Тем временем Кантемиров, кряхтя, поднялся с пола и произнес:
– Ты слишком рано, Григорий, но как нельзя кстати. Давай, закончи недоделанную работу, убери этот мусор, – он махнул рукой в сторону Владимира и Анонимуса.
Распутин, прищурившись, поглядел на Владимира:
– Я был уверен, что убил тебя. Как же так? И что теперь с тобой делать? А! Давай-ка попробуем еще раз.
Владимир оскалился и поднялся в воздух. Но атаковать не успел. Сильный порыв ветра отбросил его в сторону, разрушая одну из стен дворца. Раздался рев збуратора. Распутин замер, прислушиваясь к тому, что говорит ему дива.
– Ладно, – сказал он, – ты права, наставница. Нет смысла их убивать. Лучше освободить, они станут неплохим подспорьем для моей армии.
– Армии? – воскликнул Кантемиров. – Какой, к черту, армии?
– Той, что прямо сейчас на пути из Пустоши в ваш удобный и теплый мир, глупый человечек.
– Что?! – В голосе Кантемирова появилась ярость. – Что ты несешь? Какая армия? Ты что, забыл? У нас теперь новый план! Никакой армии! Ты сказал, что подчинишься мне и позволишь надеть на себя ошейник! Ты див, ты не мог мне соврать! Я требую немедленно провести обряд!
– Конечно, – миролюбиво улыбнулся Распутин. – Я всегда держу свое слово. И готов. Куда мне встать?
– Проклятие, эта тварь испортила алатырь, – засуетился Кантемиров. – Но ничего, я сейчас…
Владимир снова ощутил порыв ветра, и последние слова князя замерли в зубастой пасти збуратора. И на пол на одно колено опустилась женщина. Длинные темные волосы окутывали ее тело.
– Как же так? – в притворном негодовании воздел вверх руки Распутин. – А я только собрался сдержать обещание. Ах да, ты же ничего не обещала, – он рассмеялся отрывистым лающим смехом.
– Ах, прости, – улыбнулась она, – я знаю, что ты всегда держишь свое слово, но мне необходима материальная форма. И этот тип ужасно меня раздражал.
Она тоже тихонько засмеялась.
Внезапно Митрофан, который до этого, казалось, изо всех сил старался вжаться в стену, метнулся вперед и упал на колени. От него исходили волны страха.
– Великий… освободитель! Вы обещали отпустить меня! Отпустите, умоляю! Я сделал все, как вы велели, я убил того человека и отметил проход. Вы обещали… обещали…
Владимир увидел, как из глаз дива хлынули слезы.
«Они мне вернули его уже таким», – вспомнил он слова Кантемирова. Что с Митрофаном сделали в Пустоши? Почему он так боится?
– Иди, – благодушно махнул рукой Распутин и перевел взгляд на Владимира: – А ты прими человеческую форму и подойди ближе. Останешься со мной. Придется потерпеть, пока я не сожру ваших хозяев и не освобожу тебя и этого… – он повернулся и удивленно вскинул брови:
– А где этот? Странный?
В ту же секунду раздался взрыв. Облако газа, насыщенное частичками серебряной пыли, заполнило комнату. Владимир задержал дыхание и, зажмурившись, рванул вбок, туда, где, как он помнил, была проломлена стена.
«Не дышите», – услышал он в голове голос Анонимуса.
«Спасибо, я догадался», – ответил он и, отлетев на достаточное расстояние, открыл глаза.
Дом Кантемирова виднелся далеко внизу. Владимир сделал вдох и обратился к летящему рядом грифу:
«Они будут нас преследовать».
«Не будут. Перед тем как залезть по водосточной трубе, я заложил очень много мин с серебром, сверху и с разных сторон комнаты вызовов, они будут взрываться одна за одной. В ближайшие несколько минут им будет не до нас».
«Там гражданские. Семья, слуги».
«Если они не убежали, когда начали рушиться стены, значит, они идиоты, – ответил Анонимус, а спустя пару минут добавил: – Гермес Аркадьевич расстроится. Очень сильно расстроится».
Владимир промолчал. Со вторым утверждением он был полностью согласен.
Аверин удивленно оглядывал подземное сооружение. Больше всего оно напоминало тренировочный зал. И одновременно хорошо защищенный бункер.
– Это зал для тренировок предыдущего Императорского дива, – подтвердил его предположение Владимир, – тут имеется подземный ход, прямо под Иртышом. Он ведет на другой берег. Учуять передвижение ее величества под рекой Распутин не сможет.
– Зачем прежний Императорский див строил подземный ход? Да еще и с расчетом на атаку других дивов?
– Думаю, он опасался разоблачения. – Императрица с интересом разглядывала стены и своды подземного зала. Мончинский не сводил встревоженного взгляда с Владимира.
– Значит, на некоторое время вы в безопасности, – резюмировал Анонимус и поклонился. – Если мне будет позволено, я хотел бы вернуться к семье. Им понадобится защита.
– Конечно, – согласился Аверин, – лети. Владимир, ты расскажешь, что произошло?
– Да. Но, боюсь, хороших новостей у меня нет.
– Это стало понятно, как только ты влетел в окно и велел нам немедленно спуститься в этот бункер, – вздохнула императрица. – Распутин? Он напал?
– Да, – ответил Владимир и посмотрел на Анонимуса. Тот проговорил:
– Он не один. С ним бывший фамильяр семьи Перовых. Он называет ее «наставница».
– Что? – Аверину показалось, что он ослышался. – Анастасия? С ним? – он повернулся к Владимиру, надеясь, что это какая-то ошибка.
Но див только качнул головой:
– Это она. Она служит ему. И она сожрала князя Кантемирова.
