– Я не хотела этого. К Ясину я попала случайно…знала, была уверена в том, что не буду подвержена сексуальному насилию. Он не такой человек. И я была спокойна. Но я боялась только одного – что однажды меня купит, какой-нибудь… – я хочу произнести слово «маньяк», но упираюсь в полное злости лицо Кая. Не стоит это говорить. – В общем, я оказалась там, где оказалась. И я не считаю себя шлюхой или проституткой…
– Пока нет. Пока ты принадлежишь только мне. Но у меня бывают…особые запросы, Леа. И я не исключаю того, что могу в любой момент одолжить тебя кому-либо.
– Тебе самому не противно?
– Мне? Нет. Противно было бы какому-нибудь маменькиному сынку, который млеет от твоих глаз и улыбки. Влюбленному в тебя идиоту. Мне все это чуждо. Я не испытываю к тебе никаких чувств, кроме своих извращенных запросов. Вот и все. Я вижу тело, испытываю возбуждение, а дальше все просто. И ты, как глоток свежего воздуха. Меня заводит твоя покорность и сопротивление. Ты непредсказуемая, продолжай удерживать мой интерес. Это не многим удается.
Я выдыхаю. Мне честно говоря уже нечего ответить этому извращенцу. С Больным человеком бесполезно разговаривать. Он одержим. Он сам по себе символ похоти и разврата, причем беспричинного. Все, что он творит, делается просто так, «ради забавы». У него точно две жизни. Потому что вне дома и постели он же умный, мать его, конгрессмен. Владеет крупным бизнесом. Человек без мозгов, уже давно бы все потерял, имей он хоть все деньги мира.
– Ладно, дальше идем. Если ты вся такая непорочная и чистая была, как ты подписала контракт с Ясиным? Как стала его рабыней?
– Я…у меня был кризис в работе. Меня начали преследовать какие-то люди. Начались панические атаки и фобические расстройства. Мне казалось, меня везде поджидают киллеры тех людей, кого я опорочила в своей газетке.
Никто ведь не писал такие факты, кроме меня. Я решила завязать со статьями и залечь на дно. Подала заявку на работу официантки на круизном лайнере. Чтобы работать честно и зарабатывать неплохие деньги. У меня был контракт с агентством на полтора года, и я отправилась в море. Мы отплыли из Хьюстона, но в первый же месяц своей работы я встретила Ясина среди отдыхающих, который от куда-то знал меня в лицо. Знал, что я тоже писала про него нехорошие вещи, после которых у него были проблемы с его нефтяным бизнесом. Он запер меня в своей каюте, его люди допрашивали меня… – передергивает от отвращения, когда я вспомнила чувство всепоглощающего страха, когда меня впервые похитили. – В итоге он пришел, и остановил их. Сказал, что я красива и понравилась ему. На корабле никто будто не заметил моей пропажи – все было проплачено. Ясин предложил мне стать частью его гарема, и я отказалась. Он надавил…на самое…больное, – мне становится трудно дышать. Я вспоминаю, как вложила нож в руки Мейсона. Как брат убил моего обидчика, одержимый злостью и местью. Но оружие убийства, эту холодную сталь в его руки вложила я. Мейсона посадили, а меня убивало чувство вины. – Нашел подход. Это была сделка, просто сделка…я освободилась от чувства вины, думала, что выбралась из собственной клетки…выбралась, да. Но в итоге попала в другую.
Кай смотрит на меня долгим прямым и пронзительным взглядом. Наверное, думает, что я полная дура. Продалась в рабство, чтобы вызволить брата из тюрьмы, а семью из нищеты…
Никому не понять. Мейсон бы не убил Фреда, если бы не нож, что я протянула.
С тех пор я уже не была свободной. Клетка из собственных демонов была куда страшнее дворца Алмаса Ясина. Где я перестала быть собой, но жила в роскоши и уюте.
Начала новую жизнь. Лейлы без фамилии.
Я жду от Кая какого-то ответа, всем телом чувствую, что он хочет что-то грязное мне ляпнуть. Задеть, обидеть. Или он и так уже знает все это? Он наверняка собрал на меню всю информацию. Зачем тогда спрашивал?
Сплошная загадка. А Кай так ничего и не ответил.
Официантка приносит нам счет, пытаясь рассмотреть меня за париком, но я отвожу взгляд. Эта идиотка смотрит на меня с той же завистью, что и продавщица в магазине нижнего белья. Все они хотят быть на моем месте. Все эти глупые девушки, которые думают, что Кай Стоунэм – это завидный жених.
Когда она уходит, Кай говорит мне:
– Ладно, продолжаем нашу игру, Леа. За счет платить необязательно, правда? – он подмигивает мне и встает из-за стола, взглядом мне приказывая идти за ним.
Я снова ничего не понимаю. Мы и здесь платить не собираемся? У этого человека одна запонка стоит, как весь этот ресторан, а он не может заплатить несчастные пятьсот долларов за счет?
– Кай…
– Что?
– Я не могу…если бы я знала…я бы ничего не ела…это неправильно, – мямлю я, понимая, что волнение возвращается вновь. Меня потряхивает еще сильнее, чем тогда, когда я проходила с краденным бельем через ворота магазина.
– Леа, я могу заплатить за тебя, не принимай это на свой счет. Просто делай, как я говорю. Иначе ты эти пятьсот долларов отработаешь с одним из моих друзей из черной папки.
