Я поражаюсь, как люди умеют все портить и создавать сложности на пустом месте. Просто болтаешь с какой-то телкой, а потом кто-то раздует из этого целое дело государственной важности. К тому же это не ваша забота. Почему бы вам не заткнуться и не свалить на хуй? Кажется, я не спрашивал вашего мнения. Если вы мне не верите, это ваши проблемы. Мне достаточно знать самому, что я не сказал ничего плохого, и если вам это не нравится – идите в жопу. Возмущайтесь где-нибудь в другом месте. Мне ваше мнение на хрен не упало. Я занимаюсь своей работой, и я не обязан ни перед кем извиняться. Да мне и не за что извиняться!!!!
дорога домой… снова метро, чух-чух, клац-клац, етить-колотить, кашлять-харкать… Да, жуй свою мокроту, сукин сын. Гоняй во рту, ты, уродец… точно, как есть скотина. Но хорошо уже то, что рабочий день кончился и мне больше не нужно выслушивать эту офисную хренотень, этих глупых бабищ, которые все обсуждают, как хорошо было в пятницу, какое это чудесное место, и представьте себе, когда-то все это роскошество принадлежало одному человеку, и как там вкусно кормили, и… и…
сегодня в кино с друзьями, развеюсь. Завтра все станет лучше – обязательно станет! Идиотские восторги насчет пикника поулягутся, можно будет вернуться в нормальный рабочий ритм – слава Богу, этот харкающий козел все-таки вышел, таких уродов вообще не стоит пускать в метро, – вернуться в нормальный рабочий ритм, собрать информацию и закончить расчеты по новому проекту для Лангендорфа, есть у него одна мысль… и посмотрим, что тогда скажет старина Уэнтворт… Да… Тут уже не обойдется одной ночью в городе…
Гарри набросился на работу с напором, поглотившим всю его энергию. Его не волновала какая-то должность, ему не нужна никакая тупая должность, чтобы доказать, кто действительно важен для фирмы. И он никому ничего не расскажет, просто будет заниматься своим делом, развивая идею, уже начавшую оформляться в его голове, и в итоге Уэнтворт получит лучший проект на тендер из всех, которые он, черт возьми, видел в своей тухлой жизни… ни он, ни кто-то еще… с должностью или без должности, все равно – Ха-ха-ха, табличка на двери, ковер на полу.
Он приходил в контору пораньше и сразу же погружался в работу, чтобы коллеги не донимали его своей традиционной утренней болтовней, – и задерживался в офисе допоздна, наслаждаясь одиночеством и тишиной, а также качеством и количеством той работы, которую делал за эти несколько вечерних часов.
Все свободное время на этой неделе он собирал и систематизировал информацию и перепроверял ранее предоставленные данные. Чем дольше он занимался проектом, тем сильнее в него вовлекался, и, возвращаясь домой поздно вечером, обязательно анализировал всю проделанную за день работу, мысленно перепроверяя себя по сто раз, чтобы не упустить ни единой мелочи. И чем больше он вовлекался в проект, тем сильнее убеждался, что он был прав и его идея действительно эффективна, и вместе с его убежденностью прирастали восторг и довольство собой – восхитительное ощущение, согревавшее его изнутри.
Он приехал в контору даже в субботу и где-то в середине дня настолько проникся не только процессом работы, но и полученными результатами, что от волнения не смог усидеть на месте, выскочил из-за стола и прошелся по офису. Даже не столько прошелся, сколько прошествовал с важным видом, временами замирая на месте и безотчетно притоптывая ногой, как часто делал, сидя за столом.
Он остановился у одного из столов и вдруг сообразил, что это стол Линды, и одновременно сообразил, что не думал о ней и о Дэвисе уже несколько дней – теперь казалось, что несколько лет. Господи, а ведь прошла-то всего неделя. Невероятно. Кажется, все это было давным-давно, в незапамятные времена. Вот и славно, и пусть идут в жопу, ему недосуг думать о всяких Линдах и Дэвисах. Сейчас ему надо закончить работу… Да.
Он быстро вернулся к себе за стол и вновь погрузился в работу, непрестанно стуча пяткой по полу, словно закачивая в себя топливо.
В середине следующей недели он добил предложение по Лангендорфу и подверстал к нему два малых предложения по линейным вариантам Класса А, чтобы проиллюстрировать, что его новый метод подходит к любым проектам подобного типа, независимо от масштабов. Он также не поленился проверить архивы и нашел презентации похожих тендерных заявок за прошлые годы. Когда все было готово и можно было идти с бумагами к мистеру Уэнтворту, Гарри так разволновался, что внутри у него все бурлило. При одной только мысли о проделанной им работе он прямо-таки трепетал от восторга. Надо быть осторожнее в разговоре с Уэнтвортом, потому что его подмывало ворваться к нему в кабинет, хлопнуть его по плечу и сказать, как дела? Как успехи? Было что-то достойное в последнее время? Ха-ха. У меня для тебя кое-что есть, Уэнти, малыш, ты будешь срать кирпичами, когда узнаешь. Кирпичами из чистого золота. Теперь нам точно никто не конкурент. Что скажешь, Уэнти, малыш, старый ты сукин сын, ха-ха-ха, думаешь, это стоит одной ночи в городе и мееееееееееееедленного минета от одной из твоих шлюшек… прошу прощения, от одной из сотрудниц отдела по связям с общественностью? Или, может, чем черт не шутит, и начальственной должности, скажем, руководителя целого направления, тут опять можно было бы рассмеяться и похлопать его по плечу…
Но как именно эти данные дают нам результаты, необходимые для таких тендеров?
