На пороге нарисовался шеф: злой, хмурый и молчаливый. Ни слова не говоря, он прислонился к дверному косяку и обвел хмурым взглядом девичьи покои. Внимание его привлекла брошенная у зеркала блузка, напоминающая теперь половую тряпку.
– Как интересно ты относишься к подаркам, – процедил Малихович сквозь зубы. Во всей его позе читалось напряжение, хоть он и старался показать обратное. – Хотя чего еще ожидать от безродного человека?
– От смески. – Я пренебрежительно пожала плечами. – Чего ожидать от безродной смески. Но ты ведь и без того знал, что за зверушку себе заводишь.
Наши взгляды встретились. Я не понимала, что происходит, но чувствовала, как в душу на цыпочках прокралось бешенство. И где оно оставляло след – проходила волна раздражения. Еще минуту назад все было хорошо, а теперь хотелось встать, взять что-то потяжелее и ударить наглого беспринципного демона, сломавшего мою жизнь. Хотелось причинить ему боль, настоящую, сильную, чтобы… Чтобы что? Не знаю, но, кажется, от злости тряслась каждая клеточка моего тела.
– Это не твои эмоции, Мира, – прошелестел Баха совсем рядом со мной. – Это Азард. Он в гневе. Помолчи, будь хорошей девочкой.
Я крепче сцепила зубы, намереваясь следовать совету Бахи. Шеф оттолкнулся от двери и медленно стал приближаться к кровати. Его глаза наполнялись красным, губы кривила язвительная усмешка, а крылья носа трепетали, словно он – хищник, принюхивающийся к жертве. И я бы наверняка испугалась, если бы не ярость, переполнившая чашу моего терпения. Ярость, которой меня заразил эрд Эйсилим. Она придала мне сил и уверенности, она подняла меня с кровати навстречу демону, она же заставила меня ослушаться совета домового, вздернуть подбородок и насмешливо проговорить:
– Ваша послушная мышка не ожидала своего эрда так быстро. Хотя, признаюсь, слышала о том, что чем больше мужчина, тем меньше времени ему нужно. Ну, вы понимаете, о чем я.
– Нет. Не понимаю. – Он отвечал отрывисто, глядя в мои сузившиеся от гнева глаза.
И мне бы промолчать, а еще лучше взять свои слова обратно и бежать, но проклятый язык уже вошел во вкус…
– Я говорю о вашей мужской силе, Азард Малихович. Бедная Эмма, наверное, и не поняла, что провела время с мужчиной…
Мгновением позже он приблизил свое лицо к моему, но не для того, чтобы сказать колкость или обидеть. Нет. Для того, чтобы показать, насколько я слабая! Он оставил между нами три миллиметра: расстояние, в котором смешивались два наших дыхания, где таяли силы и возможность сказать «нет».
Терзаемая мучительными сомнениями, в полной мере осознающая на что иду, я подалась навстречу своему палачу, не в силах противиться притяжению.
Ситуация повторялась: меня наказывали близостью. Но каким сладким было мое наказание!
Наши губы встретились в отчаянном безжалостном поцелуе… Все прежние сомнения рассеялись, как дым на ветру; закрылись глаза, в которых совсем недавно плескалась неприкрытая ярость… Ушел страх неизбежного, забрав с собой остатки обид. Где-то в глубине души я понимала, что должна испытывать ужас, возможно, даже отвращение к мужчине, что сейчас грубо изучал мое тело, откинув халат в сторону…
«Человек и демон – не пара! – надрывался в безмолвном крике разум. – Только в разлуке с ним можно обрести спасение!»
Я слышала, но не слушала…
Тело предало остатки здравого смысла, заглушило его мольбы, отдаваясь чувственным ласкам без остатка. Да, нужно было остановиться, но какое же это блаженство: таять в столь желанных объятиях, обвивать крепкую шею руками, касаться языком его ключицы, оставляя влажный след на смуглой коже…
Кажется, он зарычал, коснувшись моей груди; кажется, я вторила ему совершенно бесстыжим: «Да-а-а…»
Тело предало мой разум. Тело стремилось навстречу горячим властным рукам демона. Мы объявили «нет» запретам, мы наплевали на приличия. Ничто не могло помешать мне отдаться своему эрду… Ничто не имело значения, кроме разве что тихого грустного шепота, пронесшегося стылым сквозняком из реальности:
– Он – твоя смерть, Мира.
Смерть.
Я не хотела умирать. Ни сейчас, ни через год, ни даже через двадцать лет.
Нет уж, жизнь дороже сомнительных сексуальных удовольствий. Именно сомнительных, потому что, во-первых, сама я знаю об оргазме лишь от других, а значит, его значение могли сильно преувеличить; ну а во-вторых, Азард и правда слишком быстро вернулся со свидания…
– Хватит, – выпалила я, пытаясь отстраниться от пылкого демона, – прекрати. Я не хочу. Хватит!!!
– Мира. – Это была почти мольба. Дыхание сбилось, полуприкрытые глаза обещали райское наслаждение…
– Нет, – прошептала, уворачиваясь от нового поцелуя. – Нет.
Еще немного давления с его стороны, и я не смогла бы противиться.
Он понял это. Понял и… остановился, замер, выдохнул громко. Я сцепила пальцы, жаждущие касаться его кожи, ожидая дальнейших действий. В глазах демона плескался океан эмоций, но – уж не знаю, на счастье или на беду, – мне так и не удалось понять, что он испытывал. Скорее всего, раздражение и снова злость. Только на этот раз со мной Азард не делился, полностью подчинив себе чувства. Его лицо стало непроницаемой маской: холодное, сдержанное.
