его его хозяина после такого доноса выгнали за растрату. Нынешний же, тщедушный юнец, которому, пользуясь неосведомленностью, умудрились всучить своенравного черта, вывихнул руку и сломал хлыст о его рожу, но черт только таращился и ухмылялся. А как он выполнял приказы? Несчастный колдунишка велел помыть ему сапоги, что Владимир выполнил с особым тщанием, но использовал для этого новую парадную рубашку хозяина, а воду взял из ведра с помоями.
…Канцеляристы бились об заклад, подохнет в этот раз отказник в колодках или найдется еще какой-нибудь колдун, который захочет забрать его. Но когда к концу подходила третья неделя, всем стало ясно, что черту крышка. Он уже почти не дышал, и даже пинать его, чем развлекались некоторые канцелярские черти, стало неинтересно. Но случилась неожиданность: полудохлого строптивца забрал себе мрачный тип по имени Афанасий Репин, ревностный служака, несмотря на молодость, снискавший в кругах колдунов Канцелярии славу человека неприятного, нелюдимого и занудного. Этот Репин был из «казенных колдунов»: рожденный вне брака, он был отдан во младенчестве в Академию, куда забирали сирот и бай-стрюков с колдовской силой на полный пансион. Другого пути, кроме государевой службы, у таких колдунов не было. Вот и служил колдун Афанасий, как говорится, не жалея живота, и, может, поэтому его и не любили.
В Канцелярии тут же разгорелись новые споры: что накопает на противного следователя «черт-кляузник».
Но вскоре что-то изменилось. Черт Владимир стал выглядеть сытым, довольным и чистым. А в лютый холод вместо драного зипунишки, который носили остальные черти, на нем, к жгучей их зависти, оказался надет новый теплый тулуп. И хозяина он слушался беспрекословно, как самый преданный пес. Стало понятно, что этот колдун сумел найти к нему подход.
Прошло три столетия, и теперь, стоя перед Владимиром в дворцовом кабинете, Иннокентий раздумывал, как же этот чертяка всегда умудряется устроиться лучше всех.
— Я видел Митрофана, — нарушил молчание Владимир, глядя в упор. Проверяет?
Иннокентий, не поднимая глаз, подошел ближе к столу:
— Князь Кантемиров здесь. Насколько мне известно, до сих пор. Хотя должен был уехать час назад. Ты поэтому вернулся?
— Да. Он сломал своего дива.
Эта информация оказалось неожиданной.
— Ты помнишь Митрофана? — продолжил Владимир. — Он никому не давал спуску, особенно когда видел слабость. Его боялись и ненавидели. Прежний Митрофан обязательно постарался бы поглумиться надо мной или напугать. Но он просто выполняет приказы хозяина. Своей воли у него больше нет.
— Ты уверен? — тихо спросил Иннокентий, хотя вопрос был излишним. Иначе Владимир не говорил бы.
— Да.
— Это подтверждает причастность князя к делам Рождественского. Такого дива непросто сломать.
— Именно. И он мне угрожал.
— Это интересно. — Иннокентий подошел почти вплотную к столу. — Что он говорил? Зачем князь послал его?
— Узнать, как я выжил. Я думаю, князя интересовало, как я смог справиться с Григорием Распутиным.
— Я бы тоже хотел это узнать, Императорский див, если ты сочтешь нужным мне рассказать. Когда я прибыл, Распутин уже покидал поле боя, попытавшись оставить прощальный сюрприз.
— Что за сюрприз?
— Жало. Если оно не настигает жертву, то просто взрывается ядом. Люди могли сильно пострадать, если бы яд обрушился им на головы.
— Ты отправил обратно этот подарок.
— Конечно, — подтвердил Иннокентий. — Ты позволишь мне узнать, как ты победил?
— У меня были две серебряные сабли, ты помнишь, такие носили колдуны во времена Канцелярии. Я решил, что раз я слаб для Императорского дива, то вполне могу использовать в бою человеческое оружие. Я подобрался близко, пока Распутина отвлекали. Он заметил меня и раскрыл пасть. Первую саблю я воткнул ему в ухо. Серебро в голове немного замедлило его, и я прыгнул в пасть и пробил его голову со стороны горла.
— Хороший ход, — одобрил Иннокентий, — если не думать о том, как потом выбираться наружу.
— Да, — спокойно согласился Владимир и снова вперил взгляд в Иннокентия. — Почему твой хозяин позволил спасти меня? Этот способ запрещен. Глава Управления должен был препятствовать нарушению закона.
Лицо Владимира оставалось бесстрастным. Но, похоже, вопрос этот его волновал.
— Хозяин больше не начальник для господина Главного придворного колдуна. И не несет ответственности за его действия. Вероятно, ситуация требовала нестандартных решений.
— Он мог его остановить.
— Сомневаюсь, — ответил Иннокентий, — и позволь мне быть откровенным, Императорский див, твоя жизнь намного ценнее для империи, чем жизнь молодого колдуна, пусть даже талантливого и перспективного. Таких колдунов Академия выпускает каждый год. В отличие от преданных дивов восьмого уровня. Мой хозяин прекрасно это понимает.
— У его светлости на меня планы? — усмехнулся Владимир.
