Часовые не двигались.
– Прием! – повторил я, держа наручный терминал у рта. – Повторяю: прием!
– Ububonoyu o-okun-do, – раздался в ответ высокий и холодный, как пики мейдуанских гор зимой, голос. Затем последовал неестественный тонкий смех и еще слова: – Они тебя не слышат.
Я отвернулся, чтобы никто не увидел, как я потрясен.
– Кто это? – спросил я на сьельсинском и почувствовал, как все вокруг замерли, догадываясь, что означает мой переход на этот язык.
– Дьявол Мейдуа, – произнес этот странный голос, медленно проговаривая незнакомые человеческие слова. Перейдя на сьельсинский, мой собеседник добавил: – Должно признать, от yukajji с такой репутацией я ожидало большего.
– Князь Дораяика, надо полагать?
Мои переживания из-за Кейда сменились холодной белой яростью Марло.
Ответом мне был ледяной смех, от которого волосы встали дыбом.
– Veih, veih, veih, – произнес сьельсин. – Нет. Велика честь, hurati.
Он назвал меня мышью. Или тем животным, что в мире ксенобитов было сродни мышам.
– Сдавайся, и будешь благословлен, – добавил он.
– Sim udantha, – ответил я.
«В другой раз».
– Вы окружены и скоро будете уничтожены…
На это мне нечего было ответить, поэтому я промолчал.
– может быть, я доставлю тебя к нему.
На мониторах я не видел ничего, что подсказало бы местонахождение говорившего. Может, он позади, за ордой атакующих сьельсинов? Быстрого взгляда на тактический дисплей хватило, чтобы понять, что добрая четверть боеприпасов палубных орудий уже истрачена. В коридоре раздался выстрел. Мимо ирчтани прорвались еще нахуте.
– Когда я встретило тебя в зале снаружи, то не ожидало, что ты сбежишь, поджав хвост, – сказал ледяной голос.
Камера одного часового повернулась, дрогнув, когда шлем – а может, голову – подняли с места. Камера сделала оборот, показав сумрачный трюм, и остановилась на моем собеседнике. Вся его голова, кроме рта, была закована в броню цвета выгоревшей кости. Зубы хищно скалились в вакууме, в безвоздушное пространство брызгала пена. Рот был чересчур широким, как акулья пасть, и ухмылялся кривой ксенобитской улыбкой. Эта пасть спокойно могла отхватить кулак взрослого человека. В шлеме не было ни отверстий, ни видимого визора. Я не был уверен, что у Возвышенного сьельсина вообще были глаза. Возможно, за броней прятались только механизмы, среди которых таился мозг инопланетянина. Возможно, и рот был всего лишь рудиментом прежнего тела, оставленным для устрашения. Когда чудовище говорило, его губы не двигались, лишь ухмылка становилась все шире.
– Sikare. Признаюсь, я разочаровано. Я ожидало большего от убийцы Аранаты.
– Считай, что тебе повезло. – Я уставился в монитор, надеясь, что существо почувствует тяжесть моего взгляда. – Deni okun tuka o-tajun ne?
«Кто ты?»
Картинка мигнула, но слова прозвучали громко и четко:
– Лишь святой раб. Один из множества.
Чудовище подняло и показало мне руку. Вся она была из сочлененной стали, мастерски изготовленные пальцы укреплены цирконием, белые на белом. Рука была механической, но все равно шестипалой. Пальцы были типичной для сьельсинов длины.
– Один из шестерых.
Я почувствовал, как мои губы невольно сжимаются, глаза прищуриваются. Хорошо, что тварь меня не видела. На миг я забыл о сражении; мы с ксенобитом как будто остались одни во Вселенной.
Святой раб.
Вайядан.
Слово звучало зловеще даже для моего человеческого уха. Тогда я этого еще не знал, но вайяданы были названными защитниками аэты, его ближайшими телохранителями, советниками и любовниками – отцами его детей.
– Yukajji, почему ты молчишь? Боишься?
– Я не получил ответа на вопрос, vayadan-do, – сказал я не мешкая. – Я спросил, кто ты.
– Всего лишь палец его «Белой руки», – произнес он, а его и без того невероятно широкая ухмылка растянулась еще шире.
– Iedyr Yemani ne? – переспросил я.
Иэдир йемани. Белая рука. Я уже слышал это название из уст демона во мгле на Эринии. Но нынешняя ситуация требовала силы и мужества. Я не собирался бояться.
– Это не имя! – фыркнул я.
– Я Иубалу! Берегитесь!
С этими словами существо огромной металлической рукой раздавило камеру, шлем и голову несчастного ирчтани.
Сверху раздался похожий на отдаленный перестук барабанов топот металлических ног по фюзеляжу.
Глава 26Вайядан
– Паллино, поручаю мостик вам.
– А вы куда? – бросил мне в спину хилиарх, когда я уже был у выхода в коридор.
Моя ладонь зависла над консолью управления дверями.
– Вы не хуже меня слышали, как эта тварь ползает наверху. Хотите подождать, пока она проберется через верхний люк?
– Наши ребята все задраили! – парировал Паллино.
– Это не поможет, – резко помотал я головой.
