— Это версия из учебника истории, Иннокентий. Может, тебе известно о том, что произошло на самом деле? Ты ведь служил тогда в Тайной канцелярии, так же как и Владимир?
— Да, ваше сиятельство. Но именно в то время Тайную канцелярию упразднили и расформировали, наше ведомство находилось в упадке, и расследованием этого дела мы не занимались. Хотя слухи ходили, вы ведь это имеете в виду?
— Какие слухи? — немедленно заинтересовался Кузя.
— О том, что все было наоборот, — пояснил Аверин. — Что именно фамильяр ее величества Екатерины напал на тогдашнего Императорского дива и убил его. Вместе с хозяином.
— Эти слухи ничем не подтверждены, — тут же произнес Иннокентий. И Аверин подумал, что очернение императорской особы даже спустя несколько сотен лет неприемлемо для государственного дива. А Иннокентий продолжил:
— После этого Императорским дивом стал тот, кого впоследствии назвали Григорием.
— Какой у него был уровень?
— Восьмой, когда он приехал. А после того, как он поглотил Императорского дива, — девятый.
— В этой истории видны нестыковки, — заметил Аверин, — для подъема на целый уровень сильному диву недостаточно просто сожрать равного, не так ли, Иннокентий?
— Так. Но его дополнительные источники силы мне неизвестны, ваше сиятельство.
— По тому, как он поступал в дальнейшем, мы все о них догадываемся… А на момент изгнания в Пустошь, каким он стал?
— Десятым.
— Ни фига себе! — Кузя округлил глаза. — Это ж сколько народу он слопал?!
— Официально известно о трех тысячах, — ответил Иннокентий.
— Обалдеть…
— Этого все равно недостаточно, Кузя, чтобы подняться с девятого уровня до десятого. Уверен, жертв было намного больше. Проводилось расследование?
— Да. Академия поручила нам тайное расследование. Необходимо было точно выяснить, действительно ли Императорский див Григорий Распутин захватил власть над своим хозяином, императором Николаем. Все жалобы о нападении Императорского дива на крестьянские дворы были тщательно рассмотрены. Григорий Распутин, как вы видели, обладает весьма специфической боевой формой. И у него были характерные критерии при выборе жертв, поэтому остались выжившие. И они описали его очень подробно.
— Есть версия, что закрепившееся в народе «обличье Сатаны» имеет прямые отсылки именно к его облику. Мне следовало самому догадаться. Так, значит, доказано убийство только трех тысяч?
— Да. Прошу прощения за возможную грубость, но в те времена многие колдуны не отличались избирательностью в попытках увеличить силу своих дивов. Шла война, сильные дивы гибли, а вновь вызванные были слишком слабы. Жрать крестьян дозволяли многие. Григорий вначале скрывал свою личность, а потом стал представляться и требовать от старост деревень привести ему «немощных» — стариков, детей, больных и убогих.
— Во время войны удобно жрать и дивов, и колдунов, под шумок… — задумчиво проговорил Кузя. — А когда узнали, что людей жрет Императорский див, тогда и поняли, что он захватил власть над императором?
— Да.
— Как удалось его остановить? — спросил Аверин.
— Его императорское величество уговорили на паломничество в Киево-Печерскую лавру. Он был очень богобоязненным. Див Распутин остался в Петербурге. Его выследили во время вылазки за новыми жертвами. Императорский див был окружен, сражался, но благодаря сильным дивам и колдунам Академии его удалось отправить в Пустошь.
Кузя неожиданно рассмеялся:
— Надо будет рассказать той псине, что это и правда Императорский див, только другой. То-то он удивится, ведь все правильно угадал.
— Кузя! — одернул его Аверин. — И рассказывать мы ничего не может. Это тайна.
Тут дверь открылась, и в комнату шагнула императрица Софья.
Следом за ней вошел довольный собой Булгаков.
— Как вам удалось скрыться? — улыбнулся Аверин.
— Под предлогом молитвы за родителей. Владыка меня прикрыл. Так что за тайны?
— Иннокентий рассказывал о том, как в прошлый раз был отправлен в Пустошь Григорий Распутин. Пытаемся выяснить, насколько он силен. А еще очень хотелось бы знать, кому он служит сейчас.
— О да… Я и помыслить не могла, что увижу воочию дива Распутина, — воскликнула императрица, — того самого, по вине которого произошел сначала февральский, а потом и октябрьский переворот. Впрочем, я бы с удовольствием обошлась без этой исторической встречи.
— Любой бы предпочел обойтись без нее, — согласился Аверин. — Если бы это чудовище не боялось покинуть коридор, жертвы были бы колоссальны. Нам нужно срочно разбираться с его хозяином. Поэтому первый вопрос: могу ли я посвятить в тайну о предыдущем Императорском диве Дмитрия Петровича?
Императрица задумалась на мгновение, затем кивнула:
— Дядя и так знает почти всю историю. К тому же помощь Управления и Иннокентия нам очень понадобится.
— В таком случае я считаю, что пришельцем, назвавшим предыдущего Императорского дива «подделкой», был Григорий Распутин.
— И он же похитил колдунов?
— Нет, не он. Дивы, сделавшие это, намного слабее. И за ними однозначно стоит колдун. Иначе открыть выход из Пустоши они бы никак не смогли. Но Распутин точно с этим связан.
