Капелле нужно было убить миф, и убийством человека этого было не добиться. Я вспомнил Каракса и его медальон с моим трезубцем на фоне солнца. Сколько имперских солдат носили такие же медальоны? Сколько тысяч? Моя женитьба на Селене была многогранным планом, ведь таким образом император привязывал мою легенду к себе.
Куда более элегантное решение, чем нож.
Но кто-то же подкинул этот клинок, у которого не было ни рукояти, ни руки, чтобы его держать.
– Пока мы ничего не знаем наверняка, – мрачно сказал я, глядя мимо Валки и сквозь стену за ее спиной.
Но глаза Валки видели прошлое с идеальной четкостью, а я видел лишь вероятность. Лица потенциальных врагов появлялись передо мной по очереди, как притоки реки времени в моем сне. Львы, лорд Браанок, принцесса Селена, принц Александр, Капелла – последний и самый могущественный враг из всех, когтистая тень на сердце.
Я не заметил, что яростно сжимаю поручень Валкиной койки. Искусственные пальцы не жаловались. На меня нахлынули воспоминания о неудачном покушении на Гододине, заполнив мой череп, как морская вода. Сейчас едва не погибла Валка, а тогда едва не погиб Паллино. Сколько ждать, прежде чем кто-то погибнет? Погибнет, как Кейд, как капитан Янек с «Андрозани»? Как Райне Смайт и Вильгельм Кроссфлейн?
Как я.
Жертвы моей мечты.
– А когда узнаем? – спросила Валка, постучав по моей руке пальцем, и я ослабил хватку. – Что тогда?
– Отомстим, – ответил я, и на этот раз Валка не стала со мной спорить.
Глава 39Совет призраков
Прошла неделя. Ничего не случилось. Никто не явился, никто не прислал сообщений, никто не вызвал меня. Желание Отавии сбылось: я не покидал «Тамерлан» и в те минуты, когда не сидел рядом с Валкой, рассматривал Форум с орбиты, белые башни и золотые огни Вечного Города, денно и нощно сверкающие подобно светлячкам. Подобно тысячам лазерных прицелов, направленных на наш корабль.
Я утешал себя тем, что, чья бы рука ни направила нож без рукояти, император оставался моим союзником. Зачем еще ему устраивать встречу с глазу на глаз? Зачем организовывать помолвку и прочие занудные расшаркивания, если он собирался от меня избавиться?
Нет, император был на моей стороне. И в этом заключалась проблема.
Кто следил за мной на этой планете, где у стен есть глаза и уши? Великие лорды и Львы из старинных родов? Разведка легиона? Принцесса Селена, возмущенная готовящимся браком с низкородным изгоем? Принц Александр? Я молился, чтобы это был не Александр, но опасался, что это он. Но и предположения Валки насчет принцессы Селены тоже были обоснованны; более обоснованны, чем подозрения насчет старых Львов, угрозы которых казались лишь принципиальным фанфаронством.
Принципы побуждают людей на действия реже, чем шкурный интерес, и гораздо реже, чем ревность или жажда мести. Если бы я делал ставки, то лорды Гогенцоллерны, Махидоны и Бурбоны были бы аутсайдерами, Александр – фаворитом, а Селена – темной лошадкой.
Если только я не имел дело с масштабным заговором. Если только в этом не участвовала какая-то неизвестная мне сторона.
Наконец дело сдвинулось с мертвой точки. Утром десятого дня после покушения пришла телеграмма с предписанием явиться перед Имперским советом. Была она не от имени императора, а от принца Гектора Авента, канцлера Совета.
Благодаря чудодейственным методам Окойо легкое Валки зажило быстрее ожидаемого. Она еще оставалась в постели, чтобы дать новой мембране окрепнуть, но ей уже не требовались кислород и обезболивающие.
Я распорядился, чтобы Отавия отправила следующий ответ.
Лорду Верховному канцлеру Имперского совета…
В ответ на телеграмму от 16561.05.16, переданную через Имперскую канцелярию, сообщаем, что покушение на жизнь лорда М. было выявлено и предотвращено в один и тот же день. Заказчики покушения не установлены. Покидать корабль может быть небезопасно для лорда М. Просим разрешения провести заседание по голографу. Ожидаем ответа.
Отавия Корво, кпт-кнц, Красный отряд, «Тамерлан».
Осторожность Отавии взяла верх над моим желанием предстать ничуть не потревоженным. Дело не в том, что я опасался за свою жизнь, как мы сообщили принцу Гектору, – хотя повод опасаться у меня, безусловно, был, учитывая добрую традицию, по которой в Вечном Городе регулярно разбивались шаттлы, – а в том, что мне хотелось увидеть, какой будет реакция. В Совете заседало довольно много Львов, и, несмотря на то что я считал их наименее вероятными заговорщиками, встречаться с ними без подготовки было нельзя. Они требовали точных формулировок, и поэтому в нашем докладе не сообщалось ничего существенного.