Опять он пугает меня ЭТИМ. Меня уже трясет от одного воспоминания о черной папке, но он продолжает свои изящные манипуляции словами. Он правда способен на это? «Сдать меня в аренду» кому-то из своих друзей? Ему самому-то не мерзко?
– У меня сейчас сердце разорвется, – шепчу я, когда мы выходим из ресторана и быстро скрываемся в машине. Я понимаю, что я в безопасности, и никто за мной не погонится, но по-прежнему не могу успокоиться.
Возможно даже, Кай подстроил весь этот спектакль. Возможно, он вообще владелец этого гребанного ресторана, и может не платить. Вопрос только в одном, зачем ему это?
Я гляжу на него и понимаю: этот безумец просто находит такие вещи забавными. Ему скучно, как он сам рассказал мне сегодня. И чтобы развлечься ему мало просто сходить в кино или клуб, как всем обычным людям. Он перенасыщен всем. Всем…у него есть ВСЕ.
И только одного нет в его жизни. Того, что не купишь ни за какие деньги.
Он берет мою руку в свою, проводя пальцем по моим тонким венам. Я морщусь, испытывая боль – я еще не скоро забуду тиски от наручников.
Страшные картинки вновь всплывают в памяти: взгляд зверя, и то, как он толкает меня к зеркалу. Я чуть не расшибаю себе череп, а дальше начинается настоящая вакханалия, и насильник забирает мое тело, душу и остатки гордости. Запах крови.
Мне хочется забыть это. Забыть это все, и я позволяю себе увидеть в этом человеке, который сейчас трепетно гладит мое запястье, что-то большее. Я позволяю себе испытать к нему ответную нежность…
– Сто тридцать ударов в секунду, – констатирует Кай, при этом взгляд у него…как у ученного, который только что сотворил клона, или любое другое невероятное научное открытие. А потом он снова хмурится. – Иди ко мне, киса. Сделай мне приятно. Прямо сейчас.
Кай притягивает меня к себе, и в первый раз это не резко – это медленно, маняще и сладко. Его руки обволакивают мою талию, греют, не причиняя боли. Он держит меня так, будто я настолько хрупкая, что от его касаний могу рассыпаться. Будто он дорожит мной.
Я не понимаю, что Кай имеет в виду. Мой пульс подскакивает еще выше нормы, потому что я не могу поверить, что он просит меня заняться с ним сексом здесь. Где всего в метре от нас сидит водитель и ведет машину без единой эмоции на лице.
У этого человека нет никаких моральных пределов. А у меня они очень и очень четкие.
– Кай…прошу, не надо просить меня об этом. Я не могу…сейчас, – сейчас я не могу даже думать о своей роли. О том, что я договорилась с собой подчиняться ему. С меня на сегодня хватит. С меня хватило примерочной, когда я боялась, что в любую секунду нас могут застукать.
– Я что-то не понял, ты забыла свое место, шлюха? – он хмурит брови, и его хватка на моей талии в миг становится зверской. – Ты плохо уяснила мои слова при нашей первой встрече? Если я говорю сделай минет, ты что должна спросить?! – рявкнул он, да так, что теперь у меня нет никаких сомнений в том, что водитель нас прекрасно слышит. Мне тяжело дышать, пока его руки сдавливают мои ребра…Боже, да когда же это все закончится?!?!
– Ты помнишь, что ты должна у меня спросить, а?! – я начинаю вырываться, подсознание ищет пути спасения. Я не могу это сделать. Я никогда не брала в рот. Для меня – это что-то запретное, закрытое, страшное и неизвестное…
Да ладно тебе. А как же твои ночные фантазии? Неужели никогда ты этого не представляла? – навязчиво шепчет мерзкий голосок внутри меня и доводит до ручки.
– Сука! Бесишь, – орет он, пытаясь усмирить меня, вместе с тем расстегивает свои штаны. – От твоих сопротивлений я только тверже.
Я гляжу на Кая, на его дикую ухмылку и слетаю с катушек. Он не получит этого! Я не буду валяться у его ног, не буду этого делать, не буду преклонять перед ним голову и сосать его член…
Мечтая оставить красные полосы на чудовищно красивом лице Кая я с диким визгом начинаю царапать его, как дикая кошка. Мы пыхтим, рычим и оба задыхаемся, наши дыхания сплетаются в единый сумасшедший унисон полу-стонов и криков. Водитель молчит. Для него нас не существует.
– Нет! Ты не заставишь меня! – ору я во всю глотку, начиная чувствовать его кровь под своими ногтями. Ох. На, сука, на тебе мразь, я тебя без кожи оставлю, безумец…скальп с тебя сниму! – Не надо! Пожалуйста, не надо!
А потом подонок хватает меня за волосы и нагибает к своим штанам. Тыкает лицом. Я смотрю в его глаза, он опускает меня на колени – водительское кресло довольно далеко от нашего, и я без труда умещаюсь меж его ног. Его член расположился у него на прессе и достает почти до его пупа. Толстый и большой – нет никаких шансов, что он поместится у меня во рту…
Меня трясет, Кай оттягивает меня за волосы, заставляя взглянуть в его глаза.
Озноб пробивает мои кости, когда я гляжу в лицо Кая – я расцарапала его до крови, не сильно, но на встречах люди заметят, что кто-то подпортил ему физиономию. Но не это испугало меня, не это…