Я двигался дальше, ощущая себя трамваем на рельсах, но не сомневался, что, повернув назад, не вернусь в зал с наклоненными колоннами, а попаду туда, куда желает тропа. Я знал – хотя не мог объяснить почему, – что движение в любом направлении было движением вперед.
Только вперед.
Впереди замаячил свет.
Свет.
Он потянул меня к себе как магнит, и я, с гравиметром на плече, устремился к нему. Впереди высилась арка, круглая, как и остальные, но куда более внушительная. Когда я приблизился, стены и потолок тесного тоннеля обрушились, и пол превратился в узкий мост, идущий из чрева горы наружу, над открытой ржавой равниной.
Это было невозможно. Мы тысячу раз просканировали город. Никаких мостов здесь не было.
Мост был длиной в милю или даже больше, без перил и поручней, таким же узким, как коридор. Если, стоя по центру, раскинуть руки, то они вышли бы за его границы. Я радовался, что ветра не было. На такой высоте любой порыв легко мог бы сбить меня с ног и отправить в километровый полет к земле.
Я задержался под аркой, изучая глазами мост. Он бежал над пустошью к другой виднеющейся вдали горе. Она была даже выше, чем та, что мы с Валкой исследовали. Подняв голову, я не заметил патрульных кораблей.
– «Сфинкс», это Марло. Прием, – произнес я по рации.
Тишина.
– «Сфинкс», это Марло. Где вы?
Нет ответа.
– Валка?
Я шагнул на мост, осознавая, что в день нашего прибытия на Анитью ничего из этого здесь не было. Узкий мост проходил в миле от земли – гораздо ниже, чем тот уровень, где мы с Валкой были до того, как потеряли друг друга, – и бежал над неровной пустошью, поддерживаемый изогнутыми колоннами, похожими на половинки тонких изящных арок.
– «Сфинкс», – попробовал я снова, – это Марло. Вы видите мост, идущий из… – я остановился, чтобы взглянуть на положение солнца, – западного склона горы?
Никто по-прежнему не отвечал. Не избавляясь от груза, я повернулся назад, боясь долгой дороги и не желая упасть. Вернулся в коридор и пошел во тьму, пока за моей спиной не погас последний лучик света…
И вдруг путь мне преградила стена.
Длинный коридор исчез за преградой из черного камня.
Я развернулся обратно.
Солнечный свет был холодным и блеклым, красным, как окружающий пейзаж, и не добавлял новых красок. Оглянувшись, я увидел черные изогнутые колонны, поднимающиеся над натуральным камнем и нижним входом.
А вот нашего лагеря не было.
Внутри меня все сжалось; адреналин хлынул в кровь с такой силой, что стало больно.
– Валка! – крикнул я и принялся переключать каналы на проекционном дисплее шлема. – «Сфинкс»? «Тамерлан»? Кто-нибудь, отзовитесь!
Никого не было. Все исчезли. Оставалось только идти.
На горизонте появлялись все новые горы, теснясь друг к дружке, словно сутулые колоссы. Я вышел на мост, дивясь тому, как они возникали словно из ниоткуда. Может, я был уже не на Анитье?
Задержавшись около середины грандиозного моста, я осмотрелся. Гора, которая прежде казалась лишь нагромождением пыльных красных камней с морозной шапкой, теперь полностью изменилась. Ее склоны покрывали величественные и прекрасные террасы с черными стенами и башнями, напоминающими зубы великанов.
Увидел я и самих великанов.
Со склонов на меня смотрели огромные, с космический корабль, лица. Бесстрастные и спокойные, с пустыми, вырезанными из черного камня глазами, они наблюдали за моим приближением.
Наконец я добрался до новой горы и полез вверх. Здесь не было ни тропы, ни лестницы. Только руины этой империи былого и грядущего. Пустыню внизу пронизывали черные русла каналов, глубокие и сухие. Я чувствовал, будто карабкаюсь уже несколько часов. Руки налились свинцом, и мне пришлось пользоваться гравиметром, как походным посохом. Солнце, казалось, не двигалось, перманентно зависнув на востоке, высоко над горой, откуда я пришел. Время как будто остановилось.
Я взбирался все выше и выше, не зная даже зачем, но чувствуя, что должен двигаться вперед под гнетущими взглядами бездушных каменных лиц. Неизвестно, как высоко и как долго я лез, ибо никто другой ни до меня, ни после не проделывал этот путь.
Я был так высоко, что с края вершины мог оглянуться и увидеть на горизонте изгиб планеты. Звезды здесь выглядывали из бесконечной ночи, земля и небо встречались в высшей точке этого мира.
Вершина.
В ушах болезненно и живо зазвучал голос Братства. Я был настолько изнурен, что мне едва не почудилось, как его бледные руки ползут ко мне по покрытому ледяной коркой камню. Я сходил с ума. Ноги ныли от усталости, и мне пришлось воткнуть гравиметр в землю, пробив лед, и опереться на него.
Измотанный, голодный, окончательно выбившийся из сил, я опустился на колени. Если бы не система, перерабатывающая выделения моего тела в воду, я бы умер от жажды. Сколько дней я карабкался сюда? Или всего лишь несколько часов?
И ради чего?
На горе ничего не было. Даже ветра. Я перекатился на спину, скучая по кровати в жилом модуле лагеря, по своей каюте на «Тамерлане». Мечтая о еде.
