– Выкладывайте, что у вас на уме.
Александр вздрогнул, как будто его ударило током.
– Не понимаю, зачем мы сюда прилетели.
Я ему не рассказал. Все знали лишь Паллино, Сиран, Элара, Бандит, Отавия и Айлекс – те, кто был со мной на «Демиурге». И Лориан, который поверил мне, хотя не был там.
– Вам не сказали? – спросил я, теребя серебряную пряжку на перчатке. – Я уже давно получил свидетельства – не более чем слухи, честно говоря, – о давних стычках со сьельсинами. На Воргоссосе Кхарн Сагара подтвердил, что ксенобитов встречали еще мерикани.
– Кхарн Сагара? – вытаращив глаза, переспросил Александр. – Он же не может быть тем самым Кхарном Сагарой?
Я лишь многозначительно посмотрел на него.
– Вы мне не рассказывали.
– Александр, ну вы же не спрашивали.
– Как он прожил столько лет?
– Клонировал себя, – не поднимаясь, ответил я, – и переселялся в новые тела.
Принц снова сделал защитный жест.
– Но ему же… десять тысяч лет!
– Не меньше пятнадцати, – сухо поправил я. – Он едва не застал мерикани и помнит то, о чем мы давно забыли.
– О том, что мерикани воевали со сьельсинами?
– Возможно, со сьельсинами, – уточнил я, чтобы мои слова не казались слишком уж откровенной ложью.
– В таком случае…
В дверь постучали, и принц умолк.
– Входите! – крикнул я.
В комнату с поклоном вошла девушка-неофит.
– Милорды, прошу прощения за беспокойство, – сказала она, не переставая кланяться.
Я присел, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. На девушке был простой зеленый свитер схоласта-новичка, подвязанный белой веревкой. Никаких поясов и бронзовых значков.
– Встаньте, – сказал я, и девушка послушалась. – Вас прислал Арриан? – спросил я с надеждой.
Неужели официальная телеграмма уже доставлена с Форума? Это было маловероятно. С нашего прибытия прошло всего три дня.
– Примат? – Она принялась заламывать руки, демонстрируя свою неопытность в управлении эмоциями. – Нет, милорд. Я выполняю поручения кураторов. Наш архивариус хочет вас видеть.
– Архивариус? – поднялся я с кушетки. – Зачем?
– Не знаю, милорд, – ответила девушка и снова поклонилась.
Я предположил, что она была патрицианкой, – юные палатины не стали бы так лебезить передо мной.
– Он сказал: «Карина, приведите ко мне лорда Марло». Я дала обет послушания, милорд, и не расспрашивала зачем. Простите, милорд.
Она снова поклонилась, и я почувствовал в ней страх. Передо мной?
– Не переживайте, сестра Карина, – улыбнулся я так любезно, как только мог, и учтиво поклонился. – Позвольте мне всего лишь надеть сапоги.
Я оставил Александра в комнате и направился за Кариной на улицу, на морской воздух. Она торопливо шла, отвечая на мои вопросы и попытки завести непринужденную беседу лишь короткими смущенными репликами. Спустя пару минут я сдался. Как говорится, под лежачий камень вода не течет.
Сестра Карина отвела меня к библиотечной башне, но не тем путем, которым мы с Валкой шли в первый день. Мы вошли через скриптории, по изогнутым коридорам, мимо комнаты под номером сто тринадцать, мимо буфета с кофе, через главный архив, после чего, к моему удивлению, спустились вниз, на подземный уровень, и очутились в просторном, похожем на пещеру помещении с чугунными балконами. Здесь нас встретили новые горы книг, уходящие вниз, казалось, на столько же этажей, на сколько и вверх. Мы прошли мимо десятка с лишним братьев и сестер ордена, то и дело гремевших железными передвижными лестницами. Я бы не удивился, увидев среди них Валку, – она точно была где-то здесь, возле шкафов, – но та не появилась.
Наконец Карина привела меня в зал, где по обе стороны в нишах лежали свитки – настоящие свитки. Чертежи, схемы, диаграммы хранились в вакуумных камерах за светофильтрами. Карты и рисунки содержались в похожих стеклянных контейнерах, навечно защищенные от внешней среды. Этой коллекции позавидовал бы даже созданный Вечным Сад Всего Сущего.
– Куда мы идем? – спросил я.
– Архивариусы живут здесь, внизу, – сподобилась на развернутый ответ девушка. – Я не хотела, чтобы ему пришлось подниматься.
Перед нами появился дверной проем, отличный от тех классических, что были наверху. Круглый, с дверью, похожей на люк шлюза. Думаю, это и был люк – если не сейчас, то когда-то. На стенах горели биолюминесцентные лампы, впереди ровными рядами тянулись колонны из какого-то розового материала.
– Коралл? – спросил я.
– Он поглощает влагу, – объяснила Карина, пропуская трех братьев. – Защищает книги.
– От чего?
Секунду спустя я получил ответ. Впереди рукотворные стены сменялись горной породой, над которой за много веков аккуратно потрудилось множество рук. С потолка спускались сталактиты, образуя резные колонны, поддерживавшие естественные своды. В скале виднелись железные двери, ведущие в еще более глубокие гроты. На каменном постаменте посреди черного неподвижного водоема стояла статуя Аймора. Здесь не росло ни травинки, ни цветка, ни даже мха. Грот архивариусов. Искусно созданное, прекрасное место, которое по праву могло бы попасть в число девяноста девяти чудес Галактики. Оно могло напомнить мне о темных пещерах сьельсинов или о мрачных залах некрополя под Обителью Дьявола, но оно было иным. Под сводами потолка тянулись искристые водоросли, бледным сиянием освещая каменные рощи и аллеи, за годы и века тщательного ухода сложившиеся во фрактальные узоры, подобно камням в садах буддистских монастырей.
