– Вам лучше будет отойти, всем, – раздался спокойный голос Иннокентия. Аверин поднялся.
– Он умирает, – пояснил див, – я должен действовать по инструкции. Его память нельзя потерять.
За спиной Аверина раздалось шипение, переросшее в рык. И между телом Владимира и Иннокентием появился Кузя.
– А ну не смей! – хрипло прорычал он и показал клыки. – Я не позволю тебе сожрать моего друга! Да? – Он повернулся к хозяину в поисках поддержки. Аверин сделал несколько шагов и встал рядом с дивом, пристально глядя на Иннокентия. Но тут заговорил Мончинский:
– Какая, к чертям собачим, «инструкция»? Он жив. И он выживет, – спокойно и твердо сказал колдун. – Гермес Аркадьевич, дайте ваш кинжал.
– Что происходит? – спросил подошедший Булгаков, но увидел Владимира, и его брови дернулись вверх.
– О господи… Он… выживет?
– Иннокентий считает, что нет. Сергей Дмитриевич – что да, – сказал Аверин, доставая из ножен кинжал.
– Иннокентий, отойди, колдуну виднее. Сергей Дмитриевич, это очень опасно, он может напасть… вернее, он точно нападет, – Булгаков указал на Владимира.
– Значит, жить будет, – кривая усмешка скользнула по губам Мончинского, он взял кинжал и полоснул себя по руке.
– А ну-ка, держите его, – велел Аверин Иннокентию и Кузе.
Владимир, несмотря на усыпляющее заклинание, зашевелился. Иннокентий вопросительно посмотрел на хозяина, и Булгаков кивнул.
И вовремя. Едва Кузя и Иннокентий прижали Владимира к земле, его тело задрожало, а голова дернулась вверх.
– Не трать силы, – проговорил Мончинский и поднес руку к тому, что осталось от губ дива. И только вскрикнул и сжал зубы, когда здоровенные клыки впились ему в запястье.
По телу Владимира пошли судороги, кости начали покрываться плотью, на месте пустых глазниц снова появились глаза, но еще без век.
– Ишь ты, а ведь справляется, вот же живучий чертяка, – без особого удивления проговорил Булгаков. Аверин призвал Путы. Связав дива плотным коконом и вбив нити поглубже в брусчатку, он положил руку на плечо Мончинского.
– Достаточно, Сергей. Теперь он выкарабкается. А вас нужно срочно перевязать.
– Да… сейчас… – пробормотал молодой колдун и дернул рукой. Подняв голову, он как-то виновато улыбнулся: – Он не пускает…
– Так прикажите ему! – вмешался Булгаков.
Мончинский, на лбу которого уже крупными каплями выступил пот, тихо выдохнул:
– Владимир, отпусти, пожалуйста…
И только охнул от боли, а раненый див утробно зарычал. На глазах Мончинского выступили слезы.
Аверин наклонился и зашептал ему на ухо:
– Он не слышит вас, не понимает. Вы должны отдать жесткий приказ, чтобы хоть на мгновение команда сработала. Скорее. Он может высвободиться.
– Да. Это убьет его… Владимир, отпусти! – так же тихо, но твердо произнес Мончинский.
А Аверин резко дернул колдуна за плечо, и Кузя, перехватив руку, вырвал ее из на миг разжавшихся зубов Владимира. Тот рванулся было, но Путы держали крепко. Пока держали.
– Продолжайте удерживать его, – велел Аверин дивам и обратился к Мончинскому: – Еще одно заклинание сна. А я займусь вашей рукой.
Кровь из разорванной вены била небольшим фонтанчиком. Видимо, на поддержку затворяющего знака у бедняги Мончинского уже не осталось сил. Аверин зажал рану рукой, потом достал из внутреннего кармана жгут, наложил его и посмотрел на Булгакова:
– У вас есть набор первой помощи? Боюсь, моего не хватит.
– Конечно. Давайте я вам помогу. – Князь, поддернув брюки, тяжело опустился рядом на колени и достал свой набор. И придержал руку, пока Аверин накладывал повязку.
– Спасибо… – едва слышно проговорил Мончинский. Судя по виду, молодому колдуну было совсем нехорошо. Но Владимир перестал биться, и Кузя его отпустил. Иннокентий же все еще продолжал придерживать Императорского дива.
– Да не за что, Сергей Дмитриевич, вы же вместе с Гермесом Аркадьевичем всех нас спасли. Что мы могли поделать с этим чудовищем до прибытия наших дивов? Он бы сожрал всех в мгновение ока, пока мы на земле валялись. Ох… Соня… извините, великая княжна Софья… она тоже спасительница наша. Как она всех… и не растерялась, не упала… И еще одна женщина, вы не представляете, натурально пинками с земли поднимала тех, кому хуже всего пришлось. Откуда столько сил у прекрасных дам?
Он огляделся по сторонам:
– Надо найти эту незнакомку. Управление представит ее к награде.
– Не нужно искать, это жена моего брата и немного русалка по совместительству.
– Чудны дела твои… – Булгаков повернулся к Иннокентию: – Помоги мне встать. И займись доставкой Владимира в местное общежитие. А господина Мончинского – в больницу.
Иннокентий отошел от Владимира, который теперь спокойно лежал на земле, бережно поднял с колен своего хозяина и повернулся к Мончинскому:
– Вы сможете сами дойти до машины «Скорой помощи»?
