Артур метнул два клинка. Мужик с вилами упредил его движение, спрятался за девчонку. Его напарник хрипел и кашлял, пытаясь вытащить из себя клинок.
– Бежим, скорее! – правой рукой Артур сгреб девушку, закинул на плечо. Левой поудобнее перехватил топор.
Первых двоих, самых смелых, сшиб одним ударом. Остальная ватага затопталась на ступеньках, не решаясь лезть выше. Артур не стал дожидаться, пока стадо осмелеет, побежал зигзагами. Девчонка дрожала как банный лист. Примерно так же дрожала замерзшая под ливнем крыса. Всадник перемахнул через раненых, занес пику. Кузнец кинулся ему навстречу, швырнул топор в грудь лошади. Бедное животное взвилось на дыбы и рухнуло на бок. Всаднику стало не до драки, он орал, пытаясь вытащить из-под лошади ногу.
Артур плюхнулся на мокрое седло, обрезал веревку. Брюнетка дышала ровно, точно и не было сумасшедшей гонки. Полыхнуло пламя, ржавый кузов грузовика загудел. Японцы открыли ружейный огонь.
– Давай, милая, не подведи!
Длиннохвостая рванула с места, будто за ней гнались все кошки планеты. Казалось чудом, что она ни во что не врезалась. Арбалетная стрела угодила ей в зад. После чего крыса перестала слушаться и просто сиганула вниз с моста. Крылья развернулись, больно ударив Артура под колени. Над головой свистнули пули… и наступила тишина. Метров сто крыса мужественно боролась с силой тяжести. Они пролетели над столкнувшимися электровозами, над грудой шлака, над щитами ограждения… и со всего маху врезались в плотные колючие кусты. Крыса сбросила седоков. Извивалась, пытаясь вытащить из себя застрявшую стрелу. Ее левое крыло сломалось при падении. Не выпуская девушку и топор, Артур покатился куда-то вниз. С трудом приподнял гудящую голову, осмотрелся и чертыхнулся. Длиннохвостая вернула их назад, в городские развалины. Погони не было слышно. Вокруг вздымались обугленные стены железнодорожного депо. Чудом они не угодили на рельсы. Беглянка была жива.
– Приехали, – вторично выругался он. – И на кой черт я с тобой связался?
– Ты благородный и смелый человек, – на чистом русском произнесла японка. – Но я все равно не поплыву на вашем корабле.
25Женская доля, мужские долги
– Камико? Красивое имя. А меня зовут Артур.
– Спасибо, господин.
– Я не господин. Покажи мне веер, – Артур уважительно потрогал заточенные спицы. – Ты не просто ходячий справочник. Ты еще ловко дерешься.
– Я – гейша. Я умею себя защищать, – она сидела на пятках, ухитряясь в грязной каморке сохранять приветливый вид и достоинство.
Сидела на пятках и зализывала ему царапину на боку. Сильно кровоточащая рана от ее слюны затянулась за несколько минут. Артур поддался этим странным ласкам с недоверием, но скоро убедился – девчонка являлась ходячим антисептиком. От глубоко воткнувшейся стрелы остался синяк и пятно розовой кожи.
– Хорошо, я верю, что гейша. А та… вторая?
– Богатые и утонченные господа часто предпочитают женщин со светлой кожей.
– Почему вас хотели убить?
– Они кричали, что девушки с постоялых дворов – демоницы. Они кричали, что из-за нас их женщины не рожают.
– Вот как… Кто тебя научил говорить по-русски?
Этот простой вопрос неожиданно поставил девушку в тупик.
– Меня никто не учил. Таков мой жизненный путь. Знание языков входит в мой гири.
– Гири? – забытое слово вспыхнуло в мозгу. – Ты говоришь о долге? Но это же бред! – не выдержал он. – Ты сама понимаешь, что говоришь? Ты знаешь языки, разбираешься в анатомии, и… тут же эти крестьяне, придурки с вилами! Как такое может быть?
– Я не помню, господин. Наверное, меня научили в детстве. Я многое умею.
– Третий раз повторяю – не называй меня господином, – он запахнул рубашку. – Так ты уже встречала русских?
– Мне очень нравятся ваши мужчины.
– Обойдемся без комплиментов, – поморщился Кузнец. – Ты знаешь, где их найти?
– Сегодня к нам в гости приезжали двое моряков. Они приплыли на корабле. Николай был так добр ко мне…
– Можно без подробностей, а? Куда они пошли? Где они живут? Где остановились?
– Один из них ранен. Если их не догнали потрошители, то они могли спрятаться. Потрошители не заходят в запретный город. Но они угнали коней и повозки, принадлежавшие гостям.
– Мне надо их найти, этих русских. Ты мне поможешь?
– Господин, лучше не покидать кров в такое время.
Артур выглянул в кривое окошко. Девчонка была права. После блужданий они угодили в старый Токио. Здесь было почти красиво, загибались крыши пагод, темнели лики статуй, блестела мокрая брусчатка. Но Артур помнил наставления Масы – здесь кончалась власть организованных банд. Переулок не освещался, на площади тускло светили фонари. За углом вяло дрались трое пьяных. Стайка угрюмых подростков играла в кости. В доме напротив, прямо в парадной, полыхал костер. Судя по запаху, старухи варили уху. В дверях маялся горбун с двумя взведенными арбалетами. Очевидно, охранял будущий ужин от воров. Кто-то уныло выл песню. Ручьи нечистот, не находя стоков, собирались в пруды. В лужах бродили утки и куры.