Аверин почувствовал, как противно заныло в груди.
– Так. – Он поднял руку. – Анонимус, лети домой. И отвези семью к бабушке. А ты, Владимир, расскажи все по порядку.
– Да, – ответил Владимир и нажал куда-то возле колонны. В стене открылся проход. Анонимус, еще раз поклонившись, скрылся в нем.
Слушая Владимира, Аверин все больше мрачнел. Разрабатывая план, и колдун и Владимир допускали вероятность того, что Кантемиров может призвать помощь из Пустоши, именно поэтому у Анонимуса с собой были придуманные отцом и доработанные с учетом современных технологий мины. Но Распутина ждали позже и не в доме Кантемирова. И Аверин никак не ожидал, что див явится в сопровождении Анастасии.
«Наставница… А ведь прежний Императорский див тоже называл ее так… кто ты такая, Анастасия? Что за цели ты преследовала с самого начала?»
Но следующие слова дива отвлекли его от мыслей об Анастасии.
– Так, погоди, – прервал он Владимира, – ты сказал, что Распутин упомянул свою «армию».
– Да. И сказал, что они уже на пути в наш мир.
– Проклятие… – тихо проговорила императрица Софья. А Мончинский округлил глаза:
– Это они? Те, что напали на нас в Пустоши?
– Да, похоже, – ответил Аверин. – Они принуждают похищенных колдунов открывать для них проходы. Говоришь, в дом к Кантемирову явились только двое? А где же тогда остальная армия?
– Этого он не сказал. И отпустил Митрофана, который помог ему выбраться в этот мир.
– Помог? Как именно?
– Я точно не знаю. Князь Кантемиров отправил Митрофана в Пустошь, где Распутин сломал его и заставил служить себе. А потом князь очень сильно помог Распутину. Получив Митрофана из Пустоши, где стерлись приоритеты о защите государства и монарха, он выставил ему приоритеты на служение себе и собственную защиту. В результате Митрофан не доложил о предательстве князя и спокойно действовал против интересов империи.
– Как Распутин сумел его сломать? – спросила императрица.
– Не знаю. Но он боялся. Рыдал, умолял отпустить. Митрофан – сильный див и в этом мире уже давно. Даже без приоритетов, он просто так не пошел бы на предательство.
– Можно ли назвать предательством службу своим… – тихо проговорила императрица.
– Вы шутите? – внимательно слушавший Владимира Кузя подался вперед. – В Пустоши нет своих! Все друг другу чужие!
– Что-то изменилось… – медленно проговорил Аверин и спросил: – Владимир, так что сделал Митрофан?
– Он сказал про убийство. Могу предположить, что Митрофан убил адвоката Захарова и его кровью измазал алатырь в комнате вызова Кантемирова. Ваш фамильяр сказал, что это могло стать меткой, знаком при открытии коридора. Таким же ориентиром, каким была кровь колдунов в Шлиссельбургской крепости.
Кровь колдунов…
– Медосмотр… накануне их пропажи… он ведь был общий, да? – Аверин почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. – Владимир, нужно срочно позвонить в Петербург. Здесь есть телефон?
– Нет. Но есть в Оружейной палате, недалеко. Пойдемте туда. А Сергей Дмитриевич и Кузя уведут ее величество в подземный ход.
До Оружейной добрались без приключений. Войдя внутрь, Владимир указал на стилизованный под начало века телефон, висящий возле стеклянного стенда с огромной конструкцией, по виду напоминающей седло. Только размером намного больше, чем обычные седла. С украшенного золотом и жемчугом и обтянутого замшей каркаса свисали ремни и цепи, оканчивающиеся крупными острыми крюками. Аверин понял, что это: седло для полета на крупных крылатых химерах. Императорское седло.
– Звоните, – сказал Владимир, – я сейчас.
Аверин кивнул и схватил телефонную трубку.
– Николай Антонович, – закричал он, услышав голос Серова, – вы были сегодня в Шлиссельбургской крепости?
– Да, – ответил тот. – Я отдал амулет Рождественскому, как вы и просили. Князь все еще в тюремной больнице, но ему стало лучше.
Аверин его перебил:
– Слушайте внимательно. Произошел прорыв, здесь Распутин и… еще один сильный див. А вскоре произойдет еще один, катастрофический, прорыв: в наш мир ворвутся полчища дивов. Я предполагаю, что это произойдет в Шлиссельбурге. Оповестите Управление, Академию. Начальник тюрьмы пусть начнет немедленную эвакуацию, и…
– Я понял, не теряйте времени, – сказал Серов и положил трубку.
Аверин тоже положил свою на рычаг. Инесса знает, что делать. Скорее всего, Академии Европы уже предупреждены, и их колдуны и дивы прибудут на помощь.
Только успеют ли? И поможет ли это? Сколько дивов смог собрать Распутин в свою армию? Сколько по-настоящему сильных?
История человеческих войн казалась бесконечной. И на всем ее протяжении не десятки и даже не сотни, а тысячи раскормленных для военных целей дивов оказывались в Пустоши. Ведь дива проще поймать в ловушку и отослать, чем убить. Чем и пользовались колдуны. В Пустоши прибывшие из человеческого мира дивы оказывались сильнее местных обитателей. Многие из них выжили. Да, дивов уровня самого Распутина – единицы, да и таких, как Анастасия, не могло быть много, но… пары сотен демонов первого класса хватит, чтобы стереть Петербург с лица земли и погрузить в хаос весь континент. А сколько дивов у Управления? Двадцать? Плюс Москва… Академия… окрестные небольшие города. Продержатся ли они до прибытия помощи? И сколько из кажущихся верными сейчас дивов, потеряв в бою хозяев, перейдут на сторону врага?