— О как, — удивленно повертел шеей Макаров. — Может, и вину сразу признаете?
— Вину? — ахнул Лапин и побледнел. — Какую вину? О чем вы? Я готов помогать вам, но… Но я ни в чем не виноват!
— Ага, понятно. — Майор потеребил бумаги, которые изучал пятнадцать томительных минут перед этим. — Стало быть, на понимание рассчитывать не придется. Мне, собственно, это и не нужно. Доказательной базы, как любит говорить один мой коллега, предостаточно. Так что, Сергей Геннадьевич, может, покаетесь в содеянном, а?
— Так. — Лапин с силой опустил широкие ладони на свои колени, глянул тяжело на майора. — Либо вы начинаете уже что-то мне предъявлять, либо я пошел.
— Да не нервничайте вы так, Сергей Геннадьевич.
И майор одарил его такой замечательной, такой теплой улыбкой, ну друг просто закадычный, а не мент коварный.
— Меня интересует декабрь прошлого года. А точнее, три дня из декабря. — И майор назвал числа. — Где вы были в эти дни?
— Ой, ну разве я вспомню. — Лапин чуть оторвал ладони от колен, хотел всплеснуть руками, да передумал, руки тряслись. — Времени прошло…
— Не так уж и много. И даты очень памятные. — Майор перестал улыбаться. — В один из дней была убита Катерина Грибова. В другой — ее домработница. А следом погибла Нина Егорова.
— Первых двух знаю, отрицать смешно. Катенька. Клава. Страшно все, нелепо. А вот третья… Как вы ее назвали?
— Егорова. Нина Егорова. Та самая, что звонила вам незадолго до смерти. И вы проговорили с ней в субботний вечер достаточно долго.
— Я? — Он аж осип, полез в карман куртки за мобильником, достал, принялся нервно просматривать журнал звонков. — Да нет здесь никакой Нины! Ни в декабре, ни в ноябре. Вы что, майор? Чего лепите?
— Там нет. А вот здесь, — и майор достал из сейфа старый мобильник, спрятанный в пакет, — здесь такой вызов есть. И продолжительность вызова впечатляет. Не узнаете телефончик? А это ведь дежурный телефон из гаража вашей фирмы, оформленный на давно умершего человека. Неосмотрительно как-то, не находите? Кстати, звонок с телефона Егоровой на ваш рабочий зафиксирован. Она позвонила вашей секретарше, та вас с ней соединила.
— Секретарша скажет все что угодно, — фыркнул Лапин.
И ему вдруг сделалось жарко. Жарко и страшно. Он взмок под курткой невероятно. Даже шевельнуться боялся. Боялся, что под мышками хлюпнет.
— При чем тут секретарша, Сергей Геннадьевич? У нас распечатка из телефонной компании имеется, мы не дилетанты какие-нибудь, мы же профессионалы. Чего нельзя сказать о вас.
— В смысле?
Пот заливал ему глаза, и рожа майора виделась нечетко. Но даже так он казался ему опасным и противным.
— Вам ведь не приходилось убивать раньше, так?
— Убивать? Вы в своем уме? Нет, мне срочно нужен адвокат! Я не скажу больше ни слова.
— А и не надо. Говорить буду я, а вы — слушать. Когда я закончу, вам решать, станете вы с нами сотрудничать или нет. Тщательно спланированные и подготовленные убийства, кажущиеся на первый взгляд идеальными, на самом деле таковыми не были. — Майор сложил пальцы домиком, красивые пальцы, по-мужски красивые. — В подготовке имелась масса просчетов. А не замечены они были по одной простой причине.
— И по какой же?
Лапин как заговоренный смотрел на пальцы майора. Его вот Господь такими красивыми руками не снабдил. Его ручища была рукой пахаря, токаря, но никак не аристократа, он всегда переживал по этому поводу.
— Ваши просчеты были не замечены по той простой причине, что всегда имелись готовые подозреваемые. Кто же станет огород городить, когда он огорожен, так ведь? Кто станет искать убийцу Катерины Грибовой, если ее соперницу нашли в метре от ее тела? Всю в крови жертвы, на орудии убийства ее отпечатки. Кто станет искать убийцу домработницы, если Илья Степанов в вечер убийства ее навещал? Мало того, он попал в объектив уличной камеры. И фрагмент его эпителия был обнаружен под ногтем жертвы — она царапнула его, когда он ее ударил. Да тут еще так своевременно нашлись окровавленные вещи в отеле! И это была кровь жертв.
— И я тут при чем?!
— Вот здесь вы переиграли, Сергей Геннадьевич, сильно переиграли. Решили перестраховаться?
— Не понимаю.
— А чего понимать-то?
Майор откинулся на спинку стула и сложил свои красивые руки на животе, прямо как покойник. Но помирать он явно не собирался. Он собирался вытряхнуть из него всю душу, гад.
— Можно, конечно, допустить, что Степанов совершенный дурак и не придумал ничего лучше, как подставиться и спрятать тряпки в крови жертв в своем чемодане, но…
— Но?
Лапин нервно вытер пот со лба носовым платком, о котором вспомнил совершенно неожиданно. Он к платкам так и не привык, часто на ветер сморкался.
— Но Степанов не дурак. И его там никто не видел в те дни, когда он предположительно должен был прятать в чемодане компромат на себя. А вот вас по фотографии опознал дежурный по этажу. Как вы ни крутились, как ни прятались, в камеры наблюдения не попали, а от бдительного ока дежурного не ушли.
— Бред, — фыркнул Лапин неуверенно. — Он ошибается! Все могут обознаться!
