем тут встретить? — спросил я.
— Длинноухих-то точно, — отозвался Виктор. — Грызунов ещё. Может, повезёт и встретил крошечного льеха, такой коротыш с маленькими рожками и копытцами.
— А горб у него есть? — мне почему-то вспомнился конёк-горбунок.
— Нет, с чего вдруг? Это ж не песчаная лошадь, чтобы горб иметь. Обычный малыш, им удобнее выживать в степях без больших хищников.
— Здесь нет хищников? — удивился я.
— Птицы, но на нас они не нападут, мы для этого слишком большие. Если же ты спрашиваешь про тех, кто по земле ходит, то почти нет. Разве что возле озера могут быть.
Разговор сам собой сошёл на нет, мы следили за тем, куда ступают наши лошади, смотрели вверх на птиц и продолжали двигаться дальше. Овраг остался далеко позади, и к озеру мы вышли только в густых сумерках.
На первый взгляд оно больше напоминало рукотворный пруд, уж больно ровными были его края. Остальное толком рассмотреть не удалось, темнота накрывала степь стремительно, принеся с собой приятную прохладу.
— А теперь я научу вас ставить палатку! — бодро сказал я, доставая из рюкзака все материалы.
Честно сказать, я даже близко не представлял, как это сделать. В голове была чёткая схема, но руками собирать — это же совсем другое. Но никто надо мной не посмеялся, а даже, наоборот, активно помогали, даже Адель, которой досталось роль держателя первой палки.
Сирень ещё и шарик света запустила, чтобы мы не стукались лбами.
— Эти две палки сюда, третью сверху, — приходилось и руководить, и показывать. — Ткань перекидываем, закрепляем на колышках.
— А куда эти куски? — Сирень держала ещё два полотна в руках.
— Одно повесить внутри, то, что побольше. А второе я хотел закрепить, выделив предбанник. Там и вещи можно оставить, чтобы они не мешались, и тепло из палатки не выпускать, когда будем выходить.
— Хорошо, что сейчас нет снега, — рассмеялась Сирень, — а то бы нам ещё понадобилась лопата.
— Тогда бы я приобрёл хорошую повозку и тягловую лошадь. Пусть медленно, но зато тепло, — он уже вбивал колышки и затягивал края ткани.
— Готово! Как вам? — я с гордостью смотрел на кривую крышку и неровные стенки. — Для первого раза очень даже неплохо.
— А заходить как? На четвереньках? — приподнял брови Виктор.
Даже с учётом того, что я выше, чем он, ему тоже придётся основательно попотеть, забираясь внутрь. Высота палок не давала возможности сделать крышу хотя бы в половину роста.
— В следующий раз найдём два дерева и сделаем её выше.
— В Бесплодных землях? Деревья? Серьёзно? — кронпринц не скрывал сарказма в голосе.
— Хорошо, в первом же лесу найду себе здоровенную палку, — я широко расставил руки, и Адель рассмеялась.
Ей, кстати, очень понравилась палатка. Она уже раза четыре сбегала вокруг неё, запрыгнула внутрь и выскочила с другого края. Да так ловко, что я успевал увидеть только кончик косы. Энергии в этом ребенке было больше, чем у троих взрослых вместе взятых!
Перекусили всухомятку и сразу же легли спать. Виктор вызвался дежурить первым, так что я завалился в подобие спального мешка и моментально заснул.
Разбудил меня какой-то странный низкий звук, который звучал где-то совсем близко. Моментально распахнув глаза, я на локте оглядел палатку. Ни Адель, ни Сирень внутри неё не было. В тонкой щели между полосками ткани я заметил, что солнце едва поднялось. Куда же все поднялись так рано?
Мысленно поворчав, что Виктор не разбудил меня, я выглянул наружу. И каково же было моё удивление, когда я обнаружил Адель, сидящую в компании маленьких зверушек, больше похожих на плюшевых кроликов. Серая шёрстка, длинные ушки и мощные лапки — действительно типичные кролики. Они смотрели на девочку крошечными глазками-бусинками и дёргали усами.
Через секунду я понял, что именно так они и издавали тот странный звук. Чуть поодаль сидели, обнявшись, Виктор и Сирень. Они с умилением смотрели на этот концерт и не выглядели испуганными.
Заметив мою голову, торчащую из палатки, Сирень приложила палец к губам. Я кивнул и продолжил слушать, разглядывая диковинных зверей.
Адель с полной отдачей взмахивала руками, указывала на каждого из зайцев, а они в ответ едва слышно меняли тон песни. Когда они закончили, девочка звонко рассмеялась, и кролики тут же дали дёру, а Адель им только рукой вслед замахала, и не только своей, но и игрушечного медведя.
— Вам понравилось? — с блестящими глазами спросила она.
— Очень, милая! — Сирень погладила её по голове. — И как у тебя так получилось?
— Я проснулась утром, потому что услышала шорох. Мы с Беней выглянули из шатра, а там сидит этот очаровательный зверёк. Смотрит на меня. Такой он миленький! Я так ему и сказала! А он меня будто понял и позвал остальных. Пока их не было, я начала напевать песенку, как ты учила. Обернулась, а пришли ещё четверо, и они мне подпевали! И я решила устроить вам концерт! Самый настоящий!
— Ты чудо! — Сирень продолжала улыбаться, но губы её были напряжены. — Только прошу тебя, в следующий раз, когда услышишь шорох, не уходи из шатра, лучше разбуди меня.
