Затем граф представил всем Габриэля. И когда парень успел попасть в агенты?
И мы все отправились в аэропорт.
Сейчас взлетим. В голове после вчерашнего такая каша из мыслей… Я только надеюсь, нам удастся уничтожить портрет, ослабить Ноктурну, найти ее и уничтожить. И тогда граф Виттури вернется в Венецию, а я буду жить обычной жизнью. Насколько это возможно.
Глава 10
В Нотр-Дам де Пари Самаэль любил заходить на воскресные мессы. Тысячи свечей горели в часовнях. Но полутьма не могла быть побеждена ни свечами, ни утренним светом, сочившимся через витражи. Такой, по его мнению, была его душа.
Хор пел прекрасно, орган был на высоте. Но демона это волновало мало. Его влекла сюда борьба Света и Тьмы. Их смешение, союз – полутьма или полусвет.
Он бежал сюда от агентов; от Лии, которая хотела его так сильно, что он почти склонялся к тому, чтобы переспать с ней, хоть и понимал, что после она уже не угомонится никогда; от Насти, которая все утро ходила в задумчивости по балкону мансарды, разглядывая свои ладони, словно пыталась прочитать на них ответы на вопросы.
Но он бежал и от себя.
Больше всего в человеке его поражала хрупкость. Вроде стройная система, создание, чью форму подсказало обличье ангелов, но в одно мгновение может превратиться в отходный материал. Уязвимость очаровывала его. Недолговечность, конечность дыхания и сердцебиения… Порой он с любопытством ученого наблюдал за агонией, восхищался даром смерти. Оказавшись на мгновение равным человеку, он испытал недоумение, ужас и даже надежду, что, может быть, познает переход от жизни к смерти. Но нет, он бессмертен, всегда есть и будет. А люди могли становиться ничем и умолкать навсегда, побеждая тем самым время. Становясь точкой.
Чем больше он привязывался к Насте, тем чаще задумывался над тем, что она обречена. И почему обречена. Ее гибель прежде казалась ему предназначением, затем досадной необходимостью, а теперь ему даже было жаль ее. А вчера, когда она крепко прижималась к нему со всей доверчивостью, он чувствовал себя предателем по отношению к ней. Он стал мерзок сам себе.
Ее душа расцветала, готовая быть принесенной в жертву. Но аромат ее манил так сильно, что хотелось совсем иного. Прервать реализацию, забрать себе, эгоистично лишить ее предназначения. Овладеть Настей. Взять вместе с телом ее душу. И никогда никому не отдавать.
Желание обладания толкнуло его на поцелуй. Только девчонка улизнула, словно почуяв опасность в его ласке.
Что ж… так лучше для всех, кроме него, не так ли?
Полутьма и полусвет высоко над верующими боролись за право превосходства. Полутьма проиграла свой ход.
Ладони после вчерашних занятий по сохранению силы чесались и зудели. Настя хотела узнать, нормально ли это, но граф Виттури исчез с завтрака, и никто не знал, где он.
Встречаться с остальными решили на площади рядом с цветочным рынком на острове Сите. Настя предусмотрительно положила в рюкзак пару бутербродов и воду: не хотелось оказаться опять без еды, как в последний раз в Ином городе.
Диего ждал ее вместе с Ликой и Лией у дверей.
Вместе они пошли пешком к Сене.
Солнце ласкало кожу, Настя жмурилась. Представить, что всего этого может не стать, что мир может быть разрушен, было практически невозможно.
На площадь потихоньку подтягивались агенты. Итсаску раздала агентам задания. Рассматривая разношерстную толпу товарищей, Настя ловила любопытные взгляды, которые бросали в их сторону работники цветочного рынка, разгружавшие свой яркий и ароматный товар.
Насте, Диего и Лике достался визит к частному коллекционеру в художественную галерею.
В последний момент за ними увязалась и Лия.
По дороге к ближайшей станции метро француженка подхватила Диего под руку и что-то с жаром ему объясняла, пока Лика и Настя шли следом.
– Странно, что граф Виттури не с нами, – нарушила молчание Лика.
– Возможно, у него другие дела, – пожала плечами Настя.
Владельцем коллекции оказался молодой и весьма привлекательный мужчина, к тому же весьма галантный. Он принял их довольно быстро, прочел рекомендательное письмо от графа Виттури, пропустил в свои архивы.
Впрочем, скоро Насте стала понятна сговорчивость коллекционера: кажется, ему приглянулась Лика. Он постоянно обращался к ней, отвлекал, задавал вопросы о ее жизни, нарушал дистанцию, принятую между двумя малознакомыми собеседниками.
Лика улыбалась, смущалась, встряхивала кудряшками, смеялась, что-то отвечала.
– Оставь ее в покое, – прозвучал властный голос Диего, и француз замолчал, загипнотизированный взглядом зеленых глаз.
– Диего, прекрати! – Лика нахмурилась. – Он не делал ничего плохого.
– Он мне мешал. – Оборотень продолжил просмотр реестра.
– Ты и Лию подвесил. – Голос Лики звенел от обиды.
Бойкая француженка стояла как столб с открытым ртом.
– Ей тоже не помешает передохнуть, – грубо бросил парень в ответ.
– Какая муха тебя укусила? – Настя тронула Диего за плечо.
– Муха под названием граф Виттури, – огрызнулся Диего, полыхнув на нее зелеными глазами.
