– Нам наскучило играть в покер, курить и любоваться твоим беззащитным телом. Я хочу зрелищ! – рявкнул он, и я не понимала к чему Стоунэм клонит.
– Развяжи меня, пожалуйста. Пожалуйста, – на мой жалобный возглас ответили смешки. Мы с Каем были в новом зале далеко не одни. Это темное, но просторное помещение, и я повертела головой, чтобы осмотреть его. Очередной зал в красноватых тонах. Единственное окно в помещении было тонированным – люди снаружи не догадывались о том, что происходит внутри. Мы находились на первом этаже, и я пыталась успокоиться, глядя на то, как снег падает на землю. Небольшая метель. Так странно. Даже небольшие сугробы образовались…сколько я здесь нахожусь?
– Слышали, как постанывает? В постели это так же сладко, —констатировал Кай. С тем же успехом он мог бы вырвать сердце из моей груди и воткнуть туда нож. Ублюдок.
– Шлюшка изумительна, и где ты таких находишь?
– Подобрал у Ясина. Благо, его здесь нет. Он еще не присоединился к нашему прекрасному клубу. Но сегодня у нас много новеньких: Джастин, Аксель, Кристиан. Я рад вас видеть в нашем клубе по интересам. Вы сделали правильный выбор. Всех нас здесь объединяет одно – у нас нет запретов.
Я слушаю внимательно, хоть и разум затуманен после дозы успокоительного. Кристиан. Он тоже здесь. С удовольствием смотрит на то, как я валяюсь привязанная к столу. В одних брильянтах. Я до сих пор в них.
– Можно мне ее потрогать, Стоуэм? – чей-то новый незнакомый мне голос. Очередной моральный урод.
– Разумеется. Вы все можете потрогать мою прекрасную Лейлу. Вы все. НО. Хорошего понемножку. Достанется она только одному из вас. Вы же знаете, как я люблю смотреть на страдания невинных девочек. Терпение, Господа, терпение.
По телу пробежала отвратительная дрожь…
Клянусь, я не узнавала голос Кая. Если бы я не знала, что говорил он, если бы не видела его…я бы не признала голос того человека, что провел вчера со мной ночь, полную любви и страсти. Я хорошо срослась с Каем. Я знала все его интонации и малейшие отклонения от них.
Этот голос – был другим. И как я раньше не замечала, что иногда он будто говорит с акцентом и шепелявит? Шипит? Так разговаривают американцы из других штатов. Жители Нью-Йорка не говорят так…Боже, как много всего странного.
Есть некоторые стороны моей личности, которые не поддаются контролю.
Что это может значить?
Но подумать я об этом не успела.
– Одному из нас? Ого, какой ты щедрый. Я бы не поделился такой цыпой, – голос еще одного ублюдка. Все они – безликая толпа похотливых животных. Я тушка, жертва, что приготовлена на ритуальный ужин…
– Приступайте, приступайте. Я все сниму на камеру. Будет, что вспомнить.
Жгучая кровь опалила мое лицо. ЧТО?
Камера? Приступайте? Это точно не кошмар?
Это не со мной, это не со мной, ЭТО НЕ СО МНОЙ. БОЖЕ, НЕТ! Чья-то старая, покрытая морщинами рука, заскользила по моей ноге…затем вторая, принадлежащая другому ублюдку…третья…
Четвертая…
Пятая…
Шестая.
…Я закрыла глаза, чтобы не видеть лица этих мерзавцев.
Нет, это не мерзавцы. Это черви. Солитеры. Это даже не животные.
Меня начала бить мельчайшая дрожь отвращения и неприятия. Тошнота. В глазах потемнело.
Я молила о новой порции успокоительного. Лишь бы не чувствовать…как я медленно пропадаю в пучине дерьма, в корыте из червей и самых отвратительных насекомых. Они будто ползают по моему телу, задевая своими мерзкими мохнатыми лапками…
Я думала меня вот-вот стошнит. А слезы…? Их не было. Я думала, что выплакала все. На самом деле они копились, будто знали, что дальше будет только хуже.
И они еще успеют показать себя свету.
– Какое прекрасное шоу, – хохотал маньяк-Стоунэм. – Лейла, ты будешь звездой. НУ, чего ты молчишь? Шлюха.
– Какая нежная девочка. У меня стоит, когда просто смотрю на нее, —высказал свое убогое мнение один из тварей.
Убогие извращенцы. Это уже не просто за гранью. И даже не дно. Я пробила днище…полетела вниз.
Меня мало, но успокаивало только то, что они всего лишь трогают меня…я до конца не верила в то, что Кай позволит им прикоснуться ко мне…использовать меня…трахнуть.
Он же говорил…
«Забудь о черной папке, на хрен. Никогда! Никогда к тебе никто не притронется, ни один из этих ублюдков.»
Никогда. Никому. Обещаю.
Он был таким безумным в тот момент. Другой Кай. Я верила, верила в эти слова, как дурочка, до последнего. Таяла, глядя на то, с какой страстью и ревностью он кричит их.
Искупалась в дерьме из их рук. Все закончилось. Не быстро, но благодаря тому, что мой разум был еще в тумане из-за дозы успокоительного, я потеряла ощущение времени.
Голова кажется тяжелой. Черт знает, чем меня накачал этот ублюдок.
Как я могла…как могла сама падать перед ним на колени? Как могла верить нежности рук и красивым словам?!
– Ну, а теперь, Лейла, – мне вновь показалось странным то, как Стоунэм обращается ко мне. Не «киса», не «Леа», а «Лейла». – Порадуешь меня? Помнишь, что было в прошлый раз, когда ты отказалась? Развяжите.
