— Необычная штука… Интересная… — пробормотал он себе под нос, а затем громко добавил: — Кажется, я знаю, кто даст за него хорошую цену. Ладно, этих двоих им не показывайте. Старика они все равно не возьмут.
Они оставили нас в клетке и направились к шеренге рабов. Я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть их повнимательнее.
Там были разные люди — мужчины, женщины, даже несколько подростков. Некоторые выглядели так, будто едва могли стоять на ногах: тощие, грязные, с запавшими глазами и торчащими ребрами. Другие, напротив, казались вполне крепкими — возможно, они раньше были охотниками или фермерами. Но всех их объединяло одно: страх. Он читался в каждом взгляде, в каждом движении.
Главарь рейдеров и его противник, блестящий киборг с металлической клешней вместо руки, медленно прохаживались вдоль шеренги. Они переговаривались, время от времени тыкая пальцами в тех или иных пленников. Похоже, они вели торг, решая, кто достанется жестянщикам, а кто останется с рейдерами.
Через полчаса решение было принято. Жестянщики забрали большую часть рабов. Их загнали в клетки, установленные на их машинах, и начали готовиться к отъезду. Рейдеры же, в свою очередь, получили свое вознаграждение. Они сновали между машинами, перетаскивая ящики с провизией, боеприпасами и другими ценностями. Некоторые с канистрами побежали к цистерне, чтобы слить горючее.
Гуль, до этого молча наблюдавший за происходящим, наконец нарушил тишину:
— Ну что, Фрэнк, кажется, мы только что стали ВИП-клиентами, — усмехнулся он. — Хотя, если честно, я не уверен, радоваться этому или нет.
— А ты всегда такой оптимист? — спросил я, продолжая следить за действиями рейдеров.
— Только когда дело касается клеток и торговцев, — ответил он с легкой издевкой. — Но знаешь что? Если они считают, что могут нас продать, значит, у них явно недостаточно воображения.
Обмен был произведен. Клетки рейдеров опустели, а колонны разошлись в разные стороны, растворяясь в пыльной дымке пустыни. Мы снова оказались в пути, и за прутьями решетки мелькал все тот же унылый пейзаж. Палящее солнце безжалостно палило голову, вызывая тупую боль в висках. Жажда стала невыносимой — язык будто превратился в кусок замши, а желудок сводило от голода. Рейдеры, видимо, решили, что нам, "живым мешкам с товаром", ни еда, ни вода не требуются.
Колонна все шла и шла дальше. Солнце продолжало издеваться над нами, пока наконец не скрылось за горизонтом, оставив после себя кроваво-красное зарево. Постепенно температура начала падать, и вечерняя прохлада принесла хоть какое-то облегчение. Машины встали полукругом, словно защищая лагерь от невидимой угрозы. Рейдеры остановились на привал. Они начали расставлять походные палатки, готовясь провести здесь ночь.
Они вели себя так, будто мы с Гулем вообще не существовали. Будто мы не люди, а просто мешки с товаром, которые нужно доставить в целости и сохранности. Им было плевать, голодные мы или нет, живые или мертвые.
Спустя некоторое время в центре лагеря развели костер. Над ним установили большой вертел, на котором жарилась здоровенная ящерица. Ее шкура трещала от жара, а воздух наполнился соблазнительным запахом мяса. Мой желудок, казалось, начал переваривать сам себя, протестуя против такого издевательства.
— Знаешь, Фрэнк, если бы я мог есть металл, эти прутья уже давно стали бы моим ужином, — пробормотал Гуль, приподнимая шляпу и почесывая свой бледно-зеленый лоб. — Но, увы, я предпочитаю мясо. Особенно то, что жарится на костре. Чувствуешь этот запах? Как думаешь, они поделятся?
Я лишь только хмыкнул в ответ. Оптимизм своего товарища я не разделял.
Рейдеры тем временем окончательно расслабились. Они уселись вокруг костра, передавая друг другу бутылки с чем-то явно крепким. Их лица освещались огнем, подчеркивая их грубые черты: покрытые шрамами щеки, недельная щетина, кривые зубы. На некоторых были кожаные куртки с заклепками, другие щеголяли в грязных футболках с выцветшими принтами. У одного из них на шее болталась цепь с черепом какого-то мутанта, а другой носил перчатки с металлическими шипами. Все они смеялись, громко рассказывали истории, перемежаемые матами, и время от времени стреляли в воздух из своих стволов, чтобы подчеркнуть свою радость.
Меня же мутило от голода и бессилия. Я сидел в клетке, чувствуя, как каждая минута растягивается в вечность. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что готов был бы продать душу за кусок того мяса, что жарилось на костре.
Спустя пару часов совсем стемнело. Звезды появились на небе, холодные и далекие, как будто насмехаясь над нашим положением. Большинство рейдеров уже успели напиться до беспамятства и теперь валялись вповалку прямо на песке. Лишь трое часовых остались на ногах, расставленные по периметру лагеря. Они курили, иногда бросая взгляды в темноту, но их внимание явно было расслабленным.
И тут я заметил шевеление. Что-то маленькое двигалось между камнями у самого края света от костра. Затем раздался знакомый писк.
— О! Дружище Чирп. Ты здесь? — прошептал я, чувствуя, как в груди загорается искорка надежды.
