Перед глазами вспыхнул яркий свет, будто бы взорвалась горящая лампа, ноги Аверина подкосились, и он начал падать. Медленно, вместе с кувшином, куда-то в темноту. В этот миг за плечи его схватили горячие руки, и он снова услышал голос Кузи:
— Он ушел. Он ушел, Гермес Аркадьевич.
Аверин вздрогнул и проснулся. Кузины глаза светились в темноте, хотя див был в человеческой форме. И он действительно сжимал плечи колдуна своими руками.
— Проклятие… кажется, я в порядке. — Аверин пошевелился и понял, что лежит на промокшей от пота скомканной простыне. Одеяла на нем не было, видимо, он скинул его во время кошмара.
Кузя отпустил его, и Аверин сел, вытирая рукой со лба холодный, как во сне, пот.
— Как вы?
— Спасибо, Кузя, нормально. Это просто был дурной сон.
— Да какой сон? — Кузя подскочил на кровати. — Он влез в ваш разум! Каким-то образом…
— Что?! — Аверин почувствовал, как по спине пробежал холод. — Ты хочешь сказать, что Императорский див каким-то образом пробрался в мой сон? Но как ему это удалось? И зачем?..
«Впустите меня».
— Он сказал, чтобы я его впустил… — нахмурившись, проговорил Аверин. — Что это может значить?
— Сюда? Из Пустоши? — Кузя сполз с кровати и уселся на свой любимый подоконник.
— А ты не слышал его? Мне показалось, что ты тоже был там.
— Я был тут. И видел, что он с вами делает. Думаю, он пытался поговорить. Но вам стало от этого плохо. Очень плохо. Пришлось его прогнать.
Аверин едва различал в темноте лицо Кузи, но был уверен, что сейчас тот самодовольно улыбается.
— Это что ж выходит, мне теперь надо опять к брату ехать? — Аверин вздохнул. — Вряд ли он пытался связаться со мной просто от того, что соскучился. Но как он… — Колдун провел по руке, где еще довольно болезненно ощущался глубокий порез самурайским мечом. Швы носить минимум неделю.
А что, если…
— Кузя, я попробую вызвать его прямо из дома. Возможно, если я открою коридор, он сумеет настроиться на мою кровь. Физическая форма этого дива не распадается, как у других, возможно, он узнает мою кровь.
Кузя соскочил с подоконника:
— Вы же опять себя резать собираетесь? Мне в клетке посидеть? Я, конечно, могу сдерживаться, но это не так и просто. Но вы уверены? А вдруг придет какой-нибудь другой див и сожрет вас?!
— Не надо в клетку. Я не буду делать разрез, нужна всего пара капель. Просто на всякий случай подожди за дверью, пока я буду раскручивать алатырь.
Аверин набрал крови шприцем и, полив ее на алатырь, произнес заклинание и раскрутил звезду. И не успел он поежиться от холода Пустоши, как посреди алатыря появился див. Аверин еще толком не разглядел демонический облик, как его гость обратился человеком и, широко улыбаясь, развел руками:
— Как хорошо, что вы поняли, что мне от вас нужно. Ну здравствуйте, Гермес Аркадьевич. Вы соблаговолите выпустить меня из алатыря или предпочтете разговаривать так?
Дверь приоткрылась, и показалась голова Кузи. Критически оглядев гостя, див демонстративно поморщился:
— Тебе нужна одежда. Гермесу Аркадьевичу не нравится, когда люди ходят по дому голыми. — И Кузя скрылся, громко хлопнув дверью.
— Неужели мой внешний вид смущает вас? — усмехнувшись, спросил бывший Императорский див. — А если так?
В центре узора появилась совсем юная девочка. Худая, смуглая, с огромными темными глазами и длинными, до середины икры, черными волнистыми волосами.
— А так? — нежным голосом повторила она.
Аверин склонил голову набок:
— Если вы хотели сделать мне приятное, то ошиблись. Мне не нравится рассматривать давно умерших детей.
Он наклонился и убрал одну из деталей узора:
— Выходите. Сейчас Кузя принесет одежду.
— Хм… Но я все же попробую еще раз. Возможно, вас привлекают зрелые женщины.
На месте девочки появилась девушка лет двадцати пяти, прекрасная, словно выточенная из слоновой кости изящная статуэтка, и с такой тонкой талией, что, казалось, ее можно обхватить пальцами. Высокая аккуратная грудь и широкие, но не тяжелые бедра придавали фигуре удивительную женственность. Нежные, тонкие черты лица, бирюзовые, как морская волна, глаза и длинные каштановые волосы. Девушка была красива какой-то неземной красотой.
— И заметьте, — соблазнительно улыбаясь, проговорил див, — никакого насилия. Эта благородная особа, испугавшись, что ее красота увянет, и желая сохранить ее в веках, сама велела мне сожрать ее. Я лишь исполнил ее волю. И колдуны не чувствуют моих личин, никаких неприятных ощущений, верно, Гермес Аркадьевич?
Див шагнул вперед, но тут дверь снова открылась, и появился Кузя:
— Я не знаю, что… — Он осекся и вытаращился на «красавицу». — Это вообще что такое? — ошалело проговорил он.
— А это… — вздохнул Аверин, — наш гость засомневался, что сможет влезть в твою одежду, поэтому пытается принять подходящий облик.
— Ну да… — рассмеялся Кузя и вытянул руки вперед, пытаясь изобразить женскую грудь, причем намного больше, чем у «оригинала». — Вот это точно ни в одну мою рубашку не влезет. Но я штаны свои принес, спортивные, они на шнурке. И халат. Вот. — Он протянул вещи.