Хороший вопрос. Так вот, я сконвертировал эти цифры на полудесятичную шкалу и сделал дифференциальное сравнение с массивом реальных данных. На этой основе я интерполировал предполагаемый отклик, скормил прогноз компьютеру IL30, с соотношением один к семнадцати – это суперконсервативное допущение, – и результат все равно оказался ниже ожидаемого.
Уэнтворт на секунду откинулся на спинку кресла, глядя на графики и расчеты, подготовленные Гарри, затем склонился над ними и присмотрелся внимательнее. В сочетании с тем подходом, что ты применил для проекта Комптона и Брисбена, в линейном сегменте Класса А мы уделываем всех скопом.
Вот именно.
Почему ты уверен?
Я поднял архивы, перепроверил старые расчеты по новой системе, потом сравнил их с фактическими показателями, и во всех случаях реальная себестоимость завершенной работы получилась практически одинаковой, с разницей меньше чем в один процент, с учетом всех накладок и непредвиденных расходов.
Иными словами, Уэнтворт пристально взглянул на Гарри, даже при коэффициенте погрешности в десять-двенадцать процентов, на выходе мы все равно получаем доходность как минимум в восемь процентов.
Все верно. Как минимум. Плюс время на подготовку расчетов сокращается вдвое.
Когда крайний срок по проекту для Лангендорфа?
В следующем месяце, двадцать седьмого.
Окей, значит, вот что ты сделаешь. Ты соберешь все расчеты, все до единого, и передашь их аналитикам. Скажешь им, я хочу, чтобы они разобрали по косточкам все проекты и всю процедуру. Рассмотрели со всех сторон, сверху, снизу и изнутри. Если в этой твоей системе есть какие-то недочеты, я хочу, чтобы их выявили сейчас. Все ясно?
Да, внутри все горело от радостного возбуждения, руки и ноги дрожали, когда Гарри собрал со стола Уэнтворта все бумаги и направился к выходу.
И, Гарри…
Да?
Не подведи меня на этот раз, на лице Уэнтворта промелькнула улыбка, слабый намек на улыбку.
Не подведу. Не сомневайтесь.
Да уж, не сомневайтесь. Я не просру эту возможность. Тут уж я расстараюсь, порвусь на тряпки, но выйду вперед. Да, я иду. Если надо пахать, значит, будем пахать, засучив рукава, с пальцем в жопе и песенкой в голове. Кстати, забыл спросить насчет меееееееедленного минета или танцев щекой к щеке. Почему нет? Жопа есть жопа. А палец есть палец. Палец-шмалец. Потом, все потом. Сначала надо закончить работу. Да, разобрать все по косточкам – повертеть так и этак, обсосать со всех сторон – потом аккуратно собрать все, как было, и отправить обратно. То есть прямо сюда.
На следующей неделе он периодически заходил к аналитикам, и каждый раз ему говорили одно и то же: все отлично, претензий нет. Они перепроверили все по сто раз, но не нашли ничего, к чему можно придраться, и Уэнтворту был отправлен подробный доклад с изложением всех методов, применявшихся к выявлению изъянов в системе, и результатом проверки: система надежна и эффективна как в теории, так и на практике.
Гарри был очень доволен, когда мистер Уэнтворт пригласил его на обед. Ему понравилось, как все прошло: медленная прогулка к лифту по офисному коридору; дружеская беседа по пути в ресторан; ожидание метрдотеля, шум ресторанного зала, когда их наконец проводили к столику и он уселся и развернул салфетку; вежливая, расторопная официантка, ее проворный помощник, убиравший со стола посуду; аперитив маленькими глоточками; изящная книжка с меню, оформленная в красно-золотых тонах, Гарри лениво ее пролистал и небрежно отложил в сторону. Все это были фрагменты красивой жизни, к которой он намеревался привыкнуть уже совсем скоро. Дорогие шикарные рестораны наподобие этого ресторана – лишь одна из наград за старания, лишь один из аспектов успеха, к которому он так стремился и был полон решимости его добиться. Гарри Уайт был приятно взволнован и в общем-то чувствовал себя как дома, сидя за столиком вместе с Уэнтвортом, но в глубине души все-таки ощущал себя гостем, собственно, он и был только гостем, но твердо знал, что когда-нибудь тоже почувствует себя хозяином – таким, как Уэнтворт и все остальные, кто обедал в этом зале. Все такие довольные и расслабленные, они даже не ведали, что значит чувствовать себя гостем на празднике жизни, но он твердо знал, что когда-нибудь – уже скоро – он тоже станет одним из них.
Скажу сразу, Гарри, я не собираюсь сейчас обсуждать проект Лангендорфа – ты читал доклад аналитического отдела – насколько я знаю, мы принимаем твою систему, он улыбнулся, глядя на Гарри, как есть. Гарри внутренне просиял и постарался сохранить на лице непринужденную улыбку, осмысляя сказанное Уэнтвортом, и перед глазами уже вставали картины блестящего будущего, приготовленного для него, и все преграды на пути к успеху теперь исчезли, и он поднимался все выше и выше… Когда мы подпишем контракт – я совершенно не сомневаюсь, что так и будет – я позабочусь о том, чтобы ты получил ощутимую прибавку к зарплате.