ло немедленно и любой ценой остановить его, до выяснения.
— Но зачем ему колдуны? — удивилась княжна.
— Принести в жертву?
— Нет, — княжна помотала головой, — на него это совсем не похоже. Граф Аверин — благородный человек. Чтобы вернуть своего дива, он приехал в столицу и просил у меня официального разрешения. Тут что-то другое.
— Именно с его дивом и связана моя просьба. Он сумел избежать ареста и сейчас захватил в заложники моего колдуна. Требует выпустить хозяина на свободу.
— Что?! Так почему ты еще здесь?!
— Кузя не причинит вреда. Для него дружба значит очень много. Я уверен, сейчас Сергей Дмитриевич кормит его ужином.
— Тогда, — княжна поднялась с места, — распорядись, чтобы графа Аверина отпустили и он прибыл сюда спецрейсом, немедленно. А Кузю приведи во дворец, я сама с ним поговорю.
Владимир поклонился.
— Самолет уже вылетел из столицы. Завтра утром мы сможем поговорить с его сиятельством и все прояснить.
Насчет ужина Владимир не ошибся. Грязные тарелки и остатки ветчины на столе недвусмысленно говорили о том, что Кузя не остался без угощения. Но бдительности див не потерял: почувствовав приближение Владимира, немедленно схватил Сергея Дмитриевича и приставил ему к горлу когтистую лапу.
Владимир, зайдя, лишь махнул рукой:
— Не нужно. Я сказал, что не собираюсь тебя арестовывать. Хочу узнать только одно. Зачем вы с Гермесом Аркадьевичем решили выпустить из Пустоши Императорского дива?
Кузя издал возмущенный смешок:
— Что за глупости? С чего ты взял?
— У коридора стоял снегоход. И фамильяр Анонимус прятал тротил. Для чего это, если не для того, чтобы освободить Императорского дива из ледяной ловушки?
— А… Так это твоя псина была?.. А ведь ты и правда дебил, Владимир. Который раз тебе это уже говорю. Никого мы из Пустоши возвращать не собирались.
Он отпустил хозяина и пробормотал:
— Извините, колдун Сергей, ладно?
— Да чего уж… — вздохнул Сергей Дмитриевич и опустился в кресло. А Кузя шагнул вперед и протянул руки:
— Это я виноват. Давай, арестовывай меня, раз тебе так приспичило кого-то засадить в кутузку. А Гермеса Аркадьевича отпусти. Ты обещал!
Глава 4
Аверин проснулся от скрипа двери. В камере было светло. Он приподнялся на локте и посмотрел на часы, которые у него почему-то не отобрали. Пять утра. Как ни странно, не отобрали не только колдовской прибор, но даже серебряный кинжал Кузи, и все остальные вещи остались при нем. Странное упущение. Или вещи оставили нарочно? Арест арестом, а работать изволь?
Он повернулся к двери. Николай Антонович шагнул в камеру и остановился напротив.
— Собирайтесь, — велел он.
— На допрос? — нарочито небрежно спросил Аверин. — Одеться можно? Или вы поведете меня в нижнем белье, для пущего устрашения?
— Одевайтесь.
— Тогда извольте выйти из моей камеры. Не волнуйтесь, я не просочусь сквозь пол.
— Не сомневаюсь. Иначе вы бы это уже сделали, — сказал Николай Антонович и вышел. Дверь, однако, закрывать не стал.
Аверин встал, взял с кресла аккуратно разложенную на нем одежду и начал не спеша одеваться. Министерский колдун не торопил его, и, закончив гардероб, Аверин вышел наружу. Он ожидал, что на него наденут наручники, но Николай Антонович только кивнул:
— Следуйте за мной.
Аверин с улыбкой посмотрел на свои руки, а потом перевел взгляд на Артура, который стоял возле двери и сверлил колдуна недоуменным взглядом.
— Не переживайте, — успокоил его Аверин, — это просто следственный эксперимент.
Артур засуетился и принялся закрывать дверь.
— Вы хотели выяснить, убегу ли я из камеры в Пустошь или нет? — поинтересовался Аверин, когда они вышли из ворот крепости. Стало окончательно понятно, что никакого допроса не будет. — Или ловили дива на живца? — Он подождал, но ответа не последовало, поэтому добавил: — Должно быть, вы очень расстроены, что не довелось устроить мне допрос с пристрастием. И проявить все ваши умения. Так что, я свободен?
— Я же велел вам следовать за мной, — внушительно произнес Николай Антонович, проигнорировав шутку.
— А если я откажусь? Больше на фокус с пистолетом вы меня не поймаете.
Министерский колдун остановился, повернулся и посмотрел с некоторым удивлением:
— Это приказ Императорского дива. — Казалось, ему были непонятны возражения пленника. Он повторил: — Следуйте за мной.
— А, ну это в корне меняет дело, — криво улыбнулся Аверин, — куда же я теперь без приказов Императорского дива.
Но на катер, стоящий у причала, зашел и сел на скамейку. Куда его везут? А главное, зачем?
Что ж, скоро все прояснится.
Пересев с катера в служебный автомобиль и проводив печальным взглядом свой «Меркурий», Аверин спросил:
— Я могу хотя бы позвонить брату и попросить забрать мою машину? Она мне дорога, это подарок, да и сама машина не дешевая.
— Нет. Ваш брат не должен знать, где вы, это совершенно секретно.
— Отлично. Я надеюсь, ваш Императорский див компенсирует мне потраченное время, неудобство и купит новую машину, если эту разберут по частям в здешнем захолустье.
