Слезы набежали на глаза. Сама не понимая, на что так обиделась, Настя схватила карту и выскочила из кабинета.
– Пошли, – сердито буркнула она Габриэлю и пошла к лестнице. Парень поплелся за ней.
Настя порывисто шагала и лихорадочно думала, что делать. Она написала Юке сообщение, спросила, можно ли привести переночевать одного друга, японка ответила ей, что они с Мартином уехали в горы на выходные, так что без проблем. Выходные… Настя совершенно потеряла счет времени и дням. Занятия заброшены, Пепе хоть и отпустил ее, но тоже, наверно, ждет. Она даже с родными уже несколько дней не говорила.
Вопрос с ночлегом решен. Настя бросила взгляд на Габриэля: как же не идет ему этот офисный стиль!
– Давай купим тебе что-нибудь из одежды. Шеф дал мне средства, так что не волнуйся, все за счет агентства. Потом поедим и поедем отдыхать. День был тяжелый.
Габриэль покорно кивнул, погруженный в свои мысли. Он почти ничего не помнил до того момента, как оказался на мостовой Иного города. Только имя и то, что он ангел. А потом столько всего случилось, что Настя стала для него единственным существом, к которому хотелось обратиться. И он был благодарен ей за компанию.
Шопинг увлек их обоих. Настя сначала набрала ворох одежды, которая совсем не шла: клетчатые рубашки и простые джинсы на Габриэле смотрелись так же нелепо, как и отглаженные брюки с галстуком. И только потом распробовала бунтарские рваные джинсы, майки со странными надписями, кожаные куртки с шипами.
Ангелу это все очень шло. Он послушно мерил все, что она ему протягивала в примерочную. Папа римский только вздыхал и критиковал, томился, пыхтел и просился на волю. Подавая очередную стопку футболок, Настя случайно отодвинула штору чуть больше обычного и разглядела тату, что шло по всему телу парня: это были ноты, перевитые розами. Она тут же отвела взгляд.
– Знаешь, было бы неплохо, если бы нам позволили переодеть тебя прямо здесь.
Она оставила его в примерочной, оплатила отобранную им одежду и попросила отрезать ценники. Габриэль переоделся и вышел к ней. По тому, как широко улыбнулась Настя, он понял, что ей нравится. Ему тоже было комфортнее, хоть он и не мог толком объяснить почему. Впервые увидев себя в большом зеркале, он ужаснулся, но Настя поспешила его успокоить: он просто оригинален, необычен, вот и все.
– Теперь в парикмахерскую! – скомандовала она.
Настя вошла во вкус. Творить человека оказалось интересным. Она не меняла его, а лишь оформляла, чтобы его индивидуальность стала ярче. Парикмахерша при виде бунтарского вида парня и совершенно обычной девушки хмыкнула: пришли состригать ирокез и снимать пирсинг.
Но девушка попросила перекрасить зеленый ирокез в синий, под цвет глаз парня. Через сорок минут Габриэль смотрел на себя в зеркало и удивлялся: синий ирокез смотрелся так здорово в сочетании с красными розами его татуировок, что даже ему понравилось.
Затем они пошли есть. Сидя в кафе у окна, Настя пыталась выведать что-нибудь о парне, но он мало что мог рассказать. Пришлось рассказывать о себе.
Дорога к квартире Насти вела через улицу с магазинчиками разных тематик: антикварные книжные, железнодорожное моделирование, ножи, игрушки. Габриэль задержался у одной из витрин: то был музыкальный магазин. А потом вдруг потянул на себя дверь и вошел внутрь. Заинтригованная, Настя последовала за ним.
Внутри было тесно от нагромождения инструментов, стены завешаны гитарами и скрипками, в самом конце стоял рояль, к нему жались пианино и установка с барабанами. Настя не знала названий и половины инструментов, поэтому прошла сразу к Габриэлю, который стоял, замерев, перед красной блестящей электрогитарой.
– Ты умеешь играть на гитаре? – с недоверием спросила она.
Ангел пожал плечами. Он не мог оторвать взгляд от лаковой бликующей поверхности инструмента. Его палец лег на струны.
– Вы хотите попробовать? – подошел продавец. Он целый день скучал в магазине без покупателей. Когда вошла странная пара – панк и совершенно приличная девушка, в нем проснулось любопытство.
– Нет.
– Да.
Ребята ответили одновременно, переглянулись, девушка улыбнулась и сделала разрешающий жест. Парень перекинул ремень гитары через голову. Продавец подсоединил шнур к сети. И они с девушкой в ожидании уставились на парня. Продавцу вдруг стало сомнительно, что посетитель вообще умеет играть: смотрел на инструмент так, как будто видел впервые.
Насте показалось, что ангел даже испугался, что гитара оказалась на нем, его пальцы дрожа погладили струны. Он облизал пересохшие губы. И она подумала со страхом, не сломает ли он что-нибудь в инструменте, продавец тоже занервничал.
Но тут Габриэль перехватил гитару поудобнее и так заиграл, что малочисленная публика из двух человек и призрака застыла от удивления. Волны, исходившие от гитары, были физически ощутимы. Они словно мягкими поглаживаниями касались кожи. Мелодия была неизвестной, короткой, около минуты, но оставила неизгладимое впечатление. Хотелось слушать еще и еще. В магазин зашли сразу несколько любопытствующих, продавец метнулся к ним.