— Безусловно, — подтвердил Иннокентий, — но планы хозяина я обсуждать не буду.
— Хорошо. В таком случае благодарю за службу, — слегка наклонил голову Владимир.
— Это мой долг, — поклонился в ответ Иннокентий и добавил: — А по поводу Митрофана предлагаю инициировать тайное расследование.
— Нет. Вопрос сейчас уже не в том, какими пытками князь принудил государственного дива к полному повиновению. У меня другой план. И ты убедишь его светлость князя Булгакова в его необходимости.
Аверин получил приглашение на завтрак к десяти утра. Ночевать во дворце уже стало входить у него в привычку, разница была лишь в том, что окно здешних покоев выходило не на реку, а на старинные постройки Первопрестольной. Несмотря на потерянный статус столицы, Москва процветала. За историческими зданиями хорошо ухаживали, а купола храмов блистали на солнце, словно были сделаны из чистого золота.
Кузя вышел из ванной.
— А меня когда будут кормить? — с большим интересом спросил он.
— Не знаю. — Аверин позволил диву застегнуть запонки, у Кузи это выходило особенно ловко. — Скорее всего, с Владимиром и Иннокентием. Их без завтрака точно не оставят, и тебя тоже, не волнуйся, — он потрепал Кузю по волосам.
В столовой никого, кроме императрицы, не было, хотя Аверин ожидал, что князь Булгаков и Мончинский также приглашены. Что ж… вероятно, планируется приватный разговор.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Вчера был очень тяжелый день.
— Спасибо, на удивление неплохо, — она улыбнулась, — особенно после того, как достопочтенный князь Кантемиров нас покинул.
— Неужели? — Аверин изобразил нарочитое удивление. — Нам будет его не хватать. Когда он уехал?
— Утром. Убедившись, что дядя с Иннокентием также покидают дворец.
— Князь Булгаков уехал?
— Да. Но я успела переговорить с ним. Это одна из причин, по которой я пригласила вас на завтрак. Вы же знаете, что князь Кантемиров претендует на должность Главного придворного колдуна?
— Да, мне это известно. Ему недостаточно должности главы столичного Управления?
— Эту должность ему придется оставить. Но он уверен, что не прогадает.
— Не сомневаюсь, — Аверин нахмурился. — Но теперь мне совсем не нравится идея передавать ему Владимира. Тем более после вчерашних событий. У Сергея Дмитриевича и его дива установилась отличная связь. И вчера она многократно усилилась. Может быть, попробовать походатайствовать перед Академией о досрочной сдаче экзамена на высшую категорию? Полагаю, господин Мончинский его успешно выдержит. И вчера мы все могли убедиться, что свои главные обязанности по защите вашего величества Сергей Дмитриевич выполняет в полной мере.
Императрица Софья посмотрела на собеседника долгим взглядом и проговорила негромко:
— Все не так просто. Вы кое-чего не знаете. Князь Кантемиров не просто так претендует на должность придворного колдуна. Это часть его договора с дядей. За это он поддержал мое восхождение на престол. До вчерашнего дня князь раздумывал о награде, были и другие варианты, поэтому мы рассматривали его как одного из кандидатов наравне с прочими. Но вчера он в жесткой форме потребовал у дяди выполнения сделки. Должность придется отдать ему.
— Сделки? — Аверин мрачно посмотрел на свою тарелку, есть совершенно расхотелось. — Ненавижу политику. То есть даже мое согласие на эту должность теперь ничего не изменит?
— К сожалению, нет, — печально произнесла она. — Дядя абсолютно уверен, что Владимир быстро сумеет поймать князя на горячем. А князь, в свою очередь, под предлогом, что Сергей Дмитриевич ранен, стал требовать назначить его и привязать Владимира как можно скорее. Поэтому нам тоже надо торопиться. В ближайшее время на Владимира у меня совсем другие планы.
— И какие же?
— Мне нужно задать несколько вопросов моему предшественнику. Я отправляюсь с вами в Пустошь.
— Что?! — Аверин чуть не выронил вилку.
— Не удивляйтесь, — улыбнулась императрица, — а лучше расскажите свой план еще раз.
Некоторое время Аверин молчал, раздумывая. Он уже неплохо изучил императрицу и понимал, что отговаривать ее бессмысленно.
— План такой. — Приняв решение, он положил вилку на стол. — Во льду будут пробурены глубокие шурфы, в которые я заложу взрывчатку и установлю таймер. Таймер будет синхронизирован с сиреной. Как только зазвучит сигнал, Императорский див должен будет что есть силы ударить снизу. Одновременно произойдет взрыв. Мы надеемся, что этого будет достаточно и он сумеет пробиться через раскрошенный лед. Иначе шансов у него больше не будет. За время работы таймера мы с Кузей покинем Пустошь. Как видите, все очень просто, сложность только в техническом исполнении. Но этот вопрос мы решили. Мощный снегоход доставит на место меня, оборудование для бурения и тротил. Кузя знает дорогу в обход ледяных гор, мы подсчитали, сколько нужно будет времени и крови, чтобы туда добраться, все сделать и вернуться обратно.
Императрица спросила:
— А кто будет поддерживать выход из Пустоши?
Аверин опустил глаза: