— Он неадекватен, — ответил Фишер, его голос был спокойным, но в глазах читалась тревога. — Постоянно бредит какими-то иллюзиями. Всё кричит, что порвёт на лоскуты некоего Фрэнка Сайленса. Иногда он произносит имя «Сайракс», но у нас есть основание полагать, что он говорит об одном и том же человеке.
— Значит надо больше успокоительного, — парировал Райтман, его голос был холодным и расчётливым. — Никто в здравом уме не согласится на подобный эксперимент. А этот индивид не имеет ни родственников, ни друзей. Никто не спохватится его. Отличный кандидат. — Он сделал паузу, его взгляд стал ещё более решительным. — А как второе направление? Что с попытками создать ИИ?
— Использование селенита не только даёт широкие возможности для модификации человеческого тела, как мутациями, так и имплантами, но также позволило создать кибермозг, который фантастически быстро строит свои нейросети, — ответил мистер Левин. Его голос был полон энтузиазма, но в глазах читалась нотка страха. — Однако… мы не уверены, сможем ли контролировать его развитие.
— Отлично, — заключил Райтман, его голос стал ещё жёстче. — Продолжайте свои исследования. Бункер запереть на карантин. Никто не должен покинуть его и узнать, как обстоят дела снаружи. Придумайте что-нибудь, доктор Купер. Я знаю, вы можете.
Люди поднялись со своих мест, их лица были напряжёнными, а движения резкими. Запись оборвалась, оставляя после себя гнетущую тишину
На экране появилось изображение лаборатории. Камера была установлена где-то в углу, и её ракурс захватывал большую часть помещения. На заднем плане возвышался массивный роботизированный экзоскелет, больше похожий на полноценного робота, чем на костюм. Его металлические конечности блестели под тусклым светом ламп, а внутри конструкции виднелись сложные механизмы — очевидно, это был ещё не завершённый проект.
Рядом с экзоскелетом стояла прозрачная банка, наполненная мутной жидкостью. Внутри плавала человеческая голова, соединённая с позвоночником, из которого во все стороны торчали пучки проводов и трубок. Я сразу узнал эту голову — это был он. Опять он. Даже в таком состоянии его черты были узнаваемы: острые скулы, высокий лоб, длинный нос, шрам, пересекающий правую бровь. Правда, сейчас его глаза были закрыты, а лицо казалось бледным и безжизненным. Но это без сомнения был Эдгар по прозвищу Кабал. Или точнее то, что от него осталось.
Перед камерой стояло несколько человек. Это были не учёные, а обычные служащие: техники, медперсонал, инженеры. Их одежда выдавала их принадлежность к низшим звеньям иерархии бункера. Один из них — высокий худощавый мужчина в потрёпанном комбинезоне — нервно теребил в руках какую-то тряпку. Рядом с ним стояла женщина средних лет с короткими седыми волосами. Её лицо было красным, будто она долго плакала. Третий — молодой парень с растрёпанными волосами — постоянно оглядывался на дверь, словно боялся, что их подслушают.
— Вы видели, что творится снаружи? — начал худощавый мужчина, его голос дрожал от ярости. — Цунами смывают города, землетрясения разрывают землю на части… Моя семья там, понимаете? Моя жена и дети… Они погибли. Все погибли!
— Не только твои, — тихо произнесла женщина, её голос был полон горечи. — У всех нас кто-то остался снаружи. Но мы ничего не можем сделать. Нас заперли здесь, как крыс в клетке.
— А что насчёт тех, кто сидит наверху? — вмешался молодой парень, указывая куда-то в сторону потолка. — Эти учёные и администраторы… Они знают, что происходит. Они имеют доступ ко всем данным, ко всем системам. А мы? Мы просто пешки, которых держат здесь для грязной работы.
— Точно, — кивнул худощавый мужчина. — Они говорят, что спасают нас, но на самом деле просто используют. Если бы не мы, этот бункер давно бы развалился. Мы поддерживаем системы, ремонтируем оборудование, следим за энергоснабжением. А они что делают? Сидят в своих кабинетах и строят планы, как управлять миром после катастрофы.
— Мы должны что-то сделать, — сказала женщина, её голос стал более решительным. — Нельзя просто сидеть и ждать, пока они решат нашу судьбу. Нужен бунт. Мы должны захватить контроль над бункером.
— Но как? — спросил молодой парень, его голос дрогнул. — У них есть охрана, оружие… Да и этот робот, — он указал на экзоскелет, — если он заработает, то станет настоящей машиной смерти.
— А что, если использовать его против них? — предложил худощавый мужчина, его глаза загорелись идеей. — Мы можем завершить его разработку. Подключить системы управления… Может быть, даже использовать эту голову, — он кивнул в сторону банки с Кабалом.
Женщина поморщилась, словно ей было противно даже думать об этом.
— Это слишком опасно, — сказала она. — Мы не знаем, что случится, если активировать его. Возможно, он будет ещё хуже, чем те, кто наверху.
— У нас нет выбора, — настаивал худощавый мужчина. — Либо мы действуем, либо остаёмся пленниками в собственном бункере. Решайте.
Группа замолчала, обдумывая его слова. Камера продолжала записывать, но через несколько секунд запись оборвалась.