Оковы спали с моих рук и ног, и мне стало немного легче. Я села на столе, откинув со лба спутанные волосы. Оглядела происходящую вакханалию…лучше бы не видела.
Все, как я и ожидала. Стадо похотливых извращенцев.
– Посмотрите на девушку. Она выглядит болезненно. Мы можем погубить ее, – сдержанно и спокойно вдруг произносит знакомый мне голос. Он звучит нейтрально. Это голос Кристиана.
– Что?! – Кай усмехнулся, глядя на него, как на пса. – Ты уверен, что пришел туда, куда хотел?
– Уверен.
– Тебе жалко проститутку?
Кристиан хотел что-то ответить, но замолчал, когда Кай направил на него пистолет.
– Как хорошо, что вы все сдали свои заначки на входе. Поиграем в игру.
Кристиан промолчал, но из тени вдруг вышел новый, незнакомый мне молодой человек. Его я уже видела в толпе пиджаков на аукционе. В черном пиджаке и брюках, как и Кай, на его кистях я видела очертания татуировок. Я засмотрелась в его глаза. Темно-синие, насыщенные, неестественные. Словно линзы. Косые, как у Кая скулы…молодой человек, по внутреннему моему ощущению, был одним из самых адекватных здесь. Если они здесь вообще были. Надеюсь, он не был одним из тех, кто меня лапал.
– Если честно, немного жалко ее. Я думал, в клубе будут девушки, жаждущие таких утех. Но, мне кажется, эта девушка – против. В чем кайф? Трахать ту, что не получает от этого удовольствие? Объясни, или я чего-то не понимаю? – вступился за меня ублюдок. Он тоже – ублюдок, хоть и вступился. Ничто и никого здесь не оправдывает.
– Ты прав, приятного в этом мало. Когда я трахал ее девственную киску, она истекала кровью и рыдала. Какая разница, что она там вытворяла? Я думал только о себе. Все мы здесь думаем только о себе. Мы с вами слишком много работаем, парни. Нужно же как-то отдыхать.
– Это точно, – послышалось из разных сторон. Это какой-то кошмар. Парад ублюдков. Почему все они не так уродливы, как и их испорченные души?
– Ладно, закроем базар. У меня память на телефоне закончится. Ты, малый, – обратился он к Кристиану. – Иди к моей шлюшке. Снимай штаны. И наслаждайся.
– Лейла, думаю тебе не нужно объяснять, что делать. На колени.
Я с вызовом посмотрела Стоунэму прямо в глаза, полные тьмы. Бездна. Полная бездна…там нет ни разума, ни рассудка.
– Нет, – тихо прошептали губы.
Кай с шумом втянул воздух, его ноздри раздулись. Дракон перед тем, как изрыгнуть на меня свое адское пламя.
– Подчиняйся! – заорал он, схватив с небольшой стойки стакан и разбил его о стол, на котором я сидела. Осколки рассыпались по столику…я поняла, что лишь усугубила свое положение.
В зале раздавался смех и шепот. Я не верила…не верила…
– На колени. На осколки вставай, Лейла. Давай, быстрее, – он снова взял пистолет в руку. Мне казалось, что она дрожит. Но не из-за страха – он совершенно спокойно держал пистолет и направлял его на человека. Из-за того, что ему натерпелось увидеть то, что он хочет лицезреть…
Кристиан тем временем встал на стол передо мной.
Опять мне не верилось…
Штаны он не снял. Пока не снял.
– Отсоси новенькому, Лейла. Давай, сделай это прилюдно детка, – Кай направил пушку на Кристиана. Я старалась на него не смотреть…
– Как ты можешь так поступать со мной?! – не выдержала я. Он неистово подбежал ко мне и опустил мои колени на осколки, дергая за волосы.
Коленки обожгло острой болью. В глазах мгновенно потемнело.
– Нет…не надо…не надо…
Стоунэм дернул меня и смахнул осколки со стола. Но они уже были порезаны…
– Будешь сопротивляться, будет, шлюха, хуже.
– А ты снимай штаны, радуйся, что тебе выпала такая честь. Снимай, иначе я убью ее, слышишь, я убью ее! – он начал тыкать пушкой мне в висок.
Леденящий ужас.
Кромешная тьма.
Я не знаю, как не потеряла сознание от дикой пульсации в висках, от разрыва сердца, от того, что все мои органы на изнанку выворачивались…
Непонимание…боль…удушье…хотелось и кричать…рыдать…полная безысходность…выход один…
Я посмотрела в глаза Кристиану. Теперь…он смотрел на меня, извиняясь. Столько всего было в его глазах…может быть, извинение, может быть, какое-то объяснение…но я не хотела понимать. Не хотела думать.
Я заглянула в душу, пытаясь найти, позвать прежнюю Мелиссу. Звала, звала…ответа не было.
Она погибла. Или лежала, задыхаясь, в лужице из крови своих разбитых надежд.
У Кристиана-ублюдка стоял. Я понимала, это природа. Я лежу здесь полуголая, Стоунэм снимает немецкий фильм, трудно не возбудиться…но я ненавидела его за это. Кристиана тоже.
Кай наклонился ко мне, придерживая дуло у виска. Адское дыхание опалило щеки. Дьявол вышел из преисподни. Я пыталась его не бояться. Пыталась.
Я не боюсь смерти, я боюсь жизни в рабстве. Боюсь жизни в одиночестве и без любви…боюсь пустой жизни.
Но гребанный инстинкт самосохранения. Он не давал. Не давал мне противостоять Стоунэму. Мое тело стремилось к одному – выживанию. А потом…мести.