И вот спустя много лет дослужившийся до должности командира отряда Гонсалес узнал, что тот рябой кадет, с которым они вместе когда-то хлебали пресную семинаристскую кашу, также сумел достичь неплохих вершин служебной карьеры. Заместитель командира личной гвардии Пророка и Апостолов, так называемых Ангелов-Хранителей – звучало не менее впечатляюще, чем «командир Пятого отряда Охотников при Главном Магистрате».
– Карлос, ты ли это, дружище? – Уже изрядно поседевший Джованни Скабиа вышел из-за стола поприветствовать прибывшего к нему в кабинет Матадора. – Так вот каким стал наш гордый сарагосец! Да, время летит… А взгляд у тебя все тот же – до костей пробирает. Помнится, даже старшекурсники тебя задирать побаивались.
Бывшие однокурсники обнялись. Карлос тоже был рад встрече, хотя друзьями они с Джованни никогда не являлись и, чего греха таить, порой довольно крепко ссорились. Но сегодня о юношеских ссорах никто не вспоминал: встреча командиров была сугубо служебной, причем вызванной неприятными обстоятельствами…
Охотиться в Ватикане Карлосу пока не доводилось, и то, что его отряд сегодня работал внутри Божественной Цитадели, следовало считать редким, но, к сожалению, не почетным исключением. Затянувшееся дело с сарагосским чернокнижником-убийцей требовало, чтобы его непременно довели до конца. Поэтому как только Пятый отряд прибыл в Ватикан, Гонсалес и Легран были вызваны разгневанным Апостолом Инквизиции, который уже получил отправленную Жераром из Мадрида телеграмму. Оказалось, что после жестокого убийства Главного магистра Мадридской епархии к подобному предупреждению в столице отнеслись весьма серьезно.
Первым в апартаменты к Апостолу направился магистр. Пробыл он там недолго, но вышел оттуда красным, как перезрелый помидор; будто не выслушивал разнос, а парился в жарких термах. На Матадора Жерар даже не взглянул – едва ли не бегом скрылся с глаз, только Карлос его и видел. Гонсалес обреченно вздохнул и, гордо задрав подбородок, двинулся за своей порцией нагоняев.
Неизвестно, о чем Апостол говорил с магистром, но с Охотником он вел себя на удивление сдержанно и в какой-то степени даже приветливо. Впрочем, Карлос догадывался, что добродушие главы Ордена Инквизиции очень зыбкое и в любой момент может закончиться.
– Вы превосходный Охотник, брат Карлос, – заметил Апостол. – Я не обвиняю вас в том, что случилось в Мадриде. Магистр Жерар ознакомил меня с вашими отчетами – вы действовали согласно обстановке и давали своевременные советы. Жаль, что к ним не всегда прислушивались. Пять минут назад я освободил магистра Жерара от ведения этого дела, и раз уж сегодня ваша Охота привела ваш отряд на столичную территорию, я беру дело под свой личный контроль. Его Наисвятейшество крайне обеспокоен. Отныне вы подчиняетесь только мне и больше никому. Все рапорты должны идти на мое имя. Вам понятен приказ?
– Так точно, Ваше Святейшество.
– Вам наверняка известно, что согласно инструкциям на территории Ватикана имеют право вести Охоту только Первый или Второй отряды. Столица – особая зона, поэтому, исходя из правил, я должен забрать у вас дело и передать его либо брату Бернарду, либо брату Густаву. Однако я не собираюсь этого делать. Вы успели прекрасно изучить врага и лучше знаете, чего от него следует ожидать. Наоборот, я развязываю вам руки и не ограничиваю в применении средств. Через час у меня деловая встреча с Апостолом Защитников Веры, на которой я намерен настаивать на оказании вам всяческой поддержки со стороны его ведомства. Если потребуется, я даже готов по вашей просьбе ввести в столице чрезвычайное положение. Но надеюсь, что до крайних мер дело все-таки не дойдет. Итак, с этого момента вы наделены исключительными полномочиями. Вы осознаете, какова теперь степень вашей ответственности?
– Осознаю, Ваше Святейшество.
– И вы осознаете, что вас ожидает в случае, если убийца Главного магистра Мадридской епархии не будет схвачен в кратчайшие сроки?
– Полностью, Ваше Святейшество. – Об этом Матадору было излишне напоминать.
Таким образом, командир Пятого отряда на время превратился по сути в одного из самых влиятельных людей в Ватикане. Он мог беспрепятственно врываться с обысками в дома высокопоставленных горожан и устраивать поголовные проверки в любом столичном квартале. Во власти Гонсалеса было перекрывать городские ворота и все ватиканские мосты без какой-либо санкции сверху. По его приказу были готовы подняться по тревоге все силовые подразделения города – от не просыхающих в трактирах Добровольцев Креста до любого из свободных отрядов Охотников. Порой у Матадора начинала кружиться голова от могущества, которым наделил его Апостол Инквизиции. Однако Карлос ни на миг не забывал, что от подобного кружения голова его может легко слететь с плеч, а значит, пользоваться неограниченными возможностями Гонсалесу предстояло с оглядкой. Поэтому начинать исполнение апостольского приказа командир намеревался все же не с досконального прочесывания города. Карлос учел, что, несмотря на приметную внешность, Луис Морильо чертовски ловко избегает облавы. Так что в планировании сегодняшней Охоты Матадор отталкивался не от вероятного поведения преступника, а от его конечной цели – места, где неуловимый Морильо должен был так или иначе появиться…
Обменявшись с Карлосом дежурными вопросами о житье-бытье, Джованни Скабиа, уже знавший причину визита Охотника в казармы гвардейцев Гласа Господнего, отвел его к своему командиру. Командир Ангелов-Хранителей – угрюмый верзила-бельгиец Манфред Флиссинген – оказался немногословен. Он молча отсалютовал посетителям в ответ и так же молча указал на кресла, предлагая садиться. Представителю более влиятельного, нежели Защитники Веры, Братства он был явно не рад.