Это место последние три года было моим домом. Здесь я трудился над этими записками. Здесь я жил и работал вместе с братьями и сестрами ордена, пусть так и не стал одним из них. Здесь я прятался от неблагодарной Вселенной – не как Адриан Марло, а как гость третьего преемника Арриана. Никто здесь не спрашивал моего имени, однако приматам оно известно. Они зовут меня Поэтом, и этого достаточно. Отсылка, которую вы, читатель, наверняка поймете.
Но я не стану больше рассказывать о красоте грота, о сводчатом потолке пещеры и колоннах, о безмятежной заводи, черным зеркалом отражающей каменное лицо Аймора, о сталактитах, похожих на клыки всеми забытого дракона. Мое внимание было приковано к скамье у пруда, и мои глаза захлестнули слезы.
Галактика обширна, а космос – еще больше. Но еще больше, еще важнее космоса порядок – стоящий превыше всего враг хаоса. В нашей Галактике четыре миллиарда звезд, несколько триллионов планет, полмиллиарда из которых заселены Человеком.
Она так мала.
Достаточно мала для случайных совпадений.
Для неожиданных чудес.
Подойдя чуть ближе, я остановился и не смог больше сдерживать слез. На скамье, ожидая меня, сидел старик – сгорбленный от труда, в свободной зеленой робе, болтавшейся на нем, как старая тряпка на пугале. Заметив меня, он поднял голову и совсем не схоластически улыбнулся. Из-под густой седой гривы блеснули серые глаза. Свет от водорослей озарил его неровное, покрытое глубокими темными морщинами лицо, сделав хорошо заметным порванный нос.
– Здравствуй, Адриан! – произнес Тор Гибсон.
Глава 55Новая встреча
– Гибсон! – тихо плача, я упал на колени у скамьи, потянулся и взял его за руку. – Это правда ты?
Старый схоласт посмотрел на меня сверху вниз и свободной рукой отложил в сторону знакомую мне трость с латунным набалдашником. Его пальцы были сухими и теплыми, но крепкими, как древесные корни.
– Кто же еще? – широко улыбнувшись, ответил он, тряся мою руку.
Я прыснул со смеху, отчего из глаз брызнули новые слезы, и я вытер их рукавом шинели.
– Ты не поверишь, – произнес я. – Я думал, ты умер. Прошло… – Мне пришлось подумать. – Четыреста пятьдесят стандартных лет. – Бо́льшую часть этого времени я провел в фуге, с каждым перелетом переносясь все дальше в будущее. – Давно ты здесь?
– И четырех лет не прошло, – ответил Гибсон, поднимая руку, чтобы я не перебивал. – Отсылая, твой отец оформил меня как груз. Вероятно, в качестве дополнительного наказания – хотел, чтобы я тебя пережил. Но вот ты здесь. Викторианский рыцарь! – продолжил он с улыбкой, убрал руки и похлопал меня по плечам. – Когда я услышал новости, то не сразу поверил. – Гибсон поднес мою правую руку поближе, чтобы лучше разглядеть подслеповатыми глазами кольцо-печатку императора, и сказал: – По моим предположениям, ты собирался на Тевкр, а ты вдруг объявился здесь, да еще и с этим кольцом. Как я погляжу, твои вкусы в одежде не поменялись, – добавил он, оглядывая мою черную форму и длинную шинель, перчатку на левой руке, меч и пояс-щит.
Меня снова разобрал смех сквозь слезы.
– Я думал, ты умер, – повторил я. – Скорбел по тебе.
– О тебе я думал то же самое, мой милый мальчик, – сказал мой старый учитель, человек, который заменял мне отца.
Поднявшись, я обнял его и произнес дрожащим, срывающимся голосом:
– Мне столько нужно тебе рассказать, столько всего…
Старческие руки Гибсона осторожно обхватили меня, словно он не сразу пришел в себя от моих неожиданных объятий.
– Расскажешь. Конечно расскажешь. Садись, садись, – похлопал он по каменной скамье. – Карина говорит, с тобой целая армия.
На лице Гибсона появилась маска, похожая на бесстрастный лик схоласта, но его глаза – серые, не зеленые – сверкали сквозь тонкую пелену, не позволявшую им видеть с четкостью. Он выглядел старым, гораздо старше, чем я его запомнил. Ему было, должно быть, лет шестьсот. Внезапно я осознал, что моему отцу тоже должно быть примерно столько же – если только он не покидал Делос с тех пор, как я сбежал. Криспину должно было перевалить за четыре сотни – возраст, приближающийся к пожилому. Встреча с Гибсоном каким-то образом заставила меня почувствовать себя еще бо́льшим изгоем. Я был человеком, застывшим во времени, хотя ощущал свой возраст на все пятьсот. Я чувствовал себя так, будто меня бросили в реку, а все, что я знал, осталось на берегу и скрылось из виду.
Дотронувшись до костяного кольца под перчаткой, я сел рядом со старым другом и соратником. Нет, не все, что я знал, скрылось. Я дрейфовал во времени, но не один.