— А есть ли у вас тут котёл большой? — вежливо спросил кронпринц.
— Конечно, есть, — он открыл один глаз. — Только не пользуется им никто уже давно. Лежит у меня на заднем дворе. Зачем вам он?
— А вода хоть у вас есть? — продолжил допрос Виктор.
— Колодец у последнего дома, — от любопытства старик открыл второй глаз. — Мыться я вам в нём не дам.
— Так, мы поесть хотели приготовить, — мягко сказал Виктор. — На всех.
— Поесть? — встрепенулся наш собеседник и прочистил горло. — Фаюм! Карли! Бегом ко мне!
Его голос загремел над всем поселением раскатом грома. И откуда у такого тщедушного тела столько силы⁈
На призыв из ближайшей избушки выглянула лохматая голова.
— Чего орёшь, Старшой? — сонно спросил Фаюм.
— Котёл мой принесите да отмойте его хорошенько! Быстро! Быстро!
От такой команды голова резко спряталась и через секунду появился молодой парень примерно моего возраста. Низенький, одетый кое-как, но готовый выполнять любое поручение Старшого. Вслед за ним высунулась ещё одна фигура. Тут я не мог сказать точно, она это была или он. Уж больно худое телосложение, да и волосы короткие.
— И воды в нём принесите! — крикнул им вслед старик.
— Может, помочь чем? — аккуратно спросил я.
— Нет, пусть побегают, — едва слышно ответил Старшой, — а то только и умеют лежать и ничего не делать.
Не прошло и получаса, которые из-за криков роженицы показались мне вечностью, как над костром уже висел котёл, литров на десять, полный холодной воды. Виктор кивнул и принялся возиться в рюкзаках. Всю еду показывать он не стал, чтобы ни у кого не возникло желания нас убить и забрать провизию. Я активно помогал, причитая, что последнее отдаём и старался закрыть обзор старику, который то и дело вытягивал шею, разглядывая в потёмках Виктора. Рядом крутилась Адель, которой тоже было интересно, чем мы заняты.
Вскоре в котёл полетел кусок вяленого мяса, несколько горстей крупы и пригоршня травок.
— Так ты и готовить умеешь? — не удержался я от вопроса.
— В походах и не такому научишься, — он уже снимал пробу, щедро отсыпая соли. — Не кухня дорогого ресторана, но накормить голодных получится. Эй, Старшой, а много у вас тут людей живёт-то?
— Так, душ пятнадцать наберётся, — ответил он задумчиво. — Или даже четырнадцать, если Ледонечка не выживет.
Всё это было сказано обыденным тоном, словно стоял вопрос про цену на козу, а не про человеческую жизнь. Меня от такого передёрнуло, но комментировать это я не стал.
От супа совсем скоро потёк приятный аромат, на который из избушек стали появляться новые лица. Хмурые, недоверчивые, но с надеждой в глазах.
— Чего встали⁈ — крикнул старик, заметив их. — Ложки да миски берите! Лодыри! Только и думают, как набить брюхо.
— А чем вы тут питаетесь, вообще? — спросил я.
— Что земля подарит, — пожал плечами старик. — Порой можем длинноухого поймать, тогда у нас праздник.
— Совсем нет дичи здесь? А птицы?
— Нету. А что птицы? Где они, а где мы, — вздохнул старик. — Некому их ловить. Это маги нужны.
— Ловушки ставить не пробовали? Или разводить длинноухих? — удивился я.
— Разводить? Это как? — лицо старика стало хищным.
— Ловите разнополых зверей, ждёте потомства, а потом…
— Едим их? — прищурился Старшой.
— Нет, нужно сначала дождаться, чтобы их много стало, оставить несколько парочек, а остальное на еду. Иначе всех съедите.
— Глупость какая! Смотреть на длинноухого и не есть его!
— Это задел на будущее, — пожал я плечами. — Сделать малое, чтобы потом было хорошо. Иначе, так и будете жить голодными.
— А ловушки?
— Клетка с приманкой, — терпеливо объяснял я. — Птица залетает, дверца захлопывается. А дальше можно…
— Съесть её!
— Тоже разводить, — вздохнул я. — Хотя с дикими, может, и не выйдет. Такие свободу ценят сильнее.
Я всё смотрел на старика и не мог понять, почему самые простейшие способы добычи пищи здесь не используют. Это же основа выживания! Достать еду как угодно и где угодно. Но тут, видимо, царили другие правила.
Вдруг над поселением раздался протяжный женский вскрик, а следом за ним вопль младенца.
— Надо же, выжила, — скривился старик. — Ещё один голодный рот на мою душу.
За такое я с удовольствием начистил бы ему физиономию, да он ведь помрёт от первого же касания. К тому же что толку от этого? Тут свои правила, так зачем же лезть со своей моралью? Только проблем накликаю на свою голову. Выдохнув, я приступил к раздаче супа. По-моему, он получился весьма жидкий, а от мяса был лишь запах, но тощим и голодным жителям было такое в самый раз. Да и не можем мы кормить всех встречных. А это — вполне сойдёт как плата за ночёвку.
Я насчитал семь женщин, причём большинство из них были в возрасте и пятерых мужчин, и это вместе со стариком. Ещё, как я понял, трое были в избушке роженицы.