– Что случилось? – Лика участливо посмотрела на него. – Мы можем помочь?
– Если прекратите этот бессмысленный разговор и поможете мне с реестром. – Диего уткнулся в перечень картин. Настя и Лика переглянулись.
На обратном пути Лика шла впереди вместе Лией и Диего. И возле Насти появился папа римский.
– Мавру очень нравится Лукреция, – заметил он.
– Что-то не заметно, уж очень он с ней грубо поступил.
– А я не о французской блуднице, – подмигнул ей папа римский.
– Не может быть, – покачала головой Настя. – Вы ошибаетесь, ваше святейшество.
– У меня масса свободного времени, я только и делаю, что наблюдаю. Мавр глаз с нее не сводит, когда думает, что никто не видит. Потому исчадие ада, богомерзкий демон твой…
– Граф Виттури, – поправила Настя. – У него ваша ладанка, не забывайте.
– Свет души твоей, – покорно исправился призрак, – и отчитывал его. Лукреции от этой любви оборотня якобы грозит гибель. Вот и бесится ваше средоточие скверны… то есть граф Виттури.
– Вот как… – Настя нахмурилась. – И какая опасность от этого?
Призрак пожал плечами.
Это многое объясняло. Настя шла некоторое время молча.
– Ваше святейшество, а вы убивали? – вдруг спросила она.
Родриго Борджиа озорно блеснул глазами.
– Конечно, дитя. Травил, предавал, отдавал приказы. Когда стоишь у власти и от тебя зависит судьба огромного религиозного государства, приходится даже жертвовать теми, кем при иных обстоятельствах ты бы дорожил, может, уважал и ценил. А может, и любил. В оправдание свое могу сказать, что всегда старался разрешить противоречия мирно: подкупом.
– А если не помогало?
– На такой случай есть достаточно эффективное средство – яд.
– И оно того стоило? В конечном итоге?
– Ты и сама знаешь ответ, – раздраженно ответил призрак и исчез.
Отлично. Теперь и он обижен, и Итсаску еще смотрит зверем после фокуса с волками, и Диего тоже весь колючий как еж.
Настя поспешила за друзьями.
Холодный ветер трепал рыжие волосы Риты. Прижимая руками урну с прахом отца к животу, будто оберегая младенца внутри себя, ведьма окинула взглядом базальтовые колонны, образующие что-то вроде неровной мощеной мостовой, уходящей в море.
Она помнила, как пришла сюда впервые с отцом. Ильвир вел ее за руку, но уже тогда она была выше его. Ее грубые ботинки скользили по сырым камням, она то и дело спотыкалась. Но вместе с тем прыгать с камня на камень оказалось интересно.
Вот и сейчас казалось, что она обернется и увидит отца, услышит его тихий голос: «Когда бравый воин Финн решил сразиться с одноглазым великаном Голлом, чтобы не замочить ноги, он вбил в дно Ирландского моря колонны и построил мост. Устал он и прилег отдохнуть. В это время Голл сам пришел по мосту и явился к Финну в дом. Его жена, указав на спящего воина, солгала, сказала, что это ее младенец-сын. Посадила Голла за стол вместе с «младенцем», стала кормить их лепешками. Только Голлу давала лепешки, в которых запекла железные сковороды, а Финну – простые. Голл обломал зубы об лепешку, а увидев, что «младенец» спокойно их ест, да вообразив, какой у него должен быть огромный папаша, Голл в ужасе сбежал, сломав мост. Много легенд связано с этой дорогой гигантов, дочка. Когда умру, принеси сюда мой прах. Где еще отдыхать карлику, как не среди следов великанов?»
– Папа…
Она села на одну из колонн, пеньком выступающую среди других. Тесно прижала к себе урну, словно пыталась согреть ее. Как расстаться с ним?
– Отпусти его, Рита.
Локи положил ей ладонь на плечо. Она всхлипнула. Как отпустить? Как проститься? Как принять, что его больше нет?
Для нее он был и матерью, и отцом. Когда она испугалась своих способностей, которые стали проявляться слишком рано, он поддержал ее. В какой-то степени он начал работу с графом Виттури из-за нее. До этого он вплетал магические заклинания кельтов в оружие в своей скромной кузнице. И жили они бедно, потому что мало кто интересовался им. Когда граф Виттури пришел к ним в кузницу, скупил все оружие и сделал заказ, Ильвир сразу понял, что покупатель непростой. Но граф, хоть и был вежлив, о себе ничего не рассказывал, только положил на стол деньги, погрузил оружие в машину и увез.
Он вернулся через полгода. И увидел маленькую рыжую зеленоглазую девочку, которая играла с котенком возле кузницы.
– Как тебя зовут? – спросил он, присев рядом с ней на корточки.
– Рита.
– Как давно ты научилась передвигать мячик глазами, Рита?
– Два месяца назад.
– А что ты умеешь еще?
– Читать, писать буквы, шить. – Девочка загибала пальцы.
Граф рассмеялся, потрепал ее кудрявые волосы:
– Ты станешь красавицей, Рита.
Войдя в кузницу, он увидел Ильвира за ковкой меча. Кузнец показал ему выполненный заказ.
– Ильвир, я хочу, чтобы ты переехал со мной в Венецию. Я создам тебе все условия для работы: помощников, материалы, любые знания. Ты мне нужен, а ездить каждые полгода в Ирландию я не могу. И твоя дочь…