— Если вы ни в чем не виноваты — несомненно. — Николай Антонович сел за руль, и они тронулись с места.
Ехали недолго. Увидев очертания самолетов, Аверин понял наконец, куда его везут.
— О, значит, Владимир соизволил-таки удостоить меня личного разговора, — сказал он. Николай Антонович ничего не ответил.
В самолете Аверин устроился в кресле, внезапно довольно удобном, и, проспав весь полет, проснулся бодрым и в хорошем расположении духа. Ему было даже интересно, как Владимир объяснит свой поступок.
Столица встречала сентябрьской утренней прохладой. Аверин поежился, пожалев, что у него нет с собой одежды потеплее. Он слышал, что в Сибири бывают заморозки даже в самом начале сентября.
Николай Антонович все так же молча отвел его в совершенно ничем не отличающийся от предыдущего служебный автомобиль, и через полчаса Аверин уже стоял на ступеньках дворца. Правда, у черного входа.
— Мы пойдем во дворец? — поинтересовался он. — Я думал, Владимир примет меня где-нибудь в своих застенках. У вас ведь тут есть застенки?
— Вы будете удостоены высочайшей аудиенции через сорок минут. За это время соблаговолите привести себя в порядок, — наконец нарушил молчание Николай Антонович.
— Ничего себе, — удивился Аверин, — ее высочество примет меня?
Интересно, каким образом Кузя сумел пробраться во дворец и переговорить с княжной? Владимир пропустил его или хитрец сумел обмануть Императорского дива?
Аверина сопроводили в те же покои, где он отдыхал в прежний свой визит. Он принял душ, побрился и причесался. Одежду у него забрала какая-то женщина, вероятно, горничная, и обратно он получил ее уже отглаженной. Не придворный костюм, но хоть что-то.
Ровно через тридцать пять минут снова явился Николай Антонович. А может, и не уходил никуда министерский колдун, а сторожил под дверью.
— Прошу следовать за мной. — Вероятно, это была его излюбленная фраза.
Через анфилады парадных залов они добрались до богато обставленной комнаты, весьма похожей на будуар.
Сопровождаемый ни на шаг не отстающим Николаем Антоновичем, Аверин прошел на середину, остановился, официально поклонился и замер, разглядывая троицу, к которой у него имелось много вопросов. Княжна сидела на небольшом диване, и Аверину показалось, что выглядит она несколько смущенной, Мончинский расположился у окна и смотрел куда-то в сторону, теребя край шторы. Только Владимир, стоящий за спинкой дивана, глядел прямо, спокойно и безучастно.
— Гермес Аркадьевич! — Кузя тут же оказался за спиной колдуна.
— Подозреваемый доставлен, — доложил министерский колдун.
— Благодарю вас, Николай Антонович, — княжна улыбнулась. Тот мгновение поколебался и заспешил к выходу.
Когда дверь за ним закрылась, княжна поднялась и сделала шаг к Аверину.
— Прежде всего, Гермес Аркадьевич, — произнесла она, — я хотела бы принести официальные извинения за действия… моей администрации.
— Прошу вас, ваше высочество, — статуя, которую до сих пор являл собой Владимир, пришла в движение, и див направился прямо к Аверину, — извинения должен принести я.
Он остановился напротив колдуна. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. И Аверин почувствовал, что Кузя за его спиной напрягся.
Но в следующий миг Императорский див опустился на колени.
Аверин только вздохнул:
— Владимир, в этом нет необходимости. Похоже, ты что-то неправильно понимаешь про дружбу. Друг не поступил бы так, как ты поступил вчера. И не стал бы делать то, что ты делаешь сейчас. Поднимись, мне не нужны твои извинения. Мне нужны объяснения.
Див встал, но глаз не поднял.
— Вы хотели вернуть предыдущего Императорского дива. И уже вчера были готовы действовать. Если бы я просто вызвал вас в столицу или попытался поговорить, вы бы поняли, что я все знаю, и могли форсировать события. Я не мог так рисковать.
— Это была его псина, — шепнул сзади Кузя.
— Боюсь, не совсем псина, — так же тихо ответил ему Аверин и вновь обратился к Владимиру: — Ты считаешь, что я настолько безрассуден, чтобы возвращать сюда чудовище, которое никто не может контролировать? И для этого похитил колдунов? Тебе бы стоило побольше доверять мне, Владимир.
Див поднял взгляд и посмотрел в упор:
— Вам бы тоже следовало доверять мне, ваше сиятельство. И рассказать о своих планах.
В этот раз глаза отвел Аверин.
— Ты прав, — признал он, — я должен был поставить в известность и ее высочество, и тебя.
— Я тоже виноват, — тихо пробормотал из своего угла Мончинский. — Я — главный колдун, но вообще ничего не знал…
Мельком взглянув на него, Аверин продолжил:
— Как, я думаю, все уже поняли, я не похищал колдунов. И предыдущего Императорского дива из Пустоши выпускать не собираюсь. Но у меня долг чести перед ним. Я должен достать его из ледяной ловушки, в которую он угодил. Дело в том, что, когда они с Кузей застряли под обвалом, Императорский див спас Кузю, а сам из-за этого провалился еще глубже. Кузя пообещал, что я помогу. К тому же я много думал с тех пор, как… в общем, я считаю, что он сделал довольно много хорошего и полезного для всех нас. Нельзя на целую вечность оставлять его умирать во льду.