Осторожно отодвинувшись на расстояние вытянутой руки, он огляделся по сторонам, нашел смятый затоптанный нами халат и кинул его своей неумелой трусливой любовнице. Самой непутевой саире во всем Рейване. Мне.
И ни слова.
Дрожащими руками я натянула на разгоряченное, жаждущее непристойностей тело предоставленную одежду и, опустив взгляд, стала ждать продолжения.
Ни звука.
Азард не спешил уходить, но, оставаясь, не собирался помогать мне смягчить сказанные в пылу гнева слова и впоследствии оправдать свое поведение в его объятиях. Он тоже ждал. Оправданий или продолжения, слов или действий – не знаю. Я выбрала слова:
– Не хочу умирать.
Демон зашевелился: повел плечами и поправил истерзанную мною рубашку.
– Я не собираюсь делать тебя своей саифой, – решил «успокоить» меня Малихович, – пристально разглядывая место на манжете, где должна была быть пуговица.
– Тем более, – упрямо поджав губы, качнула головой я и, сделав маленький шаг навстречу, осторожным движением мыска подтолкнула оторванную пуговичку поближе к хозяину.
Помолчав пару секунд, Азард неожиданно рассмеялся и, подняв пуговицу с пола, поделился мыслями, так его развеселившими:
– О, эта прекрасная женская логика. Ты хочешь лечь со мной в постель, но только с перспективой замужества. Даже несмотря на проклятие. А еще говорят, что мужчины все одинаковы.
– Ничего подобного! – Мои брови гневно сошлись на переносице. – Я не хочу замуж!
– Значит, нам ничто не мешает стать ближе.
– Мешает! Ты обязательно в меня влюбишься после всего этого… – Я выразительно потыкала пальцем в направлении кровати. – И наша связь окрепнет. А дальше свадьба, как неизбежный итог. Вот так.
– Замечательный сценарий. Тебе бы любовные романы писать.
– Я уверена в том, что говорю!
– Вижу, – демон искренне улыбался, – это так… мило.
– Мило? – Я растерялась. – Почему?
– Потому что лучше назвать девушку милой, чем глупой, – ее это не так сильно заденет. И, к слову, пока ты меня не особенно впечатлила, дорогая.
Обидно.
Ладно, держи теперь пас от меня!
– Ну грудастая пылкая кокетка Эмма тебя тоже не особенно прельстила, судя по всему. Бросив ее, ты примчался сюда. Наверное, чтобы рассказать, как сильно я тебя не впечатляю. Рассказать и показать.
И тишина. А я и сама в шоке от своей наглой прямолинейности. Видимо, прав Баха, в минуты гнева во мне просыпается другая Мирата: смелая, гордая и сообразительная. А еще эта новая Мирата очень недальновидная, и мне из-за нее все время достается по первое число.
Однако в этот раз демон не стал бросаться на меня с упреками и доказывать мою глупость. Поправив воротник рубашки, он нервно застегнул пару верхних пуговок и, заложив руки за спину, серьезно проговорил:
– Хочешь начистоту? Я согласен. У нас и правда есть проблема.
Я лишь удивленно моргала, ожидая продолжения. Азард же откровенничать не спешил. Плотно сжав челюсти, отчего скулы проступили еще четче обычного, он быстро подошел к окну и только тогда, не поворачиваясь ко мне лицом, пояснил:
– Я не хочу Эмму.
Каюсь, сначала я злорадно улыбнулась. Так им и надо! И демону-совратителю, и этой прохвостке! Но, услышав продолжение монолога, прониклась, рассердилась и сильно обиделась. Всего поровну. Такой вот эмоциональный коктейль.
– Меня действительно тянет к тебе: смеске без роду без племени. Не понимаю, отчего не могу противостоять похоти. – Обернувшись, он бегло осмотрел мою ссутулившуюся фигуру, закутанную в мятый халатик, и, как само собой разумеющееся, прокомментировал увиденное: – Ничего особенного. Низшее сословие, дурные манеры, совершенное неумение держать себя… Но факт остается фактом: я хочу обладать твоим телом.
Затянувшееся после его речи молчание Азард понял по-своему, по-мужски:
– Подведем черту. Сколько ты хочешь за свою девственность, Мира?
Раньше он много раз пытался меня обидеть. Намеренно говорил гадости, стараясь задеть больнее, привести в ярость, отвадить от себя. И я обижалась, но ненадолго, прекрасно осознавая, что делается подобное в целях моей же безопасности.
Сейчас Азард не стремился обидеть. Демон говорил спокойно, по-деловому, искренне считая, что я готова пойти на сделку. Переспать с ним за деньги. Больше того, он признал, что его тянет ко мне, а значит, мы будем спать с ним не один раз, а много и часто – сколько и в каких позах эрд пожелает. И он знает, к чему это может привести. В худшем сценарии проклятие заберет мою жизнь, в лучшем – я обойдусь разбитым сердцем. Но ему плевать на человека, на низшее сословие… Демона, скорее всего, тяготило лишь время, что придется потратить на меня. Время ожидания, пока я умру, чтобы он смог наконец жениться на своей невесте. Снять проклятие рода – вот его задача, а я – досадное недоразумение. Вот откуда столько тоски в голосе…