— Видите, — усмехнулся Аверин. — Не стоит себя затруднять. Возвращайтесь в свой обычный человеческий облик.
Они спустились в гостиную. Аверин включил свет, сел в свое кресло и указал диву на стул напротив.
— Кузя, свари кофе, пожалуйста. И… — он посмотрел на гостя: — Вы хотите чего-нибудь?
— А вы сомневаетесь? — усмехнулся див и сел на предложенное место. — Я только что из Пустоши. Конечно, я хочу и кофе, и еды, и желательно побольше.
— Ага. Щас все сделаю, — отозвался Кузя и скрылся на кухне.
— И зачем был нужен весь этот спектакль? — Аверин изобразил рукой в воздухе женскую фигуру. — Неужели вы надеялись меня соблазнить? Так соскучились в Пустоши по простому человеческому теплу? — он приподнял брови.
— Да полно вам… нет, конечно. Просто… меня позабавило, каким напряженным и серьезным вы выглядели. И я не смог удержаться от небольшой шутки. Хотя насчет тепла вы правы. Могу я попросить растопить камин?
— Камин растопит Кузя, как только принесет еду. — Аверин смерил Императорского дива взглядом. Что ж, тот тоже выглядел весьма забавно в Кузиных синих спортивных штанах и оранжево-красном турецком полосатом халате. «Императорский див»… Аверин по привычке продолжал называть его так. Хотя ночной гость уже давно не был Императорским дивом. Возможно, уже совсем скоро и Владимир покинет этот пост. Последнее время события неслись в каком-то сумасшедшем темпе. И, глядя на сидящего напротив дива, на лице которого играла слегка насмешливая улыбка, Аверин подумал, что отдохнуть не получится. Как и остаться в стороне.
А ведь во многих домах до сих пор на стенах висят портреты с этим лицом.
— В прошлый раз вы представились Александром, это имя вас по-прежнему устраивает? — спросил колдун.
— Вполне, — див наклонил голову в знак согласия. — Хотя, конечно, «ваше величество» мне нравится больше, тем более что это снова становится актуальным. — Он рассмеялся, заметив, как дернулся Аверин. — Ну что вы, Гермес Аркадьевич? Я вас напугал?
Он был прав, Аверину его слова совсем не понравились.
— Не волнуйтесь, я не стану претендовать на российский трон. И на ваш мир, чего уж. У меня другие, более масштабные планы. Григорий Распутин вовсе не был глуп, и у него имелись интересные идеи. Вот только воплотить он их попытался из рук вон плохо. Война с человечеством — большая ошибка. Хотя я понимаю, почему он делал ставку именно на нее. Теплый, полный пищи мир — что еще могло объединить дивов и заставить их сражаться вместе? Но я найду другой способ. Вернее, уже нашел.
— Вы планируете стать императором Пустоши?
— Вы поняли правильно.
Появился Кузя. На подносе, который он принес, возвышалась целая гора съестного — вероятно, див полностью опустошил холодильник. Забрав кофе, Аверин кивнул на камин:
— Сделаешь?
— Ага.
Уже настала пора мрачных и дождливых вечеров, поэтому дрова лежали наготове. Кузя наполнил камин, дохнул, и пламя, радостно заревев, метнулось в трубу. Верхом усевшись на свой любимый стул, Кузя схватил с блюда пирожок. Было ясно, что старался он не только для гостя.
А Аверин вновь обратился к собеседнику:
— И все же, зачем вы здесь? Зачем вы так… беспощадно настаивали на нашей встрече?
— За это прошу прощения. Не думал, что для вас контакт окажется настолько тяжел. Признаться, я надеялся, что это неплохой способ наладить с вами постоянное взаимодействие.
— Увы, — Аверин развел руками. — Ваш способ меня чуть не убил. Я подумал, что у меня случился удар. И как вам удалось попасть в мой сон? Вы ведь даже не мой див, у нас нет связи.
Александр посмотрел на него несколько удивленно:
— Как это «нет»? Вы разве отпускали меня? Или вы настолько впечатлились фокусом с ошейником, что забыли, что он — лишь показатель статуса и средство физического контроля, наподобие ваших Пут? Связь устанавливается во время обряда. Куда бы она делась? Мое тело в Пустоши не распадается.
— Ага! — Кузя даже отложил в сторону очередной бутерброд. — Она даже вместе с телом не всегда распадается, мы это как раз недавно обсуждали. Эй! — вдруг воскликнул он. — Так это что ж выходит, ты теперь тоже див Гермеса Аркадьевича?! — В его голосе послышались недовольные нотки.
Александр усмехнулся.
— Ясно… — проговорил Аверин. — Тогда стоит провести обряд прямо сейчас. Вы ведь за этим пришли? Чтобы я вас отпустил?
— Нет, Гермес Аркадьевич. Меня вполне устраивает нынешнее положение вещей. Я как раз хочу укрепить нашу связь, потому что прошу вас стать моим связным в этом мире. Через вас я собираюсь налаживать контакты и взаимодействовать с людьми. Если мы не хотим войны — нам нужно научиться договариваться.
— И, как я понимаю, выбора у меня нет?
— Дорогой Гермес Аркадьевич, — напоказ вздохнул див, — мы все сейчас не в том положении, чтобы выбирать. Вы оказались владельцем единственного двустороннего коридора в Пустошь. И у нас уже имеется связь. Вам никак не удастся остаться в стороне.