Все люди были невысокие, едва ли доставали до груди, одеты кто во что, лохматые и с короткими волосами. Скорее всего, это дань удобству, чем для красоты, которой здесь и не пахло. Я только в свете костра смог разглядеть разницу между мужчинами и женщинами, и то благодаря чуть более ярким вещам и холмикам грудей.
Раздав всем суп, я пристроился на бревно рядом со всеми, слушая ритмичный стук ложек и радостное бормотание.
— Откуда вы здесь, Старшой? — спросил Виктор, машинально прижав к себе дочь и гладя её по голове.
Адель старалась не отходить от отца ни на шаг. Не то, что её пугала темнота, но толпа незнакомых людей внушала ей здоровое опасение. Тем более некоторые женщины с завистью смотрели на бусы на её шее, и на одёжку.
— Да кто откуда, — не прожевав толком, ответил он. — Изгнанники, беглянки, брошенные. Нам нет места в больших городах. Денег у нас нет, работать никто толком не умеет.
В моей голове уже нарисовался образ людей без определённого места жительства, которые не пойми как, но выживают на улицах. Разве что у этих оборванцев не было в руках бутылок.
— И давно вы тут? — спросил я.
— Так, уже лет семь или восемь, — он вытянул тощую шею. — Агарька, сколько мы тут живём, ты у нас считать умеешь!
— Правильно, Старшой, говоришь! Семь или восемь зим прошло, с первой постройки дома, — с готовностью отозвался один из мужичков.
На вид ему было за сорок, но зная их образ жизни, могло быть всего тридцать.
— А можно добавки? — робко спросил девичий голос, и я узнал Карли.
— Можно, только всем по чуть-чуть осталось. Лучше не объедаться, чтобы животы не болели.
Я говорил с ними, как с детьми, и в ответ слышал радостные вопли.
— Роженице оставьте и остальным! — громко добавил я, поглядывая на дно котла.
— Кто первый пришёл, тому и еда! — бодро выдал Фаюм, за что и получил от Старшого подзатыльник. — Ладно, ладно, чего ты сразу дерёшься-то⁈
Из избушки вышли Марыся, Бешка и Сирень. У последней в руках был крошечный свёрток.
— Радуйтесь! — громко сказала старушка. — Ледонечка родила мальчика! Назовём его в честь той, что помогла нам в трудный час. Сираэль.
Новорождённый загорланил, и Сирень принялась его укачивать на руках. А Марыся царственно приняла от Карли две миски и отправилась кормить роженицу. Бешка же села рядом с нами, и, я не успел моргнуть, как она умяла весь свой суп. Она даже заглянула в котёл и, убедившись, что он пуст, стала строить мне глазки.
Знала же ведь, что у меня наверняка ещё что-то есть в запасе. Но я не подал виду, что мне интересен её неуклюжий флирт. Может быть, если Бешку хорошенько отпарить да откормить, то да, а сейчас нет, увольте.
Когда с едой было покончено, жители разбрелись по своим избушкам, а мы разложили спальники. Впрочем, мы с Виктором спать решили по очереди, во избежание глупых прецедентов в виде попыток украсть провизию. И не зря.
Перед самым рассветом я приметил тощий силуэт с лохматой головой. Он неуклюже крался, чуть ли не полз по земле, но делал это так громко, что я слышал пыхтение за пять метров. И вора не смущало, что рюкзак был у меня под спиной.
Ради смеха я дождался, когда Фаюм, а это был именно он, подберётся вплотную. Интересно ж, как он решил всё это провернуть.
Как оказалось, парень и сам не знал. Он остановился в шаге от меня, выпрямился во весь рост и почесал затылок.
— А чего бы тебе, Фаюм, не пойти на охоту? — негромко спросил я.
От неожиданности незадачливый вор аж подпрыгнул и постарался слиться с местностью, дико вращая глазами.
— Дык я не умею, — наконец, он нашёлся что мне ответить.
— А научиться?
— Дык кто меня учить-то будет. Одни преступники вокруг. Едим то, что найдём.
— Не выращиваете ничего?
— Дык семян нет! Лопат нет, тяпок…
— Дай угадаю, их тоже нет.
— Угу, — он почесал затылок. — Бывает, длинноухий в дом заберётся, так и ловим.
Как они вообще тут выжили⁈ В голове не укладывалось. Семь лет! без охоты, без огородов!
— Поди грабили случайных путников? — я впился в него взглядом.
— Э! Ты чего сразу⁈ Я ни разу в таком не был замечен! — оскорблённо ответил он. — У нас Марыся умеет находить полезные травы и коренья. Ими и живём. Мы честный народ.
Ага, из беглых преступников. Но зато теперь понятно, почему они такие тощие. На длительной бестолковой диете из растений.
— А если покажу самую простую ловушку, будешь охотиться?
— Конечно! Я стану самым лучшим охотником, уйду в большой город и стану богатым!
— Не забудь, только чтобы стать богатым, нужно много трудиться, — едва сдерживая усмешку, сказал я.
Вместо него мне ответил другой голос, девичий. Карли пряталась за ближайшей избушкой.
— Он не любит работать, какой из него богач! — насмешливо сказала она. — Только бы лежать.
— Ты не права! Я поел мяса и теперь хочу ещё! — обиженно пробурчал Фаюм.
— Тогда садитесь рядом и слушайте. Расскажу вам про самую простую ловушку на ваших длинноухих.
— А потом можно будет их разводить, да? — наморщив лоб, спросила Карли. — Вроде бы ты так говорил.