— Не все. А особенно те, кто пристает с вопросами. Он же пристал к вам: кто вы, что здесь делаете? А вы ответили, что навещаете приятеля. Так?
— Не помню, — буркнул Лапин и опустил голову. — Может, и навещал, когда это было? Не помню!
— А он вас отлично запомнил! И даже сказал, на какой машине вы приехали. Правда, оставили ее далеко от отеля. Но он такой въедливый мужичок — проследил за вами, когда вы уходили, и видел машину, в которую вы садились. На этот раз на ней были нормальные родные номера, а не те, которые вы ставили, когда собирались ехать на очередное убийство. Такой промах, Сергей Геннадьевич! И отсюда еще один вопрос: откуда у вас кровь жертв? Каким образом вам удалось выпачкать в ней вещи Степанова? Заранее готовились? Хотели его подставить под убийство Катерины Грибовой? А тут вдруг явилась Кира, его жена. Пришлось импровизировать. Ай-ай, гражданин Лапин, как же вы так переиграли.
— Вы что же, пытаетесь на меня повесить убийство Катеньки? Эта истеричка убила ее, а вы на меня? — То состояние, в котором он сейчас пребывал, позволило ему быть искренне потрясенным, даже притворяться не было нужды. — И Клаву я не трогал! Ее убил Степанов, потому что Клава обчистила сейф!
Черт, он тут же понял, что сказал лишнее. Он же не знал ничего о сейфе. Не должен ничего знать! Может, майор, не обратил внимания?
Обратил, падла!
— Оп-па! Сергей Геннадьевич, не хватает вам все же навыков, не хватает, — мерзко рассмеялся майор. — Откуда вам было знать, что Клавдия вычистила сейф, а?
— Она это сама мне сказала, — вдруг нашелся Лапин и поежился.
Пот вдруг сделался ледяным, будто кто за шиворот ведро родниковой воды плеснул. Он начал мерзнуть.
— Клава позвонила и сказала!
— Нет, гражданин Лапин. Это вы позвонили ей. Фиксация звонка тоже имеется. Тут вы даже не прятались, звонили ей со своего телефона. Может, не собирались убивать ее, а? Может, все вышло случайно? Вы приехали к ней сразу после Степанова. Начали спрашивать, что она нашла в сейфе. Она и брякни насчет завещания. Так?
Лапин промолчал.
— Что, мол, завещание нашлось хозяйское. По которому вы, гражданин Лапин, наследуете все после смерти Катерины, если смерть наступит до ее замужества. А смерть-то как раз и наступила до замужества. Значит, вы стали богатым человеком. И Клавдия… Она догадалась?
Лапин промолчал.
— И тогда вы ее убили. В машине возили с собой тряпки Степанова про запас, так? Или во что-то кровь собирали, чтобы потом в ней его вещи перепачкать? Думаю, второй вариант больше подходит, потому что при вас гостиничный дежурный не видел никакого пакета с вещами. Вы собрали кровь Катерины, потом кровь ее домработницы и отправились в отель. Н-да, все вроде здорово. Никто вас не видел. Не видели, когда вы входили в подъезд Катерины Грибовой…
— Вот именно, — перебил его со смутной надеждой Лапин.
— Скажу почему, — Макаров напрягся. Проскользнувшая в последнем возгласе Лапина радость ему не понравилась. — Потому что каждые последние десять минут часа консьерж уходит в туалет. Их вам оказалось достаточно, чтобы проскользнуть на нужный этаж незамеченным. А оттуда вы вышли, прикрываясь большой картонной коробкой, которую приготовили заранее. Так что на предумышленное убийство тянет эта статья.
— Домыслы, — фыркнул Лапин.
Он вдруг стал успокаиваться. Ледяной пот привел его в чувство. Собрал в кучу размякшие от жары нервы. Мобилизовал силы.
У них на него ничего нет.
— Никто не сможет доказать, что я там был в тот вечер.
— А вот тут вы ошибаетесь. — Макаров довольно улыбнулся. — Ваша машина была в тот вечер на проспекте неподалеку от дома Катерины.
— Моя машина? Это откуда такая уверенность, что это моя машина? Прямо номера мои были? Меня в ней видели?
— И номера были не ваши. И вас в ней не видели, но это была ваша машина. И на ней же вы приезжали убивать Егорову, которая вас заметила в тот вечер. Видела, как вы выбрасывали большую коробку, которой прикрывались от полицейских. Им просто было не до жильца с мусором, у них был труп и был подозреваемый. А Егорова обратила внимание и проследила за вами. И узнала, кто вы. Потом начала шантажировать. Вы приехали к ней опять же на своей машине, но с другими номерами и убили ее. Убили изуверски, желая отвести подозрение на ее любовника. О нем-то, гражданин Лапин, вы когда успели навести справки? Вот тут мастерски сработали, ничего не скажу. И снова неувязочка! Свидетель имеется. Видела вас во дворе пожилая собачница. Не помните ее, нет? А она вас отлично рассмотрела, — соврал Макаров.
Инна Степановна по фотографии Лапина не опознала.
— И что? — Лапин ослабил спину, согнулся, уложил локти на коленки. — Мало ли зачем я туда приезжал! Может, просто мимо ехал?
— Может, но зачем в подъезд Егоровой заходили?
— Да просто так, погреться, — фыркнул Лапин со злостью. — Никто не видел, как я входил в ее квартиру, как выходил. Чушь это все, майор. Мало ли зачем я туда приезжал тем вечером? Катался!