— Вы же меня натурально в гроб вгоните… а безутешной родне его даже поставить негде будет… — Обеими руками он схватился за голову.
— Все расходы будут компенсированы короной, а после завершения операции склеп восстановят в течение трех дней, — вмешался Владимир. — Мы посчитали, этого хватит.
— А дом? Дом разбирать вы, надеюсь, не собираетесь? А то мы с супругой и Любавой остаемся, а ночевать в беседке или сарае сейчас прохладно.
— В этом нет необходимости, — спокойно проговорил Владимир и посмотрел на Анонимуса.
— С вашего позволения, — произнес фамильяр, — я изготовлю вре́менную стену для склепа. Нехорошо, если он будет стоять открытый. Стена из деревянного бруса, и я смогу легко ее убрать и поставить на место.
Василь махнул рукой:
— Делайте что хотите. Но чтобы я этого не видел. Позовете, когда склеп будет выглядеть так же, как и до ваших сомнительных авантюр.
— Благодарю за разрешение. — Анонимус низко поклонился. И даже Владимир в знак благодарности склонил голову.
— Это вопрос государственной важности, ваше сиятельство, — сказал он, — и ответственно заявляю от лица ее величества, что вам сполна возместят не только все затраты, но и компенсируют беспокойство.
— Спасибо, меня это очень утешит.
Брат выглядел сердитым. Но Аверин, внимательно посмотрев на него, понял, что на самом деле Василь очень обеспокоен. И вовсе не состоянием склепа.
— Василь, — сказал он и взял брата под локоть, — я постараюсь, нет, я обещаю, что все вернутся в целости и сохранности. Пойми, это необходимо сделать. И речь уже не только о моем чувстве долга.
— Я понимаю, — произнес Василь. — Вы хотите разобраться с той тварью, что вылезла посреди площади прямо из земли. Кошмар, никому такого не пожелаешь. Но если честно, — он улыбнулся, хоть улыбка и вышла не слишком радостной, — после того, что я увидел на площади, я даже немного меньше беспокоюсь за тебя. Ты сам на многое способен. И я видел, на что способны… твои друзья.
Вздохнув, он добавил:
— Я так понимаю, вы остаетесь на ночь. Пока Анонимус раздобудет нужные материалы, дело будет уже к вечеру. Значит, ночью нам спать не дадут, так?
Аверин пожал плечами:
— Надеюсь, никто не будет тут ничего взрывать. Но на всякий случай, окна открывать не стоит.
Анонимус действительно привез все необходимое только к вечеру. Кузя изо всех сил рвался помогать, но фамильяр запретил ему подходить к стене, сказав, что займется ею лично. И Аверин не сомневался, что, разбирая стену, див не повредит ни одного кирпичика. Кузю же отправили под навес пилить брус.
Владимир, убедившись, что работа движется, попрощался и исчез. Аверин не сомневался, что на время своего отсутствия див оставил императрицу под надежной защитой, но спрашивать, где и с кем, не стал. Зачем обрастать лишними государственными тайнами.
Он спустился вниз, в комнату вызовов, набрал и передал Любаве очередную порцию крови, а перед тем как ложиться спать, зашел на пилораму к Кузе.
— Ты готов? Только честно? Не боишься?
Див опустил голову:
— Честно? Ни за что бы туда не вернулся. Но я обещал… И это нужно, чтобы поймать Распутина. Вот увидите, прежний Императорский див мигом с ним разберется!
Аверин подошел к Кузе и положил руки ему на плечи:
— Я бы ни за что не взял тебя туда. Но только ты знаешь дорогу. Не бойся. Видел, какое у нас подкрепление?
— Да я и не боюсь, вы что? — рассмеялся Кузя. — Там просто ужас как холодно. Вы-то хоть в теплых куртках будете. А коту опять голым бегать… — Он поежился, видимо, от воспоминаний.
Утро выдалось дождливым.
В столовой обнаружились свежий ароматный кофе и Анонимус, невозмутимо стоящий у окна.
— Вы закончили? Где Кузя? — спросил Аверин, усаживаясь за стол.
— Да, успели до дождя. Ваш див отмывается, ваше сиятельство.
— Отмывается? — удивился Аверин.
Кузя появился спустя минут пять. Его мокрые волосы топорщились на лбу, а в руке он сжимал почти целый батон, разрезанный пополам. Из батона торчала колбаса.
— Что не так? — возмутился он в ответ на укоризненный взгляд Анонимуса. — Мне на кухне тетенька дала! Я, между прочим, полночи работал!
— Пусть поест, — усмехнулся Аверин, — я бы тоже не отказался. Сделаешь мне омлет? А я немного пробегусь, хоть и дождь.
— Сию минуту, — поклонился Анонимус и степенно направился к дверям кухни.
— Пойдемте, я вам покажу! — воскликнул Кузя.
— Что?
— Ну, что я сделал!
— Деревянную стену? — улыбнулся Аверин. — Ну пойдем.
Кузя хитро прищурил глаза и откусил половину своего бутерброда.
Аверин допил кофе и, надев дождевик, вышел на улицу.
Кузя привел его прямо к склепу. И Аверин остановился метрах в десяти, удивленно покачав головой.
— Это ты сделал? — спросил он.
— Ага. — Кузя прикрывал от дождя остатки батона. — Придумал тоже я!
— Потрясающе, — признал Аверин. И направился к аллее.