– Н-не нужно в больницу. Отвезите меня в общежитие, вместе с Владимиром. Ему нужна моя поддержка.
– Вот что, дорогой Сергей Дмитриевич, – Булгаков подошел к колдуну, – вы, безусловно, герой, да и должность ваша сейчас повыше моей будет, но тем не менее вы немедленно сядете в машину и поедете в больницу, вам ясно? О Владимире позаботятся без вас.
– Да, ваша светлость. – Мончинский поднялся, покачиваясь, и чуть не потерял равновесие, но Иннокентий подхватил его под локоть.
– Пойдемте, я вас отведу.
Мончинский повернулся к Аверину:
– Вы снимите Путы, пожалуйста. Они не нужны, он около часа проспит.
– Вот и отлично, – почему-то обрадовался Булгаков, – скоро ему и еду доставят. Извините, мне нужно к ее высочеству.
– Да, – Аверин свернул Путы, но Владимир, как и предполагалось, даже не шелохнулся. Выглядел он теперь не так ужасно, как до лечения, но все равно не лучшим образом. Но больше ничего пока сделать было нельзя. Владимиру нужно время, чтобы восстановиться. И князь прав – Аверину тоже следует заняться своей родней.
Василя и Марию он нашел быстро. Мария сидела на земле, и ее поила чем-то из термоса незнакомая девушка. Судя по парадной форме Управления и строгой прическе, из которой тем не менее во все стороны торчали непокорные кудряшки – чародейка московского Управления.
Брат, увидев Аверина, бросился навстречу и заключил в объятия.
– Боже мой, ты цел! Я был уверен, что эта жуть тебя если не сожрет, то точно покалечит. Что это за дрянь такая была, прости господи?
– Очень бы хотелось это знать, – медленно проговорил Аверин. Ему было мучительно стыдно, что он подверг семью огромной опасности. – Я узнаю, кто это устроил, обещаю. Он за все ответит.
– Это было покушение на ее высочество, да? – спросила Мария. Она была бледна – щит отнял у нее много сил.
– К счастью, неудачное, – ответил Аверин. – И почти никто не пострадал.
Чародейка, закончив с Марией, поднялась и подошла.
– Не хотите? – она указала на термос. – Вам бы тоже не помешало восстановить силы.
– Пожалуй, – Аверин взял стаканчик из ее рук. Он как раз сделал глоток, когда почувствовал мягкое прикосновение к плечу. И тут же по телу разлилась теплая волна, и начала восстанавливаться потраченная в бою сила. Краем глаза Аверин заметил загоревшийся возле уха чародейский знак.
– Думаю, это излишне, – начал он, но рука чародейки легла ему на второе плечо. Загорелся еще один знак – девушка делилась с ним собственной силой.
– Никоим образом, – проговорила она, – теперь именно вы и ваш див – главные защитники государыни.
Что же, чародейка была права, поэтому Аверин не стал протестовать.
– Да, кстати, тот мальчик, Сергей, как он? – спохватился Василь.
– Ранен, но легко, – не вдаваясь в подробности, ответил Аверин, – сейчас его везут в больницу.
– Ну слава богу. Я страшно переживал за Машу, за тебя и за него. Любава бы нам не простила, если бы с ним что-то случилось. Она так надеялась повидаться с ним в Москве… слушай, – в голосе Василя появилось возмущение, – тут полно колдунов. Почему сражались только вы двое?
– Только у нас были дивы, – пояснил Аверин, – без дивов остальные путались бы у нас под ногами. Див координирует атаки колдуна, иначе по противнику не попасть. Княжна Софья отдала очень верный приказ. Щиты были самым полезным, что остальные колдуны могли сделать: мы применяли дистанционные атаки, не боясь навредить людям на площади. И, кстати, о Любаве. Она же может навестить Сергея в больнице.
– Да, я сообщу ей. И Анонимусу надо сказать, что все в порядке, а то он там в панике, скорее всего. Почувствовал ведь, что ты сражаешься.
– Да, я позже отправлю к нему Кузю. А сейчас, извините, мне нужно поговорить с ее высочеством.
Он допил отвар, вернул чародейке стаканчик и направился к Софье.
Княжна Софья в своем великолепном наряде сидела на ступеньках собора. Ее прическа растрепалась, но выглядела она вполне неплохо для человека, только что пережившего покушение.
– Ну как вы? – спросил Аверин, подходя.
– Зла как тысяча чертей, своими руками готова придушить того, кто все это устроил. Как Владимир? Он выживет? Я видела Сергея Дмитриевича – его вели к «Скорой».
– Владимир серьезно пострадал, но господин Мончинский его спас. Остальные целы. Я вот даже почти при параде, – пошутил он и кивнул на появившегося рядом Кузю, – в отличие от него.
Кузя лучезарно улыбнулся.
– Хорошо, я рада. – Она протянула руку. – Помогите мне встать. Эта мантия весит, наверное, тонну. У вас найдется, во что переодеть Кузю?
– Увы, – Аверин помог ей подняться со ступеней, – у меня с собой только одеяло. Что вы планируете делать?
– Продолжать церемонию, разумеется, – твердо ответила она. – Кто бы ни устроил это представление, я не позволю ему добиться своего и сорвать Венчание на царство. Поэтому Кузю нужно во что-то переодеть, он будет сопровождать меня вместо Владимира.
– У меня в машине есть запасной костюм Иннокентия, – вмешался в разговор до этого молчавший Булгаков, – но, боюсь, он не подойдет по размеру.