Земля и император знают, чем была начинена эта химера. После битвы на Эринии около десятка целых, но мертвых неудачных созданий ученых МИНОСа были изучены исследователями легиона. Демонов Эринии спроектировали для войны, их тела оснастили запястными и плечевыми плазмометами, а в ладони встроили паралитические дисрапторы. В руках также были керамические клинки, а по всему телу размещены взрывчатые приспособления, метательные орудия и прочие малоприятные штуковины. А ведь то были всего лишь прототипы. Кто знал, что прятал в себе Иэдир йемани Иубалу?
Я не знал, но все равно с готовностью отправился с ним сразиться.
– Адр… – снова перешел на фамильярный тон Паллино, отбросив формальности и ранги. – Не ходи.
Я проверил, как сидит капюшон, набрал на наручном терминале последовательность цифр, чтобы отключить устройство от проекторов голографической камеры. На миг в темной металлической двери отразилось мое истощенное лицо. Ввалившиеся глаза, резко выступающие скулы. Я щелкнул переключателем внутри воротника, и компоненты шлема раскрылись, словно бутон цветка, и сомкнулись над моей головой. Я ненадолго зажмурился, чтобы избежать привычного приступа паники, случавшегося у меня, когда титановые и черные керамические пластины соединялись перед моими глазами.
Добровольно ненадолго ослепнув, я нажал на дверную консоль. Спустя мгновение включилась энтоптика скафандра: проекторы показали солдат, охраняющих коридор, и усеявшие пол обломки десятка с лишним нахуте. В конце коридора я увидел свое отражение – черную маску, черный доспех, белый, опавший без ветра плащ. Все повернулись ко мне пустыми белыми керамическими овалами на месте лиц. Я отстегнул плащ и бросил одному из солдат. Тот неуклюже его поймал.
– Сиран, за мной.
Она не стала задавать вопросов. Не при солдатах.
– Малаг, вы за старшего, – сказала она своему опциону, и тот отдал честь.
Пока перераспределялись полномочия, я подозвал троицу солдат, стоявших поодаль от основной группы.
– Триада? – спросил я.
Их триастр кивнул.
– Отлично. Вы тоже за мной, – скомандовал я и зашагал вперед, взяв в руку меч, но не активируя его.
На ходу я вызвал центуриона ирчтани:
– Удакс, доложите обстановку.
– Теряем контроль по левому борту! – прокричал он мне в ухо так, что меня перекосило. – Ваши солдаты продвигаются слишком медленно!
– Тогда взорвите левобортный мост. Отступайте ко внутренним шлюзам. Вы близко?
– Так точно! – ответил Удакс. – Но если лишить их подступов к кораблю, кто знает, что они сделают дальше.
– Не время об этом думать! Выполняйте, солдат!
Вдали что-то громыхнуло, словно автобус врезался в людную остановку. Я ожидал, что завоют сирены, но «Беспощадный» был так сильно поврежден, что не нашел сил даже завыть.
– Он здесь, – произнес я.
– Кто? – спросила Сиран.
– Наш приятель из тоннеля.
– Демон? – изумилась она, и я представил, как кровь отхлынула от ее лица.
– Будьте начеку, – предупредил я и, повернувшись к ней, поднял кулак. – Со мной?
Мой верный центурион и соратник кивнула и ударила кулаком в кулак.
– Как в Колоссо?
– Как обычно, – ответил я. – Идем.
Ведя свою маленькую группу по коридору, я следил за звуками перестрелки внизу. Кашель плазмы и крики солдат эхом разносились по кораблю.
– Враг в трюме!
– Есть контакт! Есть контакт!
– Адские боги, ну и махина!
– О Мать, защити нас…
Крики.
Затем в ухе зашептал чужой голос, высокий, ледяной и неприятно близкий:
– Выходи! Выходи, hurati. Где ты прячешься?
Все замерли. Их не было на мостике, и раньше они его не слышали. Сьельсин говорил на галстани, без эмоций и интонаций – видимо, пользуясь встроенной программой. Как Кхарн Сагара общался с помощью машин, так и генерал ксенобитов разговаривал чужим голосом.
– Оно слышит все, о чем мы говорим, – с ужасом понял я. – Видимо, система связи взломана.
– Ты не будешь прятаться вечно, – прошептал вайядан. – Я тебя найду.
– Можем отключиться? – спросила Сиран.
Мне в голову пришел более важный вопрос, но вслух я его не произнес: может ли оно подключиться к «Тамерлану»?
– Нужно спешить, – боясь быть подслушанным, сказал я вместо ответа.
Двери в трюм остались открытыми с тех пор, как сьельсины разграбили корабль. Воздух весь вышел, а содержимое было либо украдено, либо испорчено. С потолка свешивались оголенные искрящиеся провода, а на полу лежали трупы людей – наших людей. Их разорвали на куски, и теплая, оранжево-золотая в инфракрасном излучении моей камеры кровь еще кипела в вакууме.
– Куда подевалась эта тварь? – спросил один солдат.
– Я рядом, – прошептал нам в уши сам инопланетянин. – Рядом. Рядом. – Тварь по-прежнему говорила человеческим языком, чтобы солдатам было понятно… и страшно.
Вспомнив, как существо напало на нас в зале у казарменного блока, я поднял голову, ожидая увидеть его по-паучьи крадущимся по потолку, с магнитами в руках и ногах, а может, просто с цепкими когтями. Но наверху были лишь тонкие тени мостков и крановых порталов, начертившие в темноте уменьшенную копию инопланетного трюма.