Она потеребила винно-красный камзол – свой привычный наряд – и взяла мои сапоги.
Проводив Валку взглядом, я заметил, что Отавия смотрит на меня, посмеиваясь.
– Что? – спросил я.
Но она лишь покачала головой.
Это был первый из многих дней, что мы провели на Фессе. Возможно, нам не подобало почти целый год отдыхать на острове на краю архипелага, расположенного на планете, которая, в свою очередь, находилась на задворках цивилизованного мира, предельно далеко от фронта. Возможно, это было неуважительно по отношению к тем людям, что в это время гибли на войне. Но смилуйтесь, дорогой читатель, ради моих солдат. Ради капитана Корво и коммандера Дюрана. Ради Аристида и Коскинена, Уайта и Варро, Окойо и Феррин. Ради Паллино, Элары и Сиран, Бандита и Айлекс. Все они заслужили немного счастья в жизни, полной жестокости. Смилуйтесь ради Валки, чье терпение и верность заслуживали награды в виде библиотеки и этих каникул.
На меня ваша милость может не распространяться. Мои друзья сполна отплатили мне смехом и песнями, этими недолгими днями, что мы отбили для себя у неотзывчивой Вселенной. Оставьте обвинения и не тревожьте призраков.
Я босиком подошел по нагретому солнцем черному вулканическому песку к Паллино и другим солдатам – Дорану, Оро и капитану Пятой когорты Петросу. В компании младших офицеров они наблюдали за кулачными боями. В импровизированном ринге в боевой стойке стоял раздетый до пояса Бандит с перебинтованными кулаками.
– Noyn jitat! – выругался он, дотронувшись до тонкой царапины на плече. – Мужик, я же просил без когтей!
– Какие вы, люди, нежные, – щелкнул клювом Удакс.
– Хочешь, чтобы я нож достал? – парировал Бандит. – Я могу. – Он улыбнулся во весь рот. – Пернатый дружок, ты только попроси!
Прежде чем ирчтани успел ответить «давай» – а я не сомневался, что именно это он готов был сказать, – я окликнул их:
– Друзья, обойдемся без кровопролития! Хотя бы в этот день!
– Сэр, для человека, прозванного Дьяволом, вы весьма миролюбивы, – заметил Оро под разочарованный вздох толпы.
– Хотите потехи ради лишиться глаз – валяйте, – сказал я. – Но подождите хотя бы денек-другой. Даже шаттлы еще не улетели.
Посмотрев выше, я увидел их на скале, похожих на огромных нахохлившихся воронов или горгулий.
– Оро, твои глаза нам еще пригодятся, – заметил Паллино вполголоса.
– Милорд, будете участвовать? – спросила женщина-декурион, имя которой я забыл. – Я поставила два каспума на птичку.
– Против Бандита? – возмутился я. – Плакали ваши денежки, солдат. – Я покрутил головой. – Выйду против следующего!
Вздохи разочарования сменились удивленными возгласами одобрения.
Следующим оказался новичок-центурион, который записался в отряд во время последней стоянки на Форуме. Кто-то перебинтовал мне руки; мой противник неуклюже изобразил поклон. Надолго его не хватило. Несмотря на звание центуриона, он был зеленее зеленого – в те времена обучение проходило спешно и небрежно, обусловленное необходимостью как можно скорее заменять погибших на войне солдат. Но на солнечном острове это не имело значения.
Я победно вскинул руку; солдаты наградили меня ободрительными возгласами и аплодисментами. Повернувшись, я поймал в толпе взгляд золотистых глаз. Валка вернулась? Я присмотрелся, но не увидел ее. Изящно поклонившись и задержавшись лишь для того, чтобы помочь центуриону подняться и передать причитавшийся мне выигрыш, я протиснулся в толпу мимо Паллино.
Куда она подевалась?
– Валка?
Вот! Я увидел на извилистой тропе, ведущей среди скал к уступу и лагерю, красный солнечный зонтик. Валку я не видел, но зонтик наверняка был ее. Кто еще стал бы прятаться от солнца? Но почему она снова уходила? К горлу подкатил комок, и я поспешил за ней вверх по склону. Зонтик мелькал то тут, то там, но я никак не мог за ним угнаться.
– Валка!
Она скрылась за поворотом, свернув на тропинку, которой я раньше не замечал, протянувшуюся вдоль берега вокруг утеса к серому с красными прожилками камню, словно палец грозящему морю.
По удивительному стечению обстоятельств я догнал ее на том самом месте, где кончается эта история. Теперь там стоит пирамида из черных камней, привезенных с гор Фессы.
Я сам сложил ее, камень за камнем.
Но там, где теперь воет лишь ветер и кричат чайки, тогда раздавался смех.
На Валке были только сандалии и черный с красной каймой купальник в тон волосам. Не знаю, где и когда она успела раздобыть зонтик. В Ээе? Фасон напоминал ниппонский – ребристый, расписанный белыми лепестками вишни. Волосы Валка собрала в пучок, оставив свисать отдельные пряди.
– Ты все-таки меня поймал! – воскликнула она и обвела рукой утес. – Я нашла это место, когда возвращалась, и захотела показать тебе. Красиво, правда?
– Правда, – ответил я, уставившись не на море, ковром раскинувшееся перед нами, а на нее.
– Ты даже не взглянул, – многозначительно улыбнулась Валка.
– На что?
