– Нам нужно скорее выбираться отсюда, – шепчу я, делая жадные вздохи между поцелуями.
– Всего лишь небольшое возгорание на третьем этаже в мужском туалете, – шепчет Кинг, снимая с меня майку, – ничего серьезного.
Мои губы касаются багровых крыльев на его шее, спускаясь ниже, а пальцы расстегивают пуговицы его черной рубашки, обнажая трех темных слонов на груди. Я нетерпеливо касаюсь губами рисунка, отдаваясь головокружительному желанию.
Страх того, что нас могут застать на «месте преступления», заставляет меня целовать его жадно и одержимо. Адам расстегивает ширинку и раздвигает мне ноги.
– Ты – моя, Эми, – шепчет он, – дома, в машине, даже в стенах университета. Я хочу тебя везде.
С этими словами он резко входит в меня, высвобождая из моих уст громкий стон. Сирена не прекращается, за дверью слышатся шаги и встревоженные разговоры. Весь этот шум только сильнее распыляет нас с Кингом, и чеширская улыбка становится шире.
Я реагирую на его толчки ответными движениями, цепляясь пальцами в его плечи. В любой момент дверь может открыться и на всеобщее обозрение предстанут два обезумевших тела, слившихся воедино. Громкое дыхание Адама прерывается в моменты поцелуев. Его пальцы поглаживают мой живот и забираются под чашечку бюстгальтера.
Мы делим безумие на двоих здесь, в темной подсобке, под звуки пожарной тревоги. Осознание данного факта вызывает на моем лице счастливую глупую улыбку, и я чувствую, как его руки касаются моей шеи, и он резко выходит из меня и переворачивает на живот. Адам прижимает меня к себе, заставляя прогнуться, и снова входит, продолжая нежные движения все быстрее и быстрее.
Я выпрямляюсь и тянусь к его губам, ощущая подступающую кульминацию. Кинг сжимает мое горло, отчего удовольствие разливается по телу с новой силой.
– Тише, Эми, – шепчет он, когда я начинаю стонать все громче. – Ты же не хочешь, чтобы нас услышали?
Он прикусывает мочку моего уха и зажимает рот рукой, чувствуя, как мной завладевает наслаждение, а потом резко выходит из меня и тяжело выдыхает.
– Пойдем, – хрипит Кинг, застегивая штаны.
Мы выходим из подсобки и бредем по опустевшим коридорам, как два нашкодивших ребенка, смеясь и толкаясь.
– Это ты сделал? – спрашиваю я, когда мы оказываемся по парковке. – Поджег мусорную корзину?
Кинг лишь криво улыбается и подмигивает мне.
– Тебя за это могут исключить, ты ведь в курсе?
– Но не тогда, когда ректор – друг моего отчима.
Ничего удивительного. Мы подходим к моей новенькой машине. Когда я нажимаю на кнопку, она довольно пищит, приветствуя хозяйку.
– А где ты припарковался?
Я открываю дверь.
– Я сегодня без Мустанга, – пожимает плечами Кинг, – решил вместе с тобой опробовать эту малышку. – Он поглаживает блестящий капот. – Как она тебе?
– Теперь двери открываются с первого раза, и я не глохну на дорогах, так что, как ты думаешь, как мне? – смеюсь я и прыгаю за руль. Адам садится рядом.
– Давай посмотрим, на что она способна. – Он потирает руки, и его глаза по-детски искрятся интересом.
– Ага, вот только машина еще обкатку не прошла, так что не больше ста километров в час.
Я хмурю брови и медленно выезжаю с территории университета.
Студенты столпились возле входа с телефонами и наблюдают за пожарной машиной, подъезжающей к главному корпусу. При виде этого хаоса лицо Демона сверкает удовольствием, и он откидывается на сиденье.
– Давай, вперед, и не больше семидесяти, ведь машина еще совсем новенькая, – язвит Адам, на что я лишь покачиваю головой.
Его провокации не пройдут!
Прыскаю со смеху, когда слышу недовольный вздох.
– Давай хотя бы музыку включим, – фыркает Кинг и достает телефон.
Музыка взрывается на весь салон, и я уже жалею, что в новых автомобилях есть система соединения телефона с магнитолой. Под дикие вопли и тяжелую музыку я беспорядочно тыкаю в экран, пытаясь найти спасение из этого ада, но у меня ничего не получается: как назло, я делаю еще громче.
Адам приподнимает левую бровь и перекрикивает эти душераздирающие стенания. В итоге получается сделать тише.
– Так, это моя машина, и мы будем слушать то, что я хочу, – ворчу я, выключая громкость совсем.
– Компромисс? – предлагает Кинг, и я не сдерживаю удивленного взгляда.
Парень вновь делает громче, но салон заполняют мягкие, мелодичные басы. Слышится приятный, хрипловатый голос певца. Эта песня намного приятнее всего того, что обычно слушает Адам, и мне она нравится.
Адам подпевает на припеве и блаженно закрывает глаза. Кажется, эта песня значит для него гораздо больше, чем все остальные. По нему видно, что он получает удовольствие от данной композиции, и сейчас уже не думает о том, чтобы достать меня звуками ада.
Понемногу я вникаю в смысл песни, и сама начинаю тихо подпевать, заслуживая довольный взгляд Демона. Он качает головой и берет меня за руку. В этот момент, когда я отвлекаюсь от дороги на его счастливые глаза, руль выскальзывает из моих рук, и черная большая машина стремительно подрезает нас. Мой автомобиль автоматически снижает скорость, предотвращая столкновение.
