Со временем Гарри действительно стал посмелее, Гарри-младший рос не по дням, а по часам, и Гарри уже не боялся к нему прикасаться. Как оказалось, ему даже нравилось держать малыша на руках – пару минут. Он периодически думал о сыне – и о жене – в течение дня, даже когда было много работы. Ему нравились ощущения, что возникали при этих мыслях. Ему нравилось предвкушать, как он вернется домой с работы, поцелует жену, и они будут вместе смотреть на сына, стоя в обнимку рядом с его кроваткой.
Гарри медленно провел рукой сверху вниз по спине Линды и огладил ее ягодицы, она еще теснее прижалась к нему и положила голову ему на грудь. О, Гарри, мне так приятно, когда ты ко мне прикасаешься. Особенно так, как сейчас, она улыбнулась, глядя ему в глаза, ты сексуальный маньяк.
Да, я такой.
Это точно.
Скажу тебе по секрету, он провел рукой по ее ноге, у тебя лучшая задница в мире.
Она чуть отстранилась, потом обняла его за шею, снова прильнула к нему и быстро поцеловала в губы. Почему врачи не понимают, что чувствует женщина? Эти полтора месяца до и полтора месяца после… это так долго! Совершенно невыносимо!
Гарри рассмеялся и поцеловал ее в кончик носа. Может, до той поры будем просто друзьями? Пожмем руки, скрепим договор.
Даже не думай, она прижалась к нему еще крепче. И верни руку на место.
Да, мэм, он снова погладил ее по спине. Кстати, ты совершенно бесстыжая, развязная девчонка.
Да, я такая…
Однажды вечером Гарри ждал Линду в постели, и она вошла в спальню в ночной рубашке, которую надевала в их первую брачную ночь. В тонкой, струящейся, льнувшей к телу рубашке – и Гарри видел все ее соблазнительные изгибы, пока она медленно подходила к кровати. Давно я не видел такой красоты.
Да, знаю. Наверное, даже слишком давно, она присела на краешек кровати рядом с ним.
Мммммммм, как вкусно пахнет. По какому поводу праздник?
Без особого повода, проговорила она, играя с его волосами. Просто сегодня твоему сыну исполнилось полтора месяца, она посмотрела ему в глаза, Гарри приподнял бровь и расплылся в довольной, лукавой улыбке.
Какая-то очень знакомая ночная рубашка.
Да? Она кокетливо улыбнулась, интересно почему?
Кажется, мне придется ее с тебя снять… еще раз.
Зачем терять время????
ее к себе.
9
Гарри очень удивился, когда осознал, сколько времени они прожили в воздержании. Полтора месяца и полтора месяца – итого три. Госссподи, это же адски долго. Кажется, что такое вообще невозможно, но так и есть. Поразительно, как летит время. Целых (от слова «целка», ха-ха) три месяца.
И все это время у него ни разу не возникало желания в одиночестве прогуляться в обеденный перерыв, пробежаться по улицам и магазинам. С тех пор как Линда ушла в декрет, он стал обедать в компании Уэнтворта и/или других руководителей высшего звена, в ресторанах той категории, что всегда привлекала его как цель и мечта. Он получал истинное удовольствие, небрежно бросая кредитку поверх чека со счетом; получал удовольствие от общества этих людей – не только по той причине, что они олицетворяли собой состоятельность и успех, но еще и потому, что он знал: после обеда они все вместе вернутся в контору. Ему не надо следить за собой и всегда быть начеку.
Он наконец-то обрел ощущение безопасности и защищенности. Не то чтобы Гарри сознательно определял его как таковое, но само ощущение ему очень нравилось, он прямо чувствовал, как уходит внутреннее напряжение. Это тоже стало для Гарри сюрпризом, поскольку он даже не осознавал, что в нем было какое-то напряжение, помимо связанного с работой. И все-таки было вполне очевидно, что ему стало спокойнее. Иногда он об этом задумывался, но не пытался анализировать свои ощущения; просто расслабился и получал удовольствие. И теперь, когда их с Линдой интимная жизнь снова вернулась в норму, ощущение безопасности и релаксации вроде как сделалось еще сильнее.
На работе все шло прекрасно и гладко, настолько прекрасно и гладко, что Гарри уже и забыл, когда он в последний раз опаздывал домой к ужину. В тех случаях, когда особенно важные шишки из иностранных компаний приезжали в Нью-Йорк на переговоры и/или обсуждение условий, Гарри сопровождал Уэнтворта и сотрудниц отдела по связям с общественностью, но уходил сразу по окончании деловой части и не участвовал в культурно-развлекательной программе. Он также старался не переедать в ресторанах, чтобы потом можно было поужинать с Линдой дома.
Собственно, он и намеревался вернуться домой и поужинать с Линдой в тот вечер, когда ему пришлось развлекать двух представителей международного концерна со штаб-квартирой в Бельгии. Как обычно, все организовывал Уэнтворт, и ресторан, как всегда, был шикарен, а девочки – очаровательны и роскошны, без тени вульгарности; Гарри сознательно наслаждался нарастающим ощущением непринужденности и безопасности. Он знал, что нет никакой необходимости быть начеку, и ел с удовольствием, не спеша, а когда Уэнтворт предложил перебраться в отель для продолжения банкета, Гарри поехал вместе со всеми.
