— Тогда кто вам сообщил о страховке, Юля?
Ее ответ мог многое прояснить сейчас. И это могло быть первой зацепкой, первой ниточкой, как любил говорить Саша Коновалов, за которую следовало начать осторожненько так тянуть. Нежно и осторожно тянуть, медленно наматывая на клубок. Начни ведь дергать быстро и резко, запросто оборвешь.
— Адвокат мужа. Востриков Александр. Он пришел ко мне через несколько дней после моего возвращения.
— Сам пришел? Вы с ним не созванивались?
— Ну да. Сам. Я и про него-то, если честно, тоже ничего не знала. Догадывалась, конечно, что адвокат у Степана должен быть, но не знала, кто конкретно. Вот он пришел, озадачившись тем, что от Степана нет никаких известий, и показал мне эту страховку.
«Думай, Олег! Думай, думай, думай! Только осторожно думай, не заносись слишком далеко и высоко в своих предположениях».
Она не знала ничего про адвоката, который занимался делами ее мужа. Возможно такое? Да, учитывая ее покорную отстраненность от всяческих хлопот, от которых муж ее всегда ограждал.
Адвокат является к Миронкиной домой, потому что его клиент не отвечает на его звонки. Возможно такое? Да. Адвокаты — народ дотошный и ответственный. А может, просто пришло время получить гонорар или зарплату, кто его знает, на каких условиях тот работал.
Он предъявляет ей страховой полис или копию его, что вполне резонно, раз он адвокат покойного. И что дальше? По какому принципу его деятельность должна была продвигаться дальше?
— Ну… Я попросила его взвалить весь груз на себя и оформила на него генеральную доверенность.
— То есть передоверили ему ведение всех своих дел, включая нотариальное оформление наследства, выплату по страховке? Так?
— Ну, да. Он что-то говорил мне про комиссию, перед которой мне надо предстать не единожды, потом вроде бы все утряслось. И мне придется лишь один раз там появиться для соблюдения формальностей, в плане подписания каких-то бумаг.
— Понятно.
Очень хотелось Невзорову заполучить адвоката на роль подозреваемого, очень. И все бы тогда очень гладко и ровно сошлось. Но торопиться все же не следовало. И прежде чем начать выполнять роль героя, спасающего бедную женщину и мир заодно, не мешало бы взглянуть на труп ее мужа. Второй, черт побери, уже по счету.
— Едем.
Он поднялся со скамейки, где они просидели, беседуя больше часа. Без особой на то нужды подхватил ее под локоток. Видимость-то была неплохой во дворе, фонари исправно горели, им глазасто помогала луна. Споткнуться, оступиться и уж тем более упасть она не могла бы. Но очень уж захотелось спасателю дотронуться до ее кожи, отливающей мрамором, очень. Потрогать ее прохладную бархатистость, а потом понюхать пальцы — тянет от них талой ледниковой водой или нет…
Дом на набережной тонул в темноте. Неоновая магазинная подсветка через дорогу сюда не доставала. Лампочка сигнализации под козырьком торгового павильона освещала лишь крохотный пятачок перед его входом. И все, ни единого фонаря, ни единого освещенного окна в доме. Даже луна предательски куда-то улизнула, будто решила предоставить Невзорову возможность в полной мере проявить свой героизм, усложняя ему задачу.
Юля Миронкина думала немного иначе.
— Темно, хорошо, — прошептала она, выбираясь из его машины. — Никто нас не увидит.
— Да, — отозвался он ворчливо. — И мы тоже никого зато не увидим.
— А кого?
— Убийц вашего мужа, к примеру. Может, они где-то поблизости сейчас обретаются.
— Зачем?! — шепнула она прерывисто.
Ему удалось ее напугать. Невзоров удовлетворенно улыбнулся. Не станет теперь вырывать свою руку из его пальцев и лететь впереди него.
— Ну, доделать то, что не успели.
— А что?!
— Вас убить, к примеру. — Он дождался ее испуганного «ах», не без похвалы самому себе отметил, что прыти у нее поубавилось и Юля теперь буквально жмется к его боку, и добавил с неохотой: — Да шучу я, Юля. Чего вы… Какие убийцы? Их и след простыл. Хорошо еще, что труп на месте.
— А где же еще ему быть?! — теперь уже не он, а она вцепилась в его локоток. — Вика удрала, думаю, уже и не вернется. Кому его еще убирать?
— Соседи могли вызвать милицию, почувствовав характерный запах.
Сказал и тут же загадал. Вот если она не виновата, то трупа на месте не окажется. Убрал его убийца, чтобы не возникало никаких вопросов у страховой компании. Получит вдова деньги, а там уже разберутся и с ней по ходу дела.
А вот если труп все еще там, то убийца, скорее всего, она. Состояние аффекта, такая дрянь!..
Квартиру он открыл без особого труда. Замок был плохонький. Вошли, отдышались, стоя на пороге. Плотно прикрыли за собой дверь и пошли в ту комнату, где Юля обнаружила в кровати мертвого Степана.
— Ну и где он? — выдохнул Невзоров с облегчением, войдя в комнату первым. — Что это вы, Юля, комедию разыгрываете?
Она осторожно выбралась из-за его спины. Проследила за робким сегментом света от ручного фонарика, ахнула и тут же виновато задергала плечами.