– Я уже в курсе ваших особых полномочий, брат Карлос, а также причины, которой они вызваны, – заговорил Флиссинген, не дожидаясь, пока Матадор перейдет к делу. – Однако прежде, чем я услышу ваши требования, вы должны уяснить: в вопросах безопасности Его Наисвятейшества и охраны «объекта номер один» мои люди гораздо компетентнее ваших. Так что от рекомендаций по данной теме можете воздержаться.
– Я ничуть не сомневаюсь в компетентности ваших гвардейцев и пришел не давать им рекомендации, – сверкнув глазами, столь же резко ответил Карлос. Ему не понравилась нота, с которой брат Манфред начал разговор. Беседа в подобном тоне вряд ли обещала быть конструктивной. – Я прибыл не учить вас чему бы то ни было, а ознакомить с повадками человека, с которым вашим Ангелам, возможно, в скором времени предстоит столкнуться. В Мадридской епархии его давно прозвали демоном, и надо сказать, не без оснований. Я и мои люди на собственном опыте убедились, на что этот Морильо способен. Иногда кажется, что он и впрямь дружит с нечистой силой. К счастью, это не так.
– Демон он или человек – в этом мы еще разберемся, – проворчал Манфред, но взгляд его несколько потеплел – Гонсалес вел себя открыто и не задирал перед ним нос, чем всегда грешили Охотники в отношениях с Защитниками Веры. – Но вы меня заинтриговали: если Охотник столь почтительно отзывается о жертве, значит, она действительно чего-то стоит. Что ж, я вас внимательно слушаю…
Карлос принес с собой копии своих мадридских отчетов, тех самых, что повлияли на отстранение от дела магистра Жерара. Он выложил бумаги на стол перед командиром Ангелов-Хранителей, после чего занялся устным инструктажем. По ходу повествования брат Манфред знакомился с бумагами и передавал их заместителю. Больше всего Матадор опасался, что Флиссинген и Скабиа тоже обзовут его предостережения «занятной историей», как это сделал покойный де Сесо, но гвардейцы, к их чести, оказались людьми здравомыслящими и трезво оценили степень угрозы.
– Хорошо, брат Карлос, мы приняли к сведению вашу информацию, – кивнул Флиссинген. – Хотя лично я не понимаю, почему вы так уверены, что Морильо направился в Ватикан. Сделать вывод лишь на основе нацарапанной преступником закорючки…
– Сегодня утром я получил донесение из Монпелье, – перебил его Карлос. – Есть такой городишко на юге Парижской епархии. Не так давно в его окрестностях были ограблена и избита группа торговцев. Так вот, они утверждают, что среди грабивших их байкеров присутствовал человек, схожий по описанию с Луисом Морильо. Согласитесь, ошибиться при опознании этого убийцы трудно. Отсюда следует, что я все-таки оказался прав: Морильо покинул Мадридскую епархию и движется на восток.
– Но это еще не доказывает, что он направляется в Ватикан, – возразил брат Манфред.
– Будет замечательно, если я ошибусь и мы схватим его на материке, – вздохнул Гонсалес. – Однако уповать на это я бы не стал.
– Здесь я с вами солидарен, брат Карлос, – согласился «архангел-хранитель». – Я принадлежу к тем людям, которые таскают с собой зонт даже при ясной погоде. Иначе, сами понимаете, я бы не сидел в этом кресле. Обещаю вам, что охрана объекта будет усилена, пропускной режим ужесточен, а на стены выставлены дополнительные прожекторы. Никто не приблизится к объекту ночью даже на сто метров. Также распоряжусь перекрывать движение лодок по Тибру возле стен дворца в ночное время. Вы уже контролируете мосты?
– Да, на городских мостах установлены пропускные пункты, – подтвердил Карлос, после чего уточнил: – На всех, кроме моста Санта-Катарина.
Через Тибр по мосту Санта-Катарина проходила закрытая дорога. Она вела от расположенного на левом берегу дворца Гласа Господнего к служебной резиденции Пророков, возвышающейся на правобережном холме под названием Ватикан, на котором в древности было расположено крохотное одноименное государство – прообраз современной Святой Европы. Целое самостоятельное государство внутри города, называвшегося тогда Римом. На заре образования Святой Европы Великий Пророк Витторио высочайшим указом переименовал Рим, «страшными пороками себя унизивший», в Ватикан – название, сохранившее святость даже во время тотальной смуты Века Хаоса, наступившего после Каменного Дождя. Разумеется, что священный холм стал центральной частью переименованного города, а прекрасные здания на холме – собор Святого Петра, музей, дворец, названный позже дворцом Апостолов, и Сикстинская капелла – отреставрированы. Мост Санта-Катарины, о коем упоминал Карлос, соединял их с дворцом Гласа Господнего и использовался только по служебным надобностям. Само собой, что Охотникам требовалось особое разрешение на размещение там пропускного пункта.