Часа два назад Артур отпустил вконец изнуренную крысу в районе кривых улочек, а сам забаррикадировался в первой попавшейся квартирке на втором этаже. В этом убогом райончике терлись темные личности. Несколько раз их окликали, бряцали оружием, но не тронули. Сказать по правде, соседство с настоящими разбойниками Артура устраивало больше, чем новая встреча с сегуном.
– Почему потрошители?
– Так их называла мамаша Фуми. Это солдаты сегуна, они нападают на постоялые дворы и убивают девушек.
– Так сегун – это просто разбойник?
– Он слуга императора. Император назначает сегунов всюду, кроме запретных городов.
– А почему Токио – запретный город? – Артур подумал, что впервые встретил человека со взглядом «снаружи».
– Я об этом мало что помню… – девушка наморщила лоб. – Хозяйка говорит, что в городах много заразы. Там живут колдуны, они не желают подчиняться императору.
– А вы… ваш постоялый двор кому подчинялся?
– Мамаша Фуми не говорила. Но к нам могли приезжать все.
– Я отпустил тебя. Зачем ты пошла за мной?
– Ты спас меня. Теперь ты мой господин.
– Почему снова «господин»?!
– Потому что я – гейша дзису. Так велено поступать, если что-то случится с постоялым двором. Надо служить господину, который хорошо с тобой поступит, пока не найдешь хозяйку.
С ней было что-то не в порядке. Артур вспомнил модное словечко из лексикона ушедших веков – стресс. Но девица вовсе не выглядела испуганной. Скорее ее можно было назвать сосредоточенной. В их маленькой компании он находился гораздо ближе к истерике. Потому что все перепутал – потерял «рысака», потерял еду и заблудился в вонючих предместьях, где, похоже, отсутствовала всякая власть. Словно подтверждая невеселые мысли, с улицы донесся шум потасовки и вопли. Кого-то снова зарезали. А еще через разбитое окно тянуло жареным мясом, так что желудок сворачивался в трубочку. Артур внезапно подумал, что зря отпустил крысу. Скорее всего, местная голытьба из нее уже делает шашлык.
– Что ты там жуешь? Ты хочешь есть?
– Это наша священная еда, – девушка закинула в рот два белых шарика. – У меня ее осталось очень мало.
– У тебя особая еда?
– Нам не положено кушать то, что едят мужчины.
– А если твои таблетки закончатся?
– Два дня я смогу пережить… Лучше поскорее найти мою хозяйку.
Не то что разговаривать, но даже находиться рядом с ней оказалось непросто. От девицы пер такой сексуальный заряд, что Артура буквально сбивало с ног. Несмотря на ссадины, голод и жажду. На мосту он потерял подсумок со съестными припасами и водой.
– Я думаю, нам лучше пересидеть тут ночь. Ты как считаешь, не замерзнем?
– Госпо… извини. Артур-сан, ты отведешь меня утром к хозяйке?
– Твой бордель сгорел, – он принялся сооружать постель из обломков мебели. Здесь сохранился кусок тахты и вполне европейский шкаф. – Камико, я же не местный. Я думал, ты мне поможешь найти дорогу.
– Я могу найти дорогу к хозяйке. Я знаю, где она.
– К хозяйке можешь, а больше никуда не можешь? – Он присел перед ней на корточки.
– Да, я чувствую, что мамаша Фуми жива. Гейши дзисо всегда чувствуют, где их хозяйка.
– Хорошо, мы разыщем ее. Но если ты из Йокогамы, как ты можешь ничего не помнить?
– Наверное, я не помню, потому что тяжело болела.
Она несмело потянулась к его руке. Будто хотела погладить. Кузнец отстранился.
– Не помнишь, где родилась, но помнишь, что такое «виндоуз»? – ехидно переспросил он. – А что, если это вранье – насчет утонувших родителей? Что если тебе откусили память, как и мне? Нам действительно надо встретиться с твоей милой Фуми. Она тоже говорит по-русски?
– Нет. Хозяйка – не дзису.
Неожиданно в голову Артуру пришла новая мысль.
– Камико, какой сейчас год? Только не по-вашему, а по европейскому исчислению?
Камико надолго задумалась.
– Так, проехали, – крякнул он. – Ладно, утро вечера, как говорится… Я здесь лягу, поперек двери, а ты – на шкафу.
– Господин… Артур не хочет спать со мной?
– Эээ… хочу, конечно. То есть, я хотел сказать, что здесь не слишком уютно, – он оглядел изгаженный мышами пол и заросшие плесенью стены. – Слушай, милая. Давай договоримся так – ты мне ничего не должна. Я полез в драку не для этого. Будем считать, гм… что это такой мужской долг. Такой мой гири – вечно всюду искать правды.
– Ты красиво сказал. Похоже на стих. Николай тоже хотел меня спасти.
Артур попытался вспомнить, как выглядели в «его время» проститутки. Эта тонкая артистичная девушка была напрочь лишена вульгарности и цинизма. А еще она ухитрялась после всех приключений фантастически вкусно пахнуть. И не просила жрать. И не бегала каждые пять минут в сортир. Чего следовало ожидать от человека, которого недавно намеревались вскрыть как консервную банку. И ничего удивительного, что моряк Николай собирался ее увезти с собой.