— Там он был, Олег! Там! Прямо в центре кровати лежал, лицом вверх. Глаза открыты. Я поначалу даже не поняла, что он мертвый. Подошла, а он не моргает. И губы… Губы синие.
— Может, он снова притворялся? Один раз сумел обвести вас вокруг пальца, почему не повторить?
Невзоров обошел комнату, высвечивая каждый угол и все внимательно осматривая. Уборку провели тщательную. Постель перестелили, аккуратно заправив. На комоде ни единой вещицы. Ни расчесок, ни пудрениц, ни монеток. Ничего! Он открыл бельевой шкаф. Пустые полки, как ожидалось. На подоконнике тоже чисто, ни цветочных горшков, ни старых газет.
— Здесь все убрали, — догадливо поддакнула Юля, обходя кровать стороной. — Но уверяю вас…
— Как же его убили, интересно? Никаких следов ранений не видели? — Невзоров встал в изголовье кровати.
— Нет. Так он по самый подбородок был одеялом накрыт. Вот так вот. — И она коснулась ребром ладони своего подбородка. — А тянуть с него одеяло и рассматривать характер его ранений у меня не хватило ума и смелости. Меня обуял такой ужас!.. Вы себе не представляете, как я бежала! Даже про машину позабыла… Потом уже возвращалась…
— Понятно, — буркнул он и, резким движением ухватив за простыню, сдернул все с кровати вместе с подушками. — Ого! Смотрите-ка сюда, Юля!
Чуть ближе к изголовью на матрасе обнаружилось огромное темное пятно, которое, несомненно, старательно кто-то затирал или замывал.
А почему это он решил, что она не могла это все проделать? Почему решил все списать на неведомых убийц, которые охотились за ее деньгами? Она тоже может быть заинтересована в том, чтобы труп ее мужа не нашли. Плакали тогда ее денежки, так-то…
— Либо огнестрел, либо ножевое ранение, — выдал предварительную версию Невзоров.
— Так выстрела не было слышно, — робко возразила Юля.
— Пистолет мог быть с глушителем.
— А-а-а… Ну, да… Ну, да…
— Послушайте, а вы точно никого не видели входящим или выходящим из этого подъезда? Ведь если учесть, что убийство нужно было совершить в максимально сжатое время, то это промежуток времени… хотя довольно-таки солидный промежуток. Вспоминайте, Юля, вспоминайте. Никого не видели? Может, машина какая подъезжала?
— Машина была. Я как раз слойку с коленок стряхивала.
— Чего вы стряхивали? — не понял он, быстро скользнув светом фонаря по ее лицу.
— Ну… Булочку мне девочка купила в павильоне и кефир, хотя я просила ее…
— Это неважно. Так какая машина подъезжала к дому?
— Она не к дому, а прямо к самому подъезду подъезжала. Чуть в двери не въехала. Я еще удивилась, что из нее никто не вышел, а дверь подъездная хлопнула. Потом машина уехала, я и забыла про нее вовсе. Я же на Вике была зациклена. Ее караулила.
— Марку машины помните? — скрипнув зубами по поводу женской бестолковости, перебил ее Невзоров.
— Марку? Марку нет, не помню, — смутилась Юля. — Темно-вишневого цвета, помню, по низу дверей такая черная пластиковая накладка еще была. А номер на пятерку начинался, а чем заканчивался, тоже не помню.
Могла она сейчас водить его за нос? Как не фиг делать, могла! Попробуй найди машину по ее ориентировкам в их огромном городе!
— Регион-то хоть помните, Юля?! — Невзоров начал теснить ее к двери, им тут больше делать было нечего.
— Регион? Д-да, кажется, да… Да, точно наш был регион. Был бы другой, я бы обратила внимание. Недавно приехала с отдыха. Знаете, когда в дороге, машинально обращаешь на это внимание. Как увидишь знакомые цифры, на душе тепло. Наш регион был.
Уже неплохо. Нужно будет напрягать ребят из ГИБДД, чтобы пробили машинку по таким ориентировкам: темно-вишневого цвета, с пластиковой дверной накладкой и номером на пятерку. Черт знает что, а не дамочка! Его же на хрен пошлют с такими приметами, тем более не подкрепленными никаким деловым моментом.
Спросят: а зачем? А он что ответит?
Предположительно, эта машина подъезжала к такому-то дому на набережной, подъезжала вплотную ко входу в дом. Из машины никто не вышел, но дверь подъездная хлопнула. Опять же предположительно: кто-то, прячась от наружного наблюдения — в лице Юли Миронкиной, — согнувшись, юркнул в подъезд, совершил убийство, потом таким же образом вернулся в машину.
Бред! Такой бред, что самому противно делается от этого. Но по-другому если начать думать, то кругом она одна виновата.
— Ладно, идемте. Нечего здесь светиться. — Он потушил фонарь, открыв входную дверь. — Завтра с утра начнем что-то думать. Да, Юля… Мне бы очень хотелось встретиться с адвокатом вашего мужа. Как, говорите, его зовут?
— Востриков Александр. Только я не знаю, как его найти. Документов я его не видела. Он сам все время звонил мне либо на мобильный, либо на домашний.
— Ну! Мобильный-то должен был определиться в вашем телефоне.
— Не определился, — Юля пожала плечами, выходя на улицу из подъезда. — Я как-то не акцентировалась и…
Опять двадцать пять! Номер не определился. Документов она его не видела. А если это самозванец какой-нибудь?