Когда он вернулся с пробежки, омлет уже стоял на столе. Дети сидели рядом и доедали свой завтрак. Прикрывая рот рукой, вышел зевающий Василь.
— Ты рано, — сказал Аверин брату.
— А ты мокрый. — Василь подошел к окну. — Ну и погодка… вот бы я еще в такую слякоть бегать пошел.
— Ничего не поделаешь, у меня такая работа. И, знаешь, тебе тоже нужно прогуляться на улицу. Я тебе кое-что покажу.
— Так, ты меня пугаешь, — нахмурился Василь и посмотрел на Кузю, недвусмысленно косящегося на омлет.
— Ничего страшного, пойдем. Ты должен это увидеть.
— Ну… хорошо, — с сомнением проговорил Василь.
Взяв дождевики, они вышли на улицу.
Немного не дойдя до склепа, Василь остановился:
— Ничего не понимаю, они какую стену разбирали? Заднюю, что ли?
— Нет, — улыбнулся Аверин.
— Тогда в чем дело? Он же совершенно целый! Вы что, решили передумать? — с некоторой надеждой проговорил брат.
— Тоже нет. Давай подойдем ближе.
Они подошли вплотную к стене, и Аверин указал на нее рукой:
— Вот, смотри.
Василь только удивленно ахнул. И было чему удивиться. На деревянной стене были нарисованы кирпичи. Без особенного художественного мастерства, но автор этого шедевра старательно вывел каждый кирпичик. И рисунок почти в точности повторял кирпичи, из которых была составлена стена до того, как Анонимус ее разобрал.
— Ну и ну, — подивился Василь. — Это чья работа? Издалека вообще от старой стены не отличишь.
— Это Кузя. Чтобы ты не расстраивался.
Василь посмотрел на брата долгим пристальным взглядом.
— Только попробуй опять потерять парня в Пустоши, Гера. Я тогда очень, очень сильно на тебя разозлюсь.
Ее величество, Владимир и Сергей Мончинский прибыли рано утром. Их сопровождал князь Булгаков.
— Рад вас видеть, Дмитрий Петрович, — пожал руку князю Аверин. — Вы останетесь? Мне было бы куда спокойнее.
— Обязательно, я буду вашей внешней поддержкой.
— Как ваша супруга?
— В порядке. Если не считать некоторых неудобств, которые причиняет ночующий в нашей спальне Иннокентий. Они с нашим фамильяром Арсением сменяют друг друга, спят по очереди.
— О, вы серьезно подошли к вопросу.
— Конечно. Сейчас с ней остались Арсений и Иннокентий. К сожалению, не смог взять ее с собой, сами понимаете — это двойной риск.
Это Аверин понимал. Если Распутин получил кровь близкой родственницы императрицы, то сможет, используя ее, снова напасть на саму императрицу.
— Лиза будет за вас молиться.
Сложнее всего оказалось накинуть Путы на Владимира. Когда див принимал демоническую форму, даже подойти к нему становилось проблемой. А Путы рвались, стоило ему пошевелиться. Владимир несколько раз менял форму, а Аверину пришлось потратить много сил, чтобы привязать к его задним лапам оборудование. К счастью, все участники экспедиции отлично выспались и плотно поели, поэтому сил было достаточно.
Наконец все было готово. И следовало поспешить: див не мог долго находиться в демонической форме в человеческом мире.
— Еще раз напоминаю порядок, — быстро сказал Аверин. — Сейчас я открою коридор, и мы с Кузей войдем в него. После прохода одного дива коридор начнет закрываться, Сергей удержит его от закрытия, и он затянет Владимира и вас.
Все подтвердили готовность, и Аверин зашел в склеп, где оказалось непривычно светло. Но времени рассматривать внутреннее убранство не было. Колдун запустил звезду и тут же уткнулся лицом в серебристый мех.
Ощущение было не из приятных. Мех только выглядел мягким, но на ощупь оказался как острая колючая осока. Накатила тошнота. Желудок норовил выскочить через горло, и не только от ощущения силы Кузи, но и от того, что они неслись по коридору с ошеломляющей скоростью. Аверин с трудом высвободил руку, изготовившись выбросить Путы, но внезапно ощутил толчок, в глаза ударил тусклый, но после коридора кажущийся вполне ярким, свет, и Аверин понял, что лежит на спине на ровной поверхности. Кузя навис прямо над ним.
Что это значит? Ловушка не сработала?
— От выхода! — скомандовал он, вскакивая на прижавшегося ко льду Кузю и мгновенно приматывая себя Путами к его спине. И не успел он глазом моргнуть, как они оказались метрах в десяти от мерцающего узора.
И вовремя. Раздался свист, потом вскрик, в воздух взметнулась огромная серая тень. И тут же рядом с ними плавно приземлился снегоход.
«Спускайся», — жестом показал он Владимиру.
Див уже и сам заметил отсутствие ловушки. Он осторожно опустился на лед и лег, давая людям возможность слезть. Аверин бросился им на помощь.
— Как вы?
— Неужели я в Пустоши! — вместо ответа восторженно прошептала императрица Софья. Мончинский же имел донельзя бледный вид, это было заметно даже через закрывающую большую часть лица шерстяную маску.
— А где же еще, я не знаю другого настолько холодного места. — Аверин поднес к губам руку в толстой перчатке и стряхнул ледяную корку с моментально обледеневшей маски. Говорить стоило поменьше. — Нам повезло.