икий когда-то город от начала и до конца, то заметил множество маленьких черных шаров, беспорядочно разбросанных по песку. Заинтересовавшись, поднял и внимательно рассмотрел один из них. Это был спекшийся в шар керамический горшок. Ты можешь представить себе всю чудовищность жара, который смог расплавить керамику, Алахей?
Алексей обалдело кивнул. «Тысячи полторы градусов, не меньше. Что же получается? Старик действительно прав и я попал в будущее? Да еще и эта свастика на столбах. С ней-то не поспоришь, ведь вон сами немцы в годы войны где-то тут совсем рядом по Гималаям шарили, искали что-то. Вот и попробуй определи, была ли свастика тут со стародавних времен или это наследие фашистов, если я ни черта не знаю, какой сейчас год. Ну, допустим, пусть это прошлое. Тогда как объяснить это одномоментное сожжение древних городов, вплоть до последнего камня? Выходит, после того как я там, у нас, пропал, Индия с Пакистаном все-таки схлестнулись и обменялись ядерными боеголовками? А значит, потом, после ядерной войны, кто умер, а кто разбежался, полярные шапки растаяли и наступил всеобщий упадок цивилизации? Но тогда здесь должны были остаться какие-то развалины от инфраструктуры моей современности. Или уже столько веков прошло, что все совсем развалилось? В общем, непонятно…»
– И это еще не все, Алахей. Последствия чудовищного огня мы ощущаем до сих пор, – продолжил старик. – В окрестностях Холма мертвых выжившие животные странно изменились. Многие из них так и не смогли давать потомство, а те немногие, которые смогли плодиться, превратились в ужасных химер, нападающих на людей. Их почти всех перебили, но оставшиеся в живых укрылись далеко в горах. Да ты и сам уже повстречался с одним из них, когда спас моего внука.
– Так то одноглазое чудище произошло оттуда? – холодея от вновь нахлынувшего ужаса при воспоминании о встрече с циклопом, прошептал Алексей.
– Да. Раньше встречи с ними были нередки и в джунглях далеко от гор, но потом уцелевшие чудовища стали осторожнее и умнее – нападали на редких путников только в горах. А там среди камней их очень трудно обнаружить, – с горечью ответил старик. – Вот поэтому, когда ты рассказал мне о том страшном оружии огромной разрушительной силы, я сразу вспомнил, что однажды уже читал об этом. А посему выходит, уважаемый Алахей, что удар молнии перенес тебя к нам именно из прошлых веков, – спокойно закончил Садхир.
Выслушав вполне логичный довод, Алексей почувствовал неожиданную сухость в горле и молча добавил чаю себе и старику. Выпив чашку одним глотком, тихо поставил ее на стол и безучастно уставился на лампу.
– Не переживай так сильно, Алахей. Раз уж ты не можешь вернуться обратно, советую тебе основать свои корни здесь, завести семью и много детей. Правда, жениться тебе у нас будет очень нелегко, – помрачнел Садхир.
– Да в общем-то, я и сам не особо горю желанием. А все же почему нелегко, я что, такой страшный? – удивленно вскинулся Алексей.
– Дело совсем не в этом, – досадливо поморщился старик. – Телесная красота – удел обольстительных женщин. Да, у тебя есть молодость, недюжинный ум и благородство. Но ни одно семейство в нашей и всех окрестных деревнях никогда не выдаст свою дочь за тебя замуж.
– Но почему, неужели все из-за денег? – возмутился Алексей.
– Не горячись, Алахей. Я понимаю тебя. Но таковы наши древние обычаи, нарушить которые не сможет никто. Как ты, наверное, уже заметил, вся наша семья по мужской линии является врачами. Род наших занятий – это знак принадлежности к высшему сословию и передается детям по наследству. Даже малолетний Ашок почти с самого рождения помолвлен с девочкой из врачебной семьи, живущей в соседней деревне.
Взглянув на возмущенного Алексея, старик мягко улыбнулся в бороду и продолжил:
– Но ведь наш с тобой старый разговор о продолжении обучения по-прежнему в силе. Осенью поедешь в Паталипутру. Там много юных особ из иноземных благородных семейств. У них нет таких строгих запретов на браки. Уверен, ты со своими знаниями и необычными умениями быстро войдешь в высшее общество и завоюешь сердце какой-нибудь иноземной красотки. На самом деле все в твоих руках, Алахей, – лукаво глянул он на смущенно улыбающегося Алексея.
Продолжая улыбаться, молодой человек неожиданно для себя широко зевнул и оттого смутился.
– Что-то не выспался сегодня.
– Да-да, ты прав. За разговорами про чудеса мы совершенно потеряли счет времени. Уже далеко за полночь. Доброй ночи, – добродушно усмехнулся старик, вставая из-за стола.
Глава 28
Жизнь снова вернулась в свое обычное неторопливое русло. Начался долгожданный сезон дождей. Вечером после обильного ливня Алексей вышел на веранду полюбоваться на красочный закат и едва не раздавил блюдце с молоком. Чертыхнувшись, отпрянул в сторону и едва не угодил во второе.
– Да что здесь такое творится! – возмущенно огляделся. – Ага!
Поблескивая капельками пота на лысине, Рагху самозабвенно расставлял блюдца, время от времени сердито шикая на Везунчика. Раздувшийся, словно шар, кот, видимо считая священным долгом снять пробу с каждого блюдца, лениво преследовал повара по пятам.