– Ты классно играешь! – в восхищении произнесла Настя.
Ангел не реагировал. Он прислушивался к чему-то внутри себя, не мог отыскать снова то, что шевельнулось в памяти при звуках музыки. Он заиграл снова. Уже другое, не менее яркое и жизнерадостное, но Настю не отпускало ощущение, что она слышала эту мелодию однажды. Это была не просто музыка: это были волны энергии, которые захватывали слушателей. Они, должно быть, были способны исцелять, так сильно ликовало сердце и душа, и радость рождалась внутри, теплом разливалась по телу. Вот, значит, как звучит ангельская музыка…
Магазин был переполнен народом. Всем вдруг понадобились ноты, инструменты, просто полюбопытствовать.
Потом так же неожиданно, как взялся за нее, Габриэль снял с себя гитару и положил на место.
– Давай купим, – вдруг предложила Настя.
Габриэль вздрогнул и повернулся, словно внезапно вспомнил о ее присутствии.
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. Просто пока нет.
– Хорошо, тогда поехали домой.
Только войдя в квартиру, Настя поняла, как сильно устала. Едва хватило сил устроить спальное место для Габриэля и принять душ. Затем она провалилась в сон как в яму.
В два часа ночи она проснулась от кошмара: снилось, что в окно лезет черный человек без лица. Открыв резко глаза, она лежала не шевелясь, ощущая, как волны ужаса одна за другой омывают тело и сознание. Усилием воли убедила себя, что это был только сон. И тут услышала хриплое сопение за дверью.
От накатившего страха волосы встали дыбом, и озноб прошел по телу. Раздался легкий стук, кажется, в окно и в самом деле кто-то лез.
Зажмурившись, она пыталась убедить себя, что это демон сидит на карнизе. Но поскребывание стало более явным, кто-то пытался повернуть ручку на раме, чтобы открыть створку. Она подскочила, включила свет и схватилась за меч. Подошла крадучись к окну, но там никого не было. Но, посмотрев на оконную ручку, увидела, что та слегка повернута. Настя заново вернула ее на место. Да и за дверью больше никто не сопел.
Как теперь заснуть?
Настя содрогнулась от ужаса. Вышла в коридор и включила свет.
– Ваше святейшество! – позвала она, чувствуя себя полной идиоткой.
Папа римский, не открывая двери в комнату Мартина, высунулся прямо из деревянной поверхности. Лицо его было сонным.
– Тебе скучно, дочь моя? Хочется разговоров по душам? Или ты решила потерять свою девственность посреди ночи?
Настя пожалела, что позвала его. Но выхода не было.
– Вы не могли бы… посторожить меня? Мне кажется, кто-то пытается открыть окно в мою ко…
Но тут рама за ее спиной хлопнула, холодный черный вихрь ворвался в комнату, Настя почувствовала, как все тело облепило чем-то плотным, липким, закрыло ей рот, глаза, скрутило руки, рвануло ее с силой назад, потом на улицу. Она, словно в коконе, не могла даже кричать, только ощущала скорость, с которой летела.
Что-то ползло по ней, цепляясь коготками, сквозь кокон и ткань пижамы. Добралось до шеи, хрипло сопя, стало грызть и жевать материю кокона. Настя испуганно крутилась, пытаясь сбросить это с себя, но не могла. Шипение существа заставило девушку замереть. Оно смогло разорвать кокон и открыть ей глаза и рот, и Настя увидела, что несется над побережьем: с одной стороны черное море, с другой – светящиеся городки и поселки. Высота такая огромная, что если ее сейчас бросят – она труп.
Настя повернула голову чуть вбок, чтобы посмотреть, что цепляется за нее, и завизжала от ужаса, встретившись с двумя желтыми кошачьими зрачками. Существо, похожее на черную кошку, скрещенную с обезьянкой, зашипело в ответ, показав тонкие белые клыки. Но оно не нападало на Настю, а, цепляясь за девушку маленькими гибкими пальчиками, принялось дальше вспарывать темный кокон. Настя попыталась разглядеть, что несет ее, но видела только черную массу.
Зажмурившись, она попыталась вызвать графа Виттури, но кокон, будто почувствовав призыв, стянул ее сильнее. Задыхаясь, она оставила попытку. Тут же кокон чуть ослабился.
Пронзительный клекот хищной птицы раздался совсем рядом. Настя повернула голову: гигантский орел летел рядом, повернувшись, он подмигнул ей одним синим глазом.
– Локи…
Значит, друзья уже в курсе, а если Локи летит рядом, все хорошо. Едва она успокоилась, насколько было возможно, как ее мотнуло в сторону, как если бы похититель стал падать, орел остался на высоте, в ночном небе она скоро потеряла его из виду. От быстрых перепадов высоты и сопротивления воздуха Настя даже кричать не могла.
Внезапное столкновение с чем-то или с кем-то, и она вдруг стала свободно и стремительно падать прямо вместе с маленьким существом, которое со всей силы вцепилось в кокон. Ее выронили, она разобьется! Настя зажмурилась в ожидании конца.
Рывок, и теперь она снова подвешена в воздухе и даже движется, но медленнее, и над нею шелестят крылья. Осторожно приближаясь к земле, орел положил свою ношу на траву, отскочил в сторону, сложил крылья и вернулся в человеческое обличье. На ходу доставая кинжал, Локи бросился к Насте: