чудовища повисли, из одной по-прежнему торчал обломок меча. Из тумана выплыла его ухмылка, как оскал дикой кошки в освещенных луной джунглях на заре времен.
Но, не считая утраченного меча, повреждений у Иубалу не прибавилось.
Химера поднесла обломок к лицу. Что это было – удивление? Недоумение? Приветствие? Или просто отрешенное любопытство? Даже сейчас я не могу сказать. Существо сложило пальцы и без лишних церемоний сбросило обломок, как сбрасывают израсходованный резервуар плазмомета.
– Oyumn juu ne? – спросило оно.
«И это все?»
И тут оно скрылось, бледным пятном метнувшись к середине трюма.
Отступает? Почему?
– Назад в коридор! – крикнул я, бросаясь к выходу.
За спиной раздался грохот, словно раскат грома в дождливую ночь, и я понял. Тварь двигалась так быстро, что сотрясала воздух. Третий и последний из сопровождавших нас солдат с криком шмякнулся о стену. От удара столь массивного, как сьельсинская химера, существа, да еще и нанесенного с такой скоростью, щит спасти не мог. Это было все равно что попасть под шаттл. Солдат даже не успел вскрикнуть во второй раз.
Зато закричал другой. Жуткий вопль наполнил трюм и наши уши. Я понял все, не оборачиваясь. Кричал второй солдат, ударенный Иубалу. До него добрался нахуте.
Я отключил его от линии связи.
Все трое гоплитов были мертвы.
– Сиран! Уходи! – гаркнул я, выталкивая ее в коридор. – Ему нужен я! Спасайся!
Среагировав на наше появление, в коридоре зажглись лампы. Одна заискрилась и потухла. Корабль затрясся – то ли в ходе ожесточенной битвы вокруг, то ли от дистанционной бомбардировки «Тамерлана».
Я захлопнул за спиной дверь, понимая, что даже четыре дюйма чистого титана не задержат химеру надолго.
Глава 27Битва с чудовищем
Впереди, за запечатанными и неиспользуемыми казармами, была кубикула. Там оставалась часть группы Паллино. То ли пятнадцать человек, то ли две декады. Я не помнил и не мог спросить, не открыв карты преследовавшему нас чудовищу, – разумеется, если предположить, что машины, усиливавшие восприятие вайядана, еще не предупредили его о том, что там засада. Наши сапоги стучали по металлическому полу под жужжание и скрежет металла – Иубалу вскрывало за нами толстую дверь.
Я запнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть. Перед тем как броситься в бегство, я деактивировал меч.
– Удакс, где вы? – прохрипел я в коммуникатор, не выпуская руки Сиран и не позволяя женщине замедлить бег.
Я знал, что Иубалу слышит, но не придавал этому значения. Это было не важно.
– Заняты, человек! – мгновенно проверещал ирчтани.
– Что случилось?
– Не знаю! – ответил он. – Здесь все мигает. Они остановили наступление по левому борту!
– Включили тревогу, – ответил я, все еще придерживаясь за стену.
Должно быть, Кейд. Бравый центурион наконец сделал свой ход.
– Валка… – огибая угол, позвал я, – Валка, топливо сбрасывается?
Она была на связи.
– Не уверена. Я… – Ее голос казался дальше, чем когда бы то ни было, как будто я находился на дне колодца, а она вещала сверху. – Да!
От облегчения я едва не привалился к переборке. Кейд справился.
Да обретет его душа покой на Земле.
Скрежет металла преследовал нас по всему коридору; за ним послышалось ровное «клац-клац-клац» железных когтей по полу. Иубалу приближалось, шло за нами по пятам.
– Kianuri mnu ne? – донесся сзади его голос.
«Бежите?»
Затем оно произнесло нечто, смысла чего я не понял, прошептало мне прямо в ухо по взломанному каналу:
– Uboretata ioman ti-belu sha ba-aetane. – «От вашего аэты я ждало большего».
Но раздумывать над этим не было времени.
Просигналив Сиран, я полностью отключил рацию.
Время для слов прошло.
Успели! Менее чем в двадцати ярдах маячила дверь кубикулы, круглый запечатывающийся портал.
– Откройте! – также отключив рацию, закричала Сиран в микрофон скафандра.
Никакой реакции не последовало, но мы не сбавили хода. Клацанье когтей за спиной ускорилось, и я представил, как вайядан по-обезьяньи скачет за нами, но ни оборачиваться, ни включать камеру заднего вида не стал.
– Откройте! – вновь закричала Сиран. – Откройте!
С третьего раза солдаты поняли. Дверь открылась; на пороге появились двое легионеров с короткими копьями наперевес. За нашей спиной что-то громыхало и ворочалось, словно сбитая с ног лошадь.
– Милорд, ложитесь! – воскликнул один из солдат.
Я нырнул в техническую нишу справа от себя. Сиран бросилась ничком на пол, перекатившись так, чтобы сразу же нацелить собственное копье в направлении, откуда мы прибежали.
Иубалу прыгнуло, но коридор был слишком узок для его высокого и широкого тела, и вайядан задел спиной потолок, упав в нескольких ярдах от Сиран и в считаных футах от меня. Сиран с легионерами открыли огонь, поливая сьельсинского генерала невидимыми лучами из копий. На миг мне показалось, что тот начал обугливаться и дымиться.
Улучив момент, пока химера восстанавливала равновесие, я поднялся и занес меч. Высшая материя засверкала подобно лучу лунного света. Я нанес удар, чиркнув клинком по бронированному плечу твари, и отрубил плечевую пушку. Иубалу двинуло назад локтем, попав мне прямо в солнечное сплетение. Почти всю силу удара приняла на себя броня, но я все равно едва не задохнулся и подлетел так, что тоже ударился о низкий потолок.
– Адриан!
Спустя мгновение я шлепнулся на пол, оставив мечом тонкий как волосок разрез в стене.
Свет погас. Должно быть, в падении я разрубил проводку.
Мне хотелось лежать, просто лежать здесь. Я едва мог пошевелиться, едва мог дышать.
Но шевелиться было нужно. Иубалу почти пришло в себя. Белые руки вцепились в поручни, предназначенные для того, чтобы держаться в условиях невесомости. Вайядан поднялся, словно затонувший корабль из морских глубин.
«Ну же! – кричала каждая моя нервная клетка, каждая мышца. – Вставай!»
Неуверенно, с медлительностью ржавых часов я сдвинул с места ладони, согнул ноги в коленях. Меня схватили чьи-то руки – руки в перчатках, не стальные. Сиран с легионером поволокли меня по полу к кубикуле.
Перетащили через порог.
Через миг я услышал глухой взрыв гранаты. Потом еще один. Затем раздались шипение и вой… от боли?
– Достал его! – радостно воскликнул солдат.
Но ему не хватило ума не задерживаться в проходе. Белые руки вытянулись из тумана и сцапали бедолагу за плечи. Он заорал, раздался хруст отрываемых конечностей.
– Огонь! – скомандовал я, осознав, что голос вернулся ко мне, и без сил привалился к переборке у двери.
Внутри было больше десятка человек, все они выстрелили. В дверной проем понеслись плазменные заряды и лучи копий – воплощение огня.
На миг повисла тишина. Тишина и отдаленный шум боя, распространявшийся по изношенному остову «Беспощадного».
– Попали? – спросил солдат.
Сиран шикнула на него. Я приготовил меч.
За край двери ухватилась железная рука. Потом еще одна. Потом третья.
Иубалу издало высокий пронзительный рев, похожий то ли на крик хищной птицы, то ли на вой фантастического призрака. Я не видел, но представлял, как его белый шлем и неестественно широкая ухмылка появляются из дыма и пара.
– Огонь! – снова скомандовала Сиран.
Вспыхнула фиолетовая плазма, но Иубалу это не остановило. Оно рванулось вперед, выпуская из запястий белые клинки. Времени на раздумья не было. Импланты вайядана, судя по всему, позволяли ему видеть на триста шестьдесят градусов. Еще немного, и оно обнаружило бы мое укрытие у двери. Нужно было действовать сейчас или не действовать вовсе.
Но в следующий миг все мои мысли застыли. С тихим гудением и механическим щелчком в груди Иубалу открылось окошко, откуда полетели ракеты. Четверых солдат накрыло сразу, крайние ясли в ближайшем ряду взорвались облаком из стекла и металла. Хлынула фиолетовая жидкость, испаряясь на холоде. Мне нужно было, чтобы враг сделал еще один шаг.
Иубалу его сделало.
Его белая броня местами обгорела и почернела, и я счел это хорошим признаком, несмотря на устойчивость адаманта. Щиты были истощены непрерывным огнем. Но это было уже не важно. Моей целью была не броня демона, а сочленения между ее фрагментами, сочлененный титан под углеводородными пластинами.
Обычный металл не стал для меня преградой. Как и давным-давно на Воргоссосе, в сражении с Возвышенным Калвертом, я утопил острие меча в шарнирном соединении, которым одна из четырех рук Иубалу крепилась к торсу. Повернул клинок, отрубив руку. Она с лязгом упала на пол. Я отскочил, но слишком медленно. Когтистая нога Иубалу зацепила меня за бок, и вместо прыжка я, скользя, проехался по полу.
Но я своего добился. Прежде чем Иубалу успело напасть на меня, Сиран с солдатами вновь открыли огонь. Сьельсин подпрыгнул, зацепился за кусок подвесного рельса, по которому транспортировали крионические капсулы, и через головы солдат вскочил на составленные друг на друга ясли. Химера выстрелила из встроенных в оставшиеся руки дисрапторов, но благодаря щитам мы все остались невредимы.
– Ты за это заплатишь, hurati, – не переставая растягивать ухмылку, произнесло существо.
Несмотря на боль, я поднялся на ноги. Кажется, ребра остались целы. Ушиб был сильным, но ничего не сломалось.
– Так спускайся и возьми свою плату! – сказал я, наставляя меч на врага.
Вместо ответа Иубалу презрительно ударило клинком вниз, пронзив спавшего в капсуле человека.
– Когда хозяин с тобой разделается, я попрошу у него твои кости, – объявило Иубалу, словно обращаясь к аудитории. – Возможно, твой череп увенчает все остальные.
– Мечтать не вредно! – ответил я, не зная, что еще сказать.
Тут снизу взмыла темная фигура, схватив Иубалу за руку. За ней – другая. Крутанувшись в воздухе, они дернули химеру и скинули с высоты. Все произошло стремительно, и я не сразу понял, что это Удакс уже второй раз за день появился в нужное время в нужном месте. Он с другим ирчтани уселись на капсуле, на которой только что сидело Иубалу. Второй ирчтани поднял плазменную винтовку – нет, плазменную гаубицу – и выстрелил. Из ствола вырвался не луч, а настоящий поток фиолетового пламени. Пламя охватило ксенобита, и я даже испугался, что чудовищный жар повредит и расплавит чувствительную крионическую аппаратуру, находившуюся по обе стороны. Но это уже не имело значения. Ирчтани не останавливался, пыхая перегретой плазмой, словно неоновый дракон. Пламя было настолько ярким, что энтоптика моего скафандра приглушила яркость почти до минимума.