Бельгийцы выбрали себе по девочке, а одна из оставшихся подсела к Гарри. Он выпил пару бокалов спиртного, и они с Мэрион очень мило болтали, шутили, смеялись и даже немного потанцевали. С ней было приятно общаться, она ему нравилась, но Гарри вовсе не собирался укладывать ее в койку. Он намеревался немного побыть со всеми, так сказать, поддержать праздник, чтобы никто из девчонок не скучал в одиночестве, а потом потихоньку поехать домой.
Вскоре как-то само собой получилось, что они с Мэрион остались вдвоем, и он мысленно пожал плечами и сказал себе, какого черта, от одного раза никто не умрет. Я даже не буду ей заправлять. Быстрый минет – и до свидания. Он ушел через час, предварительно убедившись, что у него на одежде не осталось следов губной помады.
Следующим утром он проснулся еще до будильника и свернулся калачиком на постели, внутренне съежившись. Он слышал тихое дыхание Линды у себя за спиной и хотел обернуться проверить, смотрит она на него или нет, по почему-то боялся. Странно, но лежа в постели, он себя чувствовал слишком заметным и уязвимым; у него было чувство, словно он плачет внутри себя, и его захлестнуло почти неудержимое желание повторять вновь и вновь: Прости меня. Прости. Он хотел встать и пойти в душ, но решил, что лучше дождаться звонка будильника. Обычно так всегда и происходит по утрам. По крайней мере, он думал, что так происходит. Почему он не уверен, что именно делает каждое утро? Что за бред? Прости меня! Прости! Почему этот чертов будильник никак не звонит… Господи, с чего бы так крутит живот? Он весь бурлит, и в то же время там чувствуется пустота. Что, черт возьми, происходит? Это просто безумие. Почему так хреново? Вот проклятье. Давай звони…
и когда будильник наконец зазвонил, Гарри тут же вскочил с кровати и побежал в душ. Вода, стекающая по коже, действовала успокаивающе, и ему стало легче. Он пробыл в душе дольше обычного, но в итоге ему пришлось выключить воду и выйти из безопасной, уютной кабинки.
За завтраком он сидел как на иголках, весь дерганый и раздраженный, и не мог посмотреть Линде в глаза. К счастью, ребенок капризничал, и Линда говорила с Гарри только через плечо или на бегу из кухни и в кухню. Он постарался закончить завтрак как можно скорее, но так, чтобы его спешка не слишком бросалась в глаза. На самом деле, ему даже не приходилось заставлять себя жевать медленнее, потому что его мутило от одного только вида еды, и кусок не лез в горло, но он через силу жевал и глотал, сосредоточенно изучая узор у себя на тарелке. Домучив завтрак, Гарри надел пиджак и даже нашел в себе силы поцеловать Линду в щечку, перед тем как уйти на работу.
Госссподи, как хорошо оказаться в лифте… То есть было хорошо, пока кабина не остановилась и не ввалился какой-то придурок. Гарри уставился на носки своих туфель. Внутри все кричало, подгоняя треклятый лифт ехать быстрее. Уже можно было сто раз доползти до низа…
он на улице. Черт, тошнота никак не проходила. Внутри все горело. Это из-за вчерашнего ужина. Надо было не обжираться. Ладно, гребись все конем. Бога ради, чего так убиваться из-за какого-то разового минета – ну же, ну, энергичнее, девочка…
вот и убежище. Его кабинет. Дверь плотно закрыта. И будет закрыта, если он пожелает. Все пройдет. Занимайся работой. Работа и «Пепто-Бисмол» все поправят… Черт! А проверил ли он трусы? Хотя ничего на них нет. С чего бы там что-то было? И она все равно ничего не заметит. Зачем ей разглядывать его трусы? Просто швырнет их в пакет и отправит в прачечную. Все будет в порядке. Ничего страшного не случилось… Зазвонил телефон, Гарри вздрогнул и отшатнулся от аппарата, как от готовой к атаке кобры. Телефон все звонил и звонил, Гарри взял трубку и чуть ли не застонал от облегчения, услышав голос Луизы. Он так крепко зажмурился, что глаза еще долго отказывались открываться больше чем на секунду, даже когда он повесил трубку, еще много долгих слепящих минут…
погрузился в работу, и вскоре она захватила его целиком, и все его мысли были заняты только работой, и его должностными обязанностями, и связанной с ними ответственностью, и так прошел целый день, но когда Гарри приехал домой и уже поднимался в лифте к себе на этаж, его вновь охватило смущение и тревога. Он пытался себя убедить, что Линда сейчас занята Гарри-младшим и своими хозяйственными делами, но все равно время от времени ощущал, что она замечает, что он ведет себя странно – не так, как обычно, – и он старательно делал вид, будто с ним все нормально, и сам понимал, что слегка переигрывает, и перестраивался на ходу, чтобы все-таки прийти в норму, хотя и сам толком не понимал, что значит «норма».