Я поцеловал ее. Атлас над нами стыдливо отвернул щербатое лицо. Его далекие спутники ускорили бег по небосводу. Один даже коснулся золотого края солнца и накрыл нас своей тенью.
– Странное здесь освещение, – заметила Валка, прислоняясь ко мне и загораживая нас обоих зонтиком.
Мы словно оказались в крошечном пространстве для двоих. С высоты я видел на горизонте громады других островов, а между ними – редкие кораблики. Ни один из них не направлялся на Фессу.
– Спасибо, что привез меня сюда, – сказала Валка наконец. – Библиотека… стоит ожидания.
Я чувствовал грудью ее теплое дыхание.
Мы долгое время стояли молча, приобняв друг друга. Странной же мы были парой! Палатин и тавросианка. Солдат поневоле и ксенолог. Каждый – варвар в понимании другого.
– Если хочешь, можем здесь остаться, – сказал я, забирая у Валки зонтик. – Хоть навсегда.
– Не можем, – ответила она. – Но и улететь отсюда не можем, пока не добыли то, за чем явились.
Она нащупала пальцами белую скорлупу, что я носил на шее. Ковырнула ее ногтем – такой примитивный жест для столь огромной тайны. Я принес скорлупу из сна, но она была реальной, осязаемой, как и державшая ее рука.
– Когда я покидала Эдду, то подумать не могла, что все так обернется. Адриан, я ученый, а не…
– Ведьма?
– Именно, – пихнула она меня, но рассмеялась.
Ее язык со слабым привкусом мяты проник мне в рот, как будто вытолкнув из меня сотню лет забот и тревог. Мир сузился, ограничившись краем зонта, пока в нем не остались только мы. Только она. Какими редкими, а оттого ценными были эти моменты по сравнению с ужасами нашей долгой жизни! Только ради них стоило терпеть все остальное.
– Тут частная вечеринка или гостей тоже пускают?
В двадцати шагах от нас, сложив руки на груди, стояла Отавия Корво. Ее волосы колыхались на ветру.
Валка резко, почти – почти – стыдливо отстранилась. Я поймал ее за руку и вернул зонтик. Великанша-капитан странно посмотрела на нас, но это выражение тут же сменилось насмешливым.
– Что, весь отпуск будете нас игнорировать? Обжимаетесь тут уже битый час и еще даже не разделись!
– Отавия! – возмутилась Валка.
Капитан рассмеялась.
– Сиран с рыбаками вернулась! Она возила солдат за провизией. Костры уже развели; Халфорд просигналил с орбиты, что скоро закат.
Корво встала к нам спиной и пожала могучими плечами:
– Будет печально, если вы в темноте свалитесь с обрыва, пока будете здесь кувыркаться.
Я не думал, что в моем возрасте еще могу краснеть, но покраснел до ушей и порадовался лишь, что женщины этого не заметили.
Еда была отменной. И ее было много! Как оказалось, рыбацкие лодки привезли нам не девушек, а еду – по распоряжению генерал-губернатора. Моря Колхиды кишели рыбой, особенно у берегов Фессы и других островов Севраста. Здесь водились треска, морской окунь, луциан. Мы пировали каждый вечер.
– У нас считается, что свежая рыба – самая вкусная, – переворачивая коптящуюся над углями форель, сказал Лем, олдермен рыбаков и поваров, нанятых для нашего обслуживания на Фессе. – А вот ниппонцы предпочитают подержать ее несколько дней в морозильнике. Как говорится, на вкус и цвет!
Паллино по вечерам слонялся вокруг, обсуждая кулинарию с местными мужчинами и женщинами, и, как правило, спорил. Сиран почти каждый день ездила на рыбалку, беря с собой нескольких солдат. Она много времени проводила с олдерменом, что было весьма любопытно.
– Здесь как дома, – заявляла она, имея в виду Эмеш. – Только погода лучше! И небо! Адриан, какое здесь небо!
Я был рад видеть, что мои люди – мои друзья – счастливы. Они это заслужили. Помню, как однажды вечером сидел у костра, в очередной раз слушая рассказ Паллино о потере глаза и трамвайной охране, и смеялся, хотя знал его наизусть. Рядом сидел Лориан Аристид, перешептываясь с какой-то девушкой-плебейкой. Затем они скрылись в темноте, а когда вернулись – весьма растрепанные, – один солдат вручил молодому офицеру пиво.
Они заслуживали мира. Заслуживали большего, чем я мог дать.
Но к добру или худу, никому из нас не воздается по заслугам. Это мое благословение – и их проклятие. Я недавно был на Фессе. Дома по-прежнему стоят. Эти сборные конструкции из пластика и алюмостекла были сделаны на века. Их не трогают. Я блуждал там одиноким призраком, слушая отголоски веселого гиканья и смеха, криков и песен. Но они остались в прошлом.
В прошлом.
Глава 60Возвращение в библиотеку
– Здесь должно быть что-то еще… – повторила Валка в тысячный раз.
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы вернулись в Нов-Белгаэр. Я не сразу стал посещать пыльный архив, а вот Валка принялась за работу с прежним рвением, перебирая папки и картотеки с отрешенностью робота.
– Столько всего… бесполезного. Данные переписей населения колоний, грузовые и налоговые декларации… Зачем нужно хранить генетические карточки всех эмбрионов, отправленных на Атланту… – покосилась она на декларацию, – в две тысячи девятьсот шестьдесят четвертом? Когда это вообще было? За тысячу лет до Адвента?