– Валка?
Взбираясь на эту гору, я был так уверен. Уверен, что должен сделать это. У меня не было другого выбора.
Над головой кружили звезды, и, кажется, я задремал. Солнце – тусклое и мерцающее, словно старая лампочка, зависло в одной точке небосвода и смотрело на меня бдительным оком. Сколько времени я провел без еды? Два дня? Три?
Если я садился, то видел лики гор внизу, глядящие на меня пустыми глазами. На мое лицо падала тень от прибора, который я затащил сюда и который поддерживал меня в течение всего подъема.
Свет. Тьма. Тишина. Ночь. День.
Только вперед, говорил я себе, но даже не шевелился. Сколько я уже пролежал здесь?
«Поднимайся. Поднимайся!» – звучал в голове голос, похожий на отцовский. Похожий на голос Гибсона. На мой собственный.
Ищи трудностей.
К хору голосов присоединился шепчущий голос Братства, и мне снова показалось, будто белые руки шлепают по камням вокруг.
Найди их на вершине.
У подножия мира.
«У подножия мира…»
Я попробовал встать, но не смог. Силы покинули меня.
«Поднимайся!» – скомандовал тот же внутренний голос, тот же дух, что приказал мне встать перед Аранатой в мой последний миг.
Я пытался. Пытался, но смог лишь перекатиться на живот, уткнувшись лицом в лед.
Встать я не мог, поэтому пополз. Можно было подняться еще чуть выше. Горный пик представлял собой зубец из голого камня, покрытый льдом. Я полз и наконец затащил свое тело на самую верхушку горы, которой не было, когда мы прилетели. Выше подниматься было некуда, и я улегся на вершине, желая, чтобы ко мне пришел либо сон, либо Смерть. А может, они оба, рука об руку. Гора стала бы моей пирамидой, моей усыпальницей, и никто никогда не нашел бы меня здесь.
Мои последние мысли были о Валке и «Тамерлане». Куда они подевались? Куда подевался я? Лица гор наблюдали за мной черными и зелеными глазами. Погружаясь в дремоту, я увидел, как они поднялись и молчаливо, торжественно поклонились. Но стоило мне моргнуть, как они исчезли. Горы спали подо мной, как останки выброшенных на бескрайние пески Анитьи империй.
Я уснул лицом к земле. Я то погружался в сон, то вновь вырывался из него, успевая попить из встроенной в маску трубочки. Пытался встать, но раз за разом терпел неудачу.
Шинель затрепыхалась от легкого ветерка. Динамики скафандра слабо затрещали. Вероятно, этот шум и разбудил меня. Ветер в безвоздушном пространстве. Я открыл глаза, увидел землю и лед. Смрадную пыль. Подножие мира.
И нечто невероятное.
На вершине этого безвоздушного, безводного мира, среди льда, под тусклым солнцем рос белый цветок.
На миг я решил, что окончательно сошел с ума. Затем вспомнил цветок древа Галат, который забрал из Облачных садов Перонского дворца на Форуме. Может, это он выпал из кармана шинели?
Нет. Этот цветок был свежим, выросшим из холодной, безжизненной почвы. Протянув руку, я дотронулся до него. Он был настоящим.
«Мы так часто не замечаем истины, потому что не смотрим себе под ноги», – сказал Гибсон мне на прощание.
Я смотрел не просто под ноги, а прямо в землю. И увидел чудо. Ветер снова поднялся и закружился вокруг вершины. Не отнимая пальцев от невероятного цветка, я посмотрел вверх, вытягивая шею.
– Адриан…
Шепот, слабый шум, принесенный ветром, которого не должно было быть.
– Адриан…
Я оперся на руки и, к своему удивлению, понял, что мне хватает сил, чтобы пошевелить ногами. Чтобы встать. Обернувшись, я увидел оставленный у обрыва гравиметр и горный пейзаж за ним. Бдительные горы и полуразрушенные террасы на первой горе, мост и колонны на месте нашего исчезнувшего лагеря.
– Я вас слышу! – ответил я Тихим и раскинул руки. – Я здесь!
Глава 70Агония
Ветер заревел в ответ, ударив по вершине с такой мощью, что я прикрыл глаза, даже несмотря на шлем.
«Адриан».
– Вы звали?! – воскликнул я, крутясь на месте, словно надеялся уследить за порывами бури. – Я пришел!
«Сними маску».
Мои руки зашевелились против моей воли, и мне пришлось усилием воли их остановить. В левом нижнем углу маски индикаторы по-прежнему указывали, что снаружи нечем дышать.
Там не было кислорода. И было очень-очень холодно.
– Если я сделаю это, то умру.
Тишина.
Я зашел так далеко. По правде говоря, слишком далеко, и я сомневался, что переживу обратный путь. Все мои многолетние усилия были направлены на то, чтобы привести меня сюда. Я сражался, убивал и служил Империи, чтобы однажды взойти на эту вершину. Оглянувшись, я заметил, что нас окружают каменные лица. Я искал одинокий цветок, но он исчез. Сорвал ветер? Или он мне просто привиделся?
Или я сошел с ума?
– Что это за место? – спросил я.
Тишина.
– Что вам от меня нужно? – тщетно спрашивал я. – Скажите!