Крысеныш осторожно подкрался к клетке снаружи. Его маленькие глазки блестели в темноте, а усы подрагивали. Видимо, он все это время прятался где-то на трейлере, маскируясь под обломками и мусором. Какой молодец — не выдал себя ни разу.
Я посмотрел по сторонам и увидел рейдера, который валялся в нескольких метрах от клетки. На его поясе болталась связка ключей — явно те самые, которые открывали наши "уютные" апартаменты. Он лежал на боку, раскинув руки и посапывая, как довольный медведь после обильного ужина.
— Чирп, малыш, ты меня слышишь? — прошептал я, наклоняясь к решетке. Крысеныш поднял голову и вопросительно уставился на меня своими блестящими глазками. — Видишь того парня с ключами? Принеси их мне. Пожалуйста.
Чирп коротко пискнул, будто понял задание, и исчез в темноте. Я терпеливо ждал, стараясь не шуметь. Через минуту он вернулся… с обглоданной костью в зубах. Это была та самая кость, которую рейдер бросил после того, как доел мясо с ящерицы.
— Фрэнк, боюсь, твой друг — не самый сообразительный зверь в этом мире, — хмыкнул Гуль, приподнимая шляпу и глядя на меня с ехидной ухмылкой. — Может, попробуешь объяснить ему задачу еще раз? Или ты надеешься, что он случайно догадается?
— Да заткнись ты, — огрызнулся я, хотя внутри тоже чувствовал, как начинаю закипать.
Я снова повернулся к Чирпу, который теперь гордо держал кость перед собой, словно это был трофей.
— Нет, малыш, не кость. Ключи! Те блестящие штуки на поясе у этого типа, — сказал я, указывая взглядом на спящего рейдера. — Понимаешь? Блестящие ключи!
Чирп наклонил голову набок, словно обдумывая мои слова, затем снова скрылся в темноте. Еще через минуту он вернулся… с пустой консервной банкой, которая валялась рядом с костром.
— О-о-о, теперь мы говорим о прогрессе! — издевательски протянул Гуль. — Твой питомец явно движется в правильном направлении.
— Заткнись уже! — рявкнул я, но тут же осекся, бросив быстрый взгляд на часовых. К счастью, они продолжали безмятежно стоять на своих местах, не обращая внимания на нашу возню.
Третья попытка стала настоящим фарсом. Чирп вернулся с чем-то, что выглядело как… использованный носок.
— Что это, черт возьми?! — прошипел я, глядя на свою крысу с выражением полного недоумения.
— Похоже, он решил, что ты хочешь модернизировать свой гардероб, — рассмеялся Гуль, едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. — Знаешь, может быть, стоит просто сказать ему: «Принеси что-нибудь, что не было в человеческом организме»?
— Очень смешно, — пробормотал я, но все же решил попробовать еще раз.
— Чирп, малыш, послушай меня внимательно, — сказал я, делая вид, что читаю серьезную лекцию. — Ключи. Это металлические, блестящие штуки. Они висят на поясе у этого грязного ублюдка. Они не пахнут едой. Они не мягкие. Они вообще ничем не похожи на то, что ты приносил до этого. Понял?
Чирп наклонил голову, как будто действительно задумался. Затем он снова исчез.
— Ну вот, теперь ты загрузил его философией, — хмыкнул Гуль. — Смотри, сейчас он принесет тебе камень. Или, еще лучше, собственный хвост.
Но Чирп, к моему удивлению, на этот раз справился. Он бесшумно подкрался к рейдеру, осторожно потянул зубами за связку ключей… и выдернул их с такой силой, что цепочка издала слабый металлический звон. Рейдер лишь слегка пошевелился, перевернулся на другой бок и продолжил храпеть, даже не просыпаясь.
Чирп торжественно притащил ключи ко мне и положил их у моих ног, гордо подняв мордочку.
— Молодец, малыш! — прошептал я, погладив его по голове. — Ты настоящий герой.
— Да, герой, который два часа таскал нам мусор вместо нужной вещи, — фыркнул Гуль. — Если бы я был тобой, я бы дал ему премию за оригинальность. Хотя бы в виде этой кости. А то он, кажется, так и не понял, что она несъедобная.
Я быстро перебрал ключи, пока Гуль продолжал комментировать каждое мое движение ("Нет, этот слишком маленький! Этот вообще для игрушечных наручников!"), и наконец нашел нужный. Щелчок замка прозвучал для меня как музыка. Дверь открылась, и я осторожно выбрался наружу.
— А теперь, Гуль, — сказал я, поворачиваясь к нему, — можешь заткнуться. Или помочь.
— О, я всегда готов помочь, — ответил он, ухмыляясь. — Особенно если помощь заключается в том, чтобы сидеть и ничего не делать.
Мы выбрались из клетки, стараясь не издать ни звука. Вокруг валялись пьяные рейдеры — кто на спине, кто на боку, кто уткнувшись лицом в песок. Некоторые храпели так громко, что казалось, будто земля дрожит. Но трое часовых все еще бодрствовали. Один стоял в десяти метрах от меня, спиной ко мне, его силуэт едва вырисовывался в темноте на фоне догорающего костра. Двое других находились дальше, но их силуэты тоже были заметны в свете звезд.
Я медленно двинулся вперед, стараясь ступать как можно тише. Каждый шаг давался с трудом — песок предательски поскрипывал под подошвами, а сердце колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Я пригнулся, стараясь слиться с тенями, и начал подбираться к часовому сзади.