Адам оборачивается, и на мгновение в его глазах появляется беспокойство. Я вновь хватаюсь за руль и сбавляю скорость. Мои руки так сильно дрожат, что я чувствую, как их сводит, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я останавливаюсь, чтобы отдышаться, и встречаюсь с задумчивым взглядом Кинга.
– Знаешь, кто это был?
– Не уверен.
Глава 9Из крайности в крайность
– Адам! – выдыхаю я, сжимая трясущиеся руки в кулаки. – Это тот, о ком я подумала?
Неужели Рик вернулся? Даже после всего, что с ним сделал Адам, он не отступает.
– Я советую тебе вообще не думать. Кто бы это ни был, если он сунется вновь – ему не жить.
В салоне воцаряется гробовая тишина. Мы молчим, и это молчание будто оглушает меня, заставляя вспомнить все, через что мы прошли с Адамом. На мгновение мне кажется, что причина всему – странная история моей мамы. Письма неспроста крали из дома. Видимо, Рик как-то причастен к ее прошлому. Адам говорил, что он старше нас. Может, он знал ее в то время? Вряд ли… Тогда он был еще ребенком…
– Я же сказал, не думай об этом, Эмили, – прерывает мои мысли Кинг. – Больше всего я не хочу, чтобы ты переживала. Я сам все решу.
После того как я попала в больницу, Адам всячески пытался оградить меня от трудностей и забот, и я ему, конечно, благодарна, но в этом случае мы должны решать проблему вместе, потому что она касается нас двоих.
Две серо-голубые льдинки застывают, и Кинг превращается в задумчивую статую. Как всегда, я могу только гадать, о чем он размышляет. Немного отдышавшись, я нажимаю на педаль газа и потихоньку везу нас домой. Взгляд моего парня, устремленный куда-то вдаль, лишен эмоций, но по желвакам понятно, что он напряжен. Как только я паркую машину, Адам выскакивает из салона и идет быстрее в дом.
За наши недолгие отношения я уже привыкла к его перепадам настроения и поэтому стараюсь не обращать особого внимания на всплески эмоций. Адам – неуправляемая машина: когда он в гневе, остановить его очень сложно.
Едва я прохожу в дом, на втором этаже слышится шум. Наверное, какое-то время лучше не подниматься. Завтра у меня день рождения, и я не хочу в очередной раз погружаться в пучину переживаний.
– Мисс Грин, мистер Кинг сообщил мне, что завтра у вас семейный ужин, – говорит Стефани, теребя в руках метелку для пыли. – Не хотите составить меню, чтобы я начала приготовление блюд?
Джон, как всегда, на шаг впереди меня!
– Нет, что вы, я сама приготовлю ужин, не переживайте.
Сколько бы Кинг старший ни платил домработнице, мне все равно неудобно нагружать Стефани домашними заботами.
– Тогда я схожу в магазин за продуктами, – немного растерянно предлагает она.
На втором этаже на пол с грохотом падает что-то тяжелое, но ни я, ни Стефани на это не реагируем.
– Не переживайте, я справлюсь, – улыбаюсь я, и женщина оживляется. – Если мне понадобится помощь, я вам сообщу.
Стефани коротко кивает и продолжает вытирать пыль, а я, собираясь с мыслями, все-таки решаю подняться наверх.
– Мне плевать, что ты хочешь! – слышу за дверью разгневанный голос Адама и замираю. – Если ты еще раз появишься у меня или у нее на глазах, я оторву тебе голову!
Голос затихает, и я переступаю порог. Шкаф, на котором лежали книги, валяется на полу, кресло перевернуто, вещи разбросаны по углам. В комнате царит настоящий хаос, и посреди него на кровати сидит Адам, схватившись за голову. Его растрепанные волосы касаются напряженного лица, а губы сжаты в тонкую полоску. Адам, словно вулкан, готовый в любой момент рвануть.
– Все хорошо, – шепчу я и обнимаю его, но он не шевелится. Его каменное тело застыло.
– Эми, – чуть слышно говорит он, – уйди, пожалуйста.
Его слова застают меня врасплох. Меня будто обливают холодной водой, и я отстраняюсь.
– Адам, я могу подать заявление в полицию на Рика и…
Адам вскакивает и со всей силы пинает перевернутое кресло, после чего его кулак летит в дверь ванны, ударяя ее так, что она перекашивается на петлях. Серо-голубые глаза искрят злобой и безумием, как тогда в парке, когда Рик схватил меня и угрожал ножом.
– Думаешь, у них на меня ничего нет? – вспыхивает Кинг. – Рик не так глуп, чтобы идти напролом. Надо было добить этого ублюдка.
Я ловлю Адама, мечущегося по комнате, и обнимаю его вновь. Не хочу больше видеть его ярость, не хочу видеть обезумевшие от злобы глаза и избитые в кровь кулаки, хочу обычной жизни, без крови и слез, без страха потерять.
На этот раз Демон успокаивается, его мышцы расслабляются. Адам глубоко вздыхает, зарываясь лицом в мои волосы, и гладит меня по голове.
Секунды? Минуты? Я не знаю, сколько мы так стоим. Когда порыв гнева стихает, Кинг отстраняется и тихо произносит:
– Спасибо.