– О! Добрый вечер, Рагху! А что ты тут затеял на ночь глядя?
– А, здравствуй, Алахей! – утирая лысину, радостно приветствовал его повар, отставив большой кувшин. – Вот, расставляю дары для нагов. Сегодня в полночь наступает великий праздник.
– И что, змеи правда выпьют за ночь столько молока? – Алексей подозрительно покосился на измусоленную морду Везунчика.
Машинально проследив за его взглядом, Рагху смущенно потеребил передник.
– Ну, может, и не все. Но думаю, когда сюда сползутся наги, будут очень довольны.
Еще раз оглядев множество блюдец, Алексей ободряюще пожелал повару доброй ночи и отправился спать.
Утром, даже не оставшись на чаепитие, Ашок пулей умчался на улицу. Шум подготовки к празднику стало слышно даже сквозь каменные стены.
Дед с улыбкой проследил за непоседливым внуком и заметил:
– Хочу с тобой поговорить, Алахей. В полдень начнется торжество Нагапанчами. Помня о твоем страхе перед змеями, сразу тебя предупреждаю – кобр там будет очень много. Возможно, сегодня для тебя разумней будет вообще не выходить на улицу?
– Ой, не знаю, – вздохнул Алексей.
С одной стороны, при виде змей подкатывал настоящий ужас, а с другой – остаток жизни придется жить здесь. А к змеям тут относятся как к само собой разумеющемуся, и надо как-то к ним приспособиться, ведь местные жители испокон веков живут с ними бок о бок, и ничего, даже живы, ну, по крайней мере подавляющее большинство. Да и к тому же начал сильно одолевать информационный голод.
– Эх, ладно. Нравятся мне змеи или не нравятся, но здесь жить. Постараюсь перебороть свой страх.
– Ответ, достойный разумного мужа, – похвалил старик. – Только уж постарайся снова не исчезать. Увидев такое, я постарел на добрый десяток лет, – он сдержанно усмехнулся. – А что подумают люди, предугадать вообще невозможно, но думаю, сразу разбегутся.
Глядя в лукавые глаза, Алексей невольно улыбнулся:
– Постараюсь изо всех сил…
Ближе к полудню торговую площадь заполонила нарядно одетая толпа. Откуда ни возьмись появились ярко наряженные факиры, развлекающие почтенную публику огромными языками пламени изо рта.
По-гусиному вытянув шею, Ашок недоверчиво уставился на огонь.
– Настоящий?
– Настоящий, – заверил Алексей.
Завороженные необычным зрелищем люди мгновенно окружили факиров, загородив ребенку весь обзор.
– Вот всегда так! – запротестовал Ашок. – Ничего не вижу!
– Сейчас увидишь, – усмехнулся Алексей.
Подхватил почти невесомого малыша и бережно посадил себе на плечи, удерживая за лодыжки.
– А теперь видно?
Боясь упасть, Ашок испуганно притих. Осмелев, восторженно закрутил головой, глядя на мир с высоты огромного роста асуры.
Садхир только тихо посмеивался в бороду, наблюдая за внуком.
Появились одетые в белые наряды брахманы. Народ сразу же переключил внимание на них. Позади жрецов шествовал старый знакомый.
Сандип, нарядившийся по такому торжественному случаю, гордый от осознания собственной важности, медленно вышел вперед, держа большую украшенную корзину.
Главный жрец, седой как лунь благообразный старик, обратился к людям с короткой приветственной речью, торжественно принял корзину и высоко поднял над головой.
Народ взорвался ликующими криками. Затем совершил такое, отчего Алексей невольно поежился. Если бы не Ашок на плечах, то уже оказался бы далеко-далеко.
Брахман медленно положил корзину набок и спокойно открыл крышку. Выкатился целый клубок сплетенных змеиных тел, распавшийся на множество разновозрастных кобр, которые начали деловито расползаться во все стороны.
С улыбкой проследив за снующими вокруг смертоносными змеями, Сандип совершил совсем невозможное, сильно поколебавшее все бывшие представления Алексея о мироздании.
Из второй маленькой корзины голыми руками старик вытащил небольшую упитанную кобру и торжественно передал брахману. Тот со спокойной улыбкой положил змею на шею, словно живой извивающийся воротник.
Подозревая какой-то подвох, Алексей потрясенно поглядел на Садхира. Гуру спокойно пояснил:
– Я же тебе говорил. Насмерть кусают только тех, кто нарушил дхарму. Брахман чист.
Приветствуя неторопливо расползающихся змей, люди впали в религиозный экстаз, начали осыпать их лепестками олеандра, жасмина и красного лотоса.
Алексей замер, боясь даже пошевелиться, представляя десятки искусанных людей. К немалому удивлению, никого не покусав, кобры спокойно расползлись по ближайшим кустам. Искоса наблюдая за Алахеем, Садхир облегченно перевел дух.
Наступил черед театрального действа. Посредине торговой площади возвели деревянный помост, закрытый богато расшитым занавесом. Красочный орнамент изображал большую семиглавую кобру, несущую по волнам человека, лежащего на ложе из колец ее тела. Под громкие звуки фанфар и ликующие крики толпы занавес медленно раздвинулся, и началось представление.