Советники появились на голограммах, как капитаны перед боем с Иубалу, как призраки. Император отсутствовал, но его пустой трон – младший брат могучего сооружения, стоявшего в зале Короля-Солнца, – возвышался за столом в форме подковы. Впрочем, принц Гектор Авент был настолько похож на брата, что вполне мог бы оказаться его клоном. Я был плохо с ним знаком – Викторианские рыцари не находились в его подчинении, – но в некотором смысле его можно было считать вторым по могуществу человеком в Галактике, если, конечно, не учитывать князя Джадда.
Рядом сидели верховные логофеты всевозможных учреждений: леди Леда Аскания из министерства народного просвещения, лорд Алландер Пик из министерства правосудия, лорд Гарен Булсара из коллегии по вопросам колоний и особый советник по сьельсинским вопросам, а также лорд Кассиан Пауэрс, известный как Крессгардский Мститель. Именно Пауэрс руководил карательной операцией в Крессгарде, истребившей сьельсинов после первого контакта. Присутствовали и министр социального обеспечения – хитроватого вида женщина с мрачными глазами, и министр доходов лорд Кордвейнер. Синарх Капеллы Виргилиан, в черно-белой мантии и высокой белой шапке, похожей на головные уборы египетских фараонов. И конечно, Августин Бурбон, министр военных дел. Позади них, за возвышающимися по левую и правую сторону от трона кафедрами, сидели младшие логофеты, схоласты и писцы, чьей ролью было поддерживать утверждения, заверения и показания верховных советников, к которым прислушивались император и верховный канцлер.
Слишком много имен. Слишком много лиц. Слишком много врагов.
– Дамы и господа, – преклонил я колено перед проектором, – приношу извинения за то, что мы вынуждены общаться таким образом. Как вам известно со слов моего капитана, на меня было совершено покушение. Мы расследуем его мотивы, и потому мои советники сочли, что мне небезопасно путешествовать.
Принц Гектор пристально наблюдал со своего низкого кресла в центре стола, ниже трона, за моим рыцарским поклоном. Я, в свою очередь, наблюдал за ним из-под челки и ждал.
– Сведения сильно разнятся, – произнес он более высоким, звучным и мелодичным голосом, чем у императора. – Вы не пострадали?
– Я отсутствовал, – честно ответил я.
Появление Бандита перед Селеной и ее фрейлинами было очевидным свидетельством, и ни к чему было что-то выдумывать.
– Замечательно! – воскликнул лорд Алландер Пик, министр правосудия. – Ходили слухи, что вы погибли.
– Алландер, вы что, не знаете, что его нельзя убить? – фыркнул Августин Бурбон и, навалившись на стол, уставился на меня глазками-буравчиками. – Лорд Марло, я полагаю, что убийца задержан и находится под стражей?
Я посмотрел военному министру в глаза, изучая его взгляд. Мог он знать ответ на свой вопрос? Я искал какой-то намек, признак того, что он желал бы моей смерти, но не смог прочитать на жирном лице ничего.
– Не было никакого убийцы, милорд.
На меня обрушился шквал сумбурных и негодующих вопросов, заставивший парламентского пристава, претора-марсианина в шлеме с белым плюмажем, застучать фасциями по стальной пластине на полу позади кресла принца Гектора. Лязг утихомирил нобилей, они прекратили шептаться, шуршать страницами и листать планшеты.
– Объяснитесь, – нарушив неловкую тишину, бесстрастно потребовал канцлер.
Такой всплеск эмоций со стороны советников показался мне странным, но я решил, что все эти важные шишки настолько привыкли вставлять свои замечания, когда им заблагорассудится, что регулярно перебивали друг друга.
– Был использован нож-ракета, – ответил я, выждав немного на случай нового вмешательства.
Отвечая, я смотрел на лорда Бурбона, ожидая увидеть какие-либо признаки вины, удивление, ликование, что угодно. Но лицо министра военных дел оставалось непроницаемым, как у вымокшей под дождем каменной горгульи.
– Почему нас не поставили в известность раньше? – пробасил синарх Виргилиан, старый, морщинистый, с землистого цвета кожей лорд. – Некоторые модели ножей-ракет нарушают святое писание! Лорд Марло, оружие должно быть немедленно передано инквизиции. Немедленно!
Я повернулся к мерцающему призраку синарха в белой короне фараона и, невинно разведя руками, коротко поклонился:
– Святая премудрость, простите, но это невозможно. Обнаружив оружие, мои солдаты его уничтожили. Но если святая премудрость желает, я могу передать инквизитору снимки и записи с камер, а также подробный письменный отчет.
– Это весьма странно, лорд Марло. – Виргилиан помрачнел, что было заметно даже на голограмме. – Любые подозрительные приспособления должны быть переданы нам без сопротивления и промедления. Таков закон.
Если оружие, как полагал Тор Варро, было ниппонской моделью «Акатеко», то его устройство действительно было на грани искусственного интеллекта. Управлявшие механизмом деймоны были довольно просты, но способность принимать решения и логарифмы, которыми устройство руководствовалось при выборе цели, пусть и не были ровней нам с вами, но могли стать достаточным поводом, чтобы любой, вступавший в контакт с устройством, попал под подозрение.
Я вдруг засомневался, что за покушением могла стоять Капелла. Ее жрецы, вне всякого сомнения, были лицемерны, но воспользоваться почти разумным прибором? Это даже для них было чересчур.