— Так, погодите, — прервал разговор Булгаков, — расскажите мне подробнее о подделках и прочем. Я еще от истории вашего путешествия в Пустошь толком не отошел, а вы уже новые сюрпризы готовите.
— Хорошо. — Аверин начал рассказывать, и только успел закончить, как в дверь раздался громкий стук.
— Что там еще? — императрица Софья озадаченно нахмурилась и указала взглядом на дверь: — Иннокентий, открой.
Див распахнул дверь. На пороге появился один из придворных.
— Прошу простить меня. Его светлость князь Кантемиров смиренно просит аудиенции ее величества и утверждает, что дело не терпит отлагательств.
— Князь Кантемиров? — удивленно переспросила она. — Что он тут делает? Он же остался следить за порядком в столице… Этого только не хватало. Проси.
— Его светлость… — начал было придворный, но договорить не смог. Оттолкнув беднягу с дороги, князь ворвался в кабинет.
— Что случилась? — встревожено спросила императрица.
— Вы спрашиваете?! После того, как я узнал… я сразу помчался в ведомственный аэропорт! Я не могу, просто не имею права оставить вас без защиты!
— Ага, а самолет уже заведенный стоял… — прокомментировал Кузя, скривившись. Скрывать своего отношения к князю Кантемирову он однозначно не собирался: — Слетаются, как…
— Почему див смеет раскрывать рот без разрешения? — процедил Кантемиров, вперив в Аверина неодобрительный взгляд.
— Я — исполняющий обязанности Императорского дива, между прочим! И мы тут в вашей защите не нуждаемся!
— Кузя, — негромко произнес Аверин, давая понять, что диву следует вести себя сдержаннее.
— Ладно… — Кузя вздохнул.
— Значит, узнав о нападении, вы поспешили мне на помощь, — одними губами улыбнулась императрица Софья. — Что ж, я очень благодарна вам, любезный князь, но в этом нет нужды. Я под надежной защитой.
— Какого уровня этот фигляр? — Кантемиров скользнул по Кузе презрительным взглядом. Тот молча показал пятерню.
— Пятый? Какая же это защита? Я понимаю, Императорский див погиб, но пятый… даже в Москве должны были найтись дивы посильнее… да и поумнее, и повоспитаннее.
— Что?! — не выдержав, взвился Кузя, но, поймав неодобрительный взгляд хозяина, принялся оправдываться: — А что он Владимира хоронит?
— Мой юный защитник прав, — императрица вновь улыбнулась, — Императорский див был ранен, но остался жив и скоро сможет вернуться к своим обязанностям. Поэтому я очень благодарна за ваше похвальное рвение, но оно излишне. И, позвольте поинтересоваться, почему вы решили, что Владимир погиб?
— Но как же… — Кантемиров несколько смутился, — я видел… в прямом эфире это чудовище. Как он мог выжить?
— Потому что Владимир… — начал было Кузя, но Аверин поднял руку, призывая его к молчанию. Див кивнул, отошел и встал за спиной императрицы Софьи, всем видом демонстрируя, кто тут главный защитник.
А князь Булгаков сделал шаг вперед:
— Уж простите, дорогой Валерий Георгиевич, что вмешиваюсь в вашу беседу, но вы, ворвавшись в эту залу в спешке, должно быть, не заметили моего дива, Иннокентия, — для полной наглядности он указал рукой на дива, стоящего у двери. На губах Иннокентия заиграла вежливая улыбка, и он почтительно поклонился.
— Позвольте уверить вас, что Иннокентий вовсе не уступает в силе Владимиру, а во многом и превосходит его. Что касается воспитания, поверьте, оно безупречно. Поэтому не извольте беспокоиться, ее величество находится в безопасности. Иннокентий и див уважаемого Гермеса Аркадьевича, пусть юный, но уже успевший отлично себя зарекомендовать, справятся с защитой, пока Императорский див восстанавливается после тяжелого боя. Вам же, безусловно, не стоило оставлять столицу в такой поспешности.
— Ах, уважаемый Дмитрий Петрович, — любезно улыбнулся Кантемиров, — о чем вы? Ведь вы же тоже временно оставили свой пост.
Булгаков медленно и с достоинством склонил голову:
— Да, к глубочайшей моей скорби, я и моя супружница — единственные родные души, что остались у ее величества. Мне пришлось доверить защиту города заместителю. Но я целую неделю готовил свой отъезд и раздавал распоряжения. И лишь потому спокоен. А вы собрались так стремительно… Впрочем, уверен, за несколько часов вашего отсутствия в столице не случится ничего непоправимого. Посему не откажите в любезности, позвольте мне сопроводить вас на пиршество в честь венчания на царство ее величества. А императрица сейчас должна удалиться для молитвы о своих родителях, так безвременно нас покинувших.
Он повернулся к Аверину:
— Гермес Аркадьевич, проводите ее величество в молельню. Мы будем ждать вас внизу, в зале.
— Я очень тронута вашей заботой, князь, — императрица еще раз улыбнулась Кантемирову. — Позже у нас будет возможность поговорить. Гермес Аркадьевич, сопроводите меня. — Она направилась к двери.