На экране появилось изображение длинного коридора. Камера была установлена где-то на стене, её ракурс захватывал часть помещения, где разворачивалась кровавая бойня. Люди в военной форме методично продвигались вперёд, стреляя короткими очередями. Их движения были точными, выверенными, словно они тренировались для этого момента годами. Персонал бункера отступал, прячась за перевёрнутыми столами, стульями и диванами. Но их попытки сопротивления казались бесполезными.
Очередь прошила воздух, и один из техников упал навзничь. Его голова взорвалась фонтаном крови и костей, оставив на стене за его спиной мозговое вещество и обрывки кожи. Стул, за которым он прятался, теперь был испещрён красными пятнами. Рядом с ним женщина в белом халате, зажимая руками простреленный живот, пыталась ползти прочь. Её лицо было искажено болью, а по полу тянулся широкий кровавый след. Она почти доползла до угла коридора, но военный, холодно прицелившись, выстрелил ей в затылок. Тело дернулось и замерло.
— Не давайте им отступать! — крикнул один из солдат, его голос был резким, как удар молота. Он шагнул вперёд, но в этот момент пуля из пистолета одного из техников попала ему в плечо. Военный выругался, но даже не покачнулся. Подняв автомат, он выпустил длинную очередь в сторону стрелявшего. Техник, получив несколько пуль в грудь, упал назад, опрокинув стул, за которым прятался. Его тело судорожно дёрнулось и затихло.
Кто-то из персонала, истекая кровью, пытался уползти вдоль стены. Его нога была практически оторвана взрывом, а на лице застыла маска боли. Он протягивал руку вперёд, цепляясь пальцами за пол, оставляя за собой кровавый след. Военный, заметив его движение, безразлично подошёл ближе и выстрелил ему в голову. Череп человека взорвался, как перезрелый арбуз, забрызгав стену и пол кровью и кусками плоти.
Но победа военных была недолгой. Внезапно в глубине коридора раздался оглушительный взрыв. Вспышка света на мгновение ослепила всех, а ударная волна сбила нескольких человек с ног. Когда дым начал рассеиваться, из темноты появилась фигура. Это был он.
Я сразу узнал его. Вернее, то, что от него осталось. Теперь Кабал был полностью металлическим монстром. Он еще не был таким огромным, каким я встретил его в деревне, но уже сейчас его тело состояло из серебристого сплава, который блестел даже в тусклом свете коридора. Голова — единственная оставшаяся человеческая часть — была искажена безумием. В его глазах горел тот же безжалостный огонь, который я видел в той деревне, в своем сне. Левой рукой он держал, прижимая к себе, большой чёрный ящик, из которого тянулись провода и кабели. В правой руке был мощный пулемёт, дуло которого дымилось.
Кабал шёл вперёд, словно машина смерти. Первый военный, попавшийся ему на пути, даже не успел вскрикнуть. Кабал вскинул пулемёт и выстрелил. Голова человека исчезла в облаке крови и ошмётков плоти. Следующий солдат попытался отступить, но Кабал просто пнул его ногой. Удар был настолько мощным, что череп солдата буквально разлетелся, как скорлупа, а тело рухнуло на пол, заливая всё вокруг кровью.
Один из техников, спрятавшийся за перевёрнутым столом, попытался выстрелить в Кабала. Пуля ударила в его металлический торс и отскочила, оставив лишь небольшую вмятину. Кабал медленно повернулся к нему, его губы растянулись в жуткой ухмылке. Он подошёл к столу, опустил свой пулемет, который повис на ремне. Затем схватил его одной рукой и отшвырнул в сторону, словно это был лист бумаги. Техник закричал, пытаясь отползти, но Кабал схватил его за голову и с силой впечатал в стену. Тело обмякло и упало на пол, оставив на стене огромное кровавое пятно.
Другой военный попытался атаковать его сзади, но Кабал, словно чувствуя движение, резко развернулся и впечатал локоть в грудь противника. Рёбра человека хрустнули, как сухие ветки, а сам он отлетел назад и ударился о стену. Его тело медленно сползло на пол, оставляя за собой кровавый след.
Кабал продолжал двигаться вперёд, словно ничего не могло его остановить. Он стрелял, бил, крушил всё на своём пути. Каждый его шаг сопровождался новыми криками, новыми взрывами крови. Коридор превратился в кровавую баню. На стенах, потолке, полу — везде были разбросаны ошмётки плоти, лужи крови и обрывки одежды. Некоторые люди ещё были живы, они слабо шевелились, пытаясь уползти или зажать раны руками. Они издавали лишь тихие стоны.
Когда Кабал проходил мимо камеры, он на мгновение остановился. Его безумные глаза встретились с объективом, и на его лице появилась жуткая ухмылка. Затем он продолжил свой путь, исчезая из поля зрения. В кадре остались только окровавленные тела, некоторые из которых ещё слабо шевелились, пытаясь сделать последний вдох.
Экран мигнул и погас.
Я сидел, чувствуя, как холодеет кровь в жилах. Каждый кадр из последней записи прочно впечатался в мою память, словно дурной сон, который не отпускает даже после пробуждения. Я понял, что Кабал стал чем-то большим, чем просто человек. Это был монстр, созданный в этом бункере, — холодный, безжалостный, машинальный. Он больше не был тем, кого я когда-то знал. Теперь он несёт смерть всем на своём пути, будто сама тьма оживает в его металлических конечностях. А чёрный ящик, который он тащил с собой… Что это было? И почему он так старательно его защищал? В голове крутились десятки вопросов, но ответов всё ещё не было.