— Это могло быть опасно. Помимо милых зверей, ведь бывают и опасные хищники. Не выходи, пожалуйста, одна из палатки, — спокойно добавил Виктор.
— Простите меня, я больше так не буду. Просто я знала, что они неопасные.
Я слушал их разговор открыв рот. Ну, Адель, ну даёт. Смотрю, нервы у её родителей железные.
— Когда я увидел их, — начал Виктор, — то не придал значения. Они же только траву едят, пошёл в обход. Возвращаюсь, а их тут уже пятеро, и Адель ими руководит. В кого она у нас такая талантливая?
— Думаю, что в твою бабку. Она славилась умением общаться с животными, — с нотками иронии ответила Сирень.
— Один раз всего она подняла гусей на защиту города, — закатил глаза Виктор, — на три поколения запомнят.
— Давайте завтракать, — улыбнулась Сирень снова, и на этот раз это далось ей легче.
Я, наконец, выполз целиком из палатки и огляделся. Красота-то какая! Зелёные деревья, озеро, гладкое, как зеркало, трава ровная, словно подстриженная. А запах! Такой бывает только утром в отпуске, когда никуда спешить не нужно.
С превеликим удовольствием я потянулся и пошёл умываться, благо берег у воды выглядел очень удобным: мелкий песок и пологий спуск. Недалеко росли густые кусты, на которые я и скинул свою рубаху. Я бы с удовольствием целиком разделся, да с гиканьем запрыгнул бы в озеро, но пугать Сирень с дочерью не хотелось. Так что пришлось быстро привести себя в порядок, щедро плеснув себе в лицо прохладной водицей. Хорошо!
Вытираться не стал, не так было и холодно. Вздохнул и собирался уже пойти обратно, но в последний момент глянул в озеро — оно было таким чистым, что я видел дно на много метров вперёд. И там заметил крайне интересную вещь, которая была совсем мне не понятна.
— Виктор, — позвал я, не оборачиваясь, — подойди, пожалуйста. У меня к тебе очень странный вопрос.
— Что случилось? — он оказался рядом, буквально через мгновение.
— Ты тоже это видишь? — понизив голос, спросил я.
— Что именно?
— Вон там, на дне, — я указал рукой на нужное место. — Что это вообще, такое?
— Великая сила, да что ж это такое-то на нашу голову! — проворчал Виктор себе под нос и крикнул жене. — Милая, ты не могла бы помочь мне с рубахой? Я без тебя никак не справлюсь.
Удивлённая Сирень оставила дочери помешивать кашу, а сама подошла к нам.
— Виктор, какая рубаха?
Но вместо ответа тот кивнул ей на озеро. И то, что потом сказала Сирень, было очень тихим, но очень крепким.
Глава 15
Прямо в воде, на расстоянии, пары десятков метров стояло пугало. Натуральное такое деревенское пугало. Старая одежда, тыква вместо головы и копна волос из соломы. Я понятия не имел, что это такое и с чем его едят, но судя по встревоженным голосам спутников, добра от этой фигуры не жди. Об этом же говорил и тот факт, что Виктор не стал говорить о проблеме прямо, не желая пугать дочку, а позвал Сирень какой-то бредовой фразой. Впрочем, Адель сидела и игралась со своим медведем, так что это сработало.
— Мне кто-нибудь по-человечески скажет мне, что это? И чего вы так всполошились? Как по мне, чья-то дурацкая шутка.
— Если только шутка богов. Ну или демонов. Есть в наших краях легенда о злых духах, что вселяются в разные предметы. Двигаются подобные твари ночами, тогда же и нападают. Вырезать несмотря на безобидный внешний вид, может целый лагерь. Бывало даже так, что небольшие военные отряды погибали от их рук. Нам повезло, что оно нас не заметило.
— И что теперь делать? Просто уедем подальше?
— Не выйдет. Согласно той же легенде, за ночь до нападения, тварь прячется рядом. Прячется скрытно, но те, за кем она охотится, имеют шанс её обнаружить. Этакий кодекс чести. Раз уж мы её увидели — она по наши души. И как бы далеко мы ни уехали — она нас догонит. Так что вариант только один — сжечь пугало.
— А проклятие не перенесётся? Не будет как с Раксом?
— Не будет. Сейчас с ней можно хоть сношаться, ничего не будет. Ровно до тех пор, пока не взойдёт луна.
Он посмотрел на меня, видимо, проверяя, не вызвали ли его слова у меня скорого желания к сношению с этой тварью, но это явно не мой формат.
Впрочем, раздеться всё же пришлось. Скинув с себя верхнюю одежду, я с долей тоски, что есть у каждого, кто опасается скорой смерти, взглянул на товарищей.
— Ну, я пошёл.
Плавал я неплохо. Нырять не очень любил, но здесь уже не стояло вопроса о любви. С первого раза доплыть не вышло, не хватило воздуха. Пришлось вынырнуть, отдышаться и повторить попытку, и она уже была успешной.
Плыл я, держа чучело на вытянутой руке. Как-то не горел желанием прижимать к себе непонятно что. На всякий случай грёб осторожно, опасаясь, что конструкция развалится. Не представляю, что будет, если тыква свалится с шеста, заменяющего тело, и уплывёт. Мне её потом ловить? Во