все произошло так быстро, что он просто пропустил битву?
Спускаясь со сцены, я услышал, как Лоран, поднявшись, закричал:
– Шеппард, о чем вы договорились с Мейстером?! Иосиф, ты продался парнишке?
– Розенталь не продается! – привстав, крикнул Иосиф. – А что тебе пообещали «Дети Кратоса», лицемер?
– Кто бы говорил, старый пердун!
В разгоравшуюся свару вмешались друзья спорящих, поднялся шум, но Октиус подал знак, и, заглушая крики, грянула музыка. А когда она стихла, распорядитель поднял руку и громогласно объявил:
– Не спешите прощаться с Алексом!
Зал ахнул, зашептался. Кто-то даже приподнялся, чтобы лучше видеть происходящее на сцене. А там ничего необычного не было: Октиус, заложив руки за спину, расхаживал из края в край и, вдруг остановившись, заявил:
– Итак… – он вздохнул, прислушался к кому-то, говорящему через вставленный в ухо наушник, пожал плечами и затараторил: – Выслушав Алекса, я изменил свое мнение. На правах распорядителя Демонических игр я отменяю решение комиссии по этике и выношу вопрос на суд призванных! Напомню, что суд призванных применяется очень редко. На моей памяти лишь дважды за всю историю Игр я взваливал груз решения на плечи участников.
Удивление нарастало. «Суд призванных? Он в своем уме? – донесся до меня шепоток сзади. – Шеппард нарушил правила, ему не место на Играх!»
– Внимание! На суд призванных выносится вопрос: должен ли быть дисквалифицирован Алекс Шеппард, он же предвестник Скиф! Прошу посмотреть на ваши коммы участников. Ответ «да» – если вы за дисквалификацию. «Нет» – если против. Алекс, ты к голосованию не допущен. Голосование начинается через три… два… один… Начинайте, прошу вас! У вас минута.
Я впился взглядом в голокуб. Сейчас он отображал два столбца: красный – голоса за дисквалификацию и зеленый – против. Таймер отсчитывал секунды: 00:57… 00:56…
Красный столбец вырос очень быстро – сорок… сорок девять… шестьдесят четыре голоса против меня. «Ну же, Мейстер! – думал я. – Это же вписывается в наш договор!»
Бум! Сразу десять голосов «против» помогли подрасти куцему зеленому столбику. Жаль, не понять, кто меня поддерживал, голосование было анонимным.
Каждый голос озвучивался всплеском воды, словно призванные лили воду на чашу весов. Плеск! Еще четырнадцать голосов за дисквалификацию. Семьдесят восемь!
Плеск! Переглянувшись, «Странники», «Модус» и Ана единогласно проголосовали «против». Я ждал этого и наблюдал за ними. Шестьдесят восемь против двадцати двух. Интересно, кто были первые десять? Неужто группа Кетцаля?
– Тридцать секунд! – огласил Октиус.
Чего тянет Мейстер? Я нашел его взглядом и увидел, что он и остальные бурно что-то обсуждают. Старика смутили слова о продажности?
Тем временем красный столбик подрос почти до сотни голосов. Всего участников оставалось чуть больше двухсот, и дело мое было плохо.
– Пятнадцать секунд!
Я видел, как Цветик встал и, плавно жестикулируя, начал что-то говорить. Он что там, стихи читает? Остальные его внимательно слушали.
Еще несколько голосов капнуло в копилку за дисквалификацию – уже сто одиннадцать «за»! Ну же, Мейстер!
– Пять секунд! – поторопил их Гай Бэррон.
Иосиф Розенталь оглянулся и кивнул мне.
Плеск-плеск-плеск! На зеленый столбик пролился водопад голосов, и он вырос на сто двенадцать!
Прозвучала сирена. Возгласы разочарования пронеслись над залом…
– Суд призванных завершен! – объявил Октиус. – Сто тридцать четыре голоса «против», сто одиннадцать – «за». Мои поздравления, Алекс! Ты все еще призванный!
Глава 16. Недосмотр режиссеров
От перепада эмоций, начавшегося еще во время боя с Аваддоном и закончившегося только сейчас, во мне чуть не перегорел предохранитель между адекватностью и отчаяньем, и я остался за столом, чтобы успокоиться. В медиацентре меня наверняка закидают вопросами, и нужно прикинуть, что примерно спросят и как отвечать. Размышляя над этим, я изучал реакцию призванных.
Октиус уже исчез со сцены, в зале включился свет, а люди Мейстера продолжали о чем-то спорить. До меня доносились взаимные упреки и обвинения – не всех радовало мое спасение, а особенно тот факт, что оно было совершено их руками. Иосиф молчал, и бремя лидерства взял на себя поэт Цветик. Он не читал стихов и не жестикулировал, а говорил что-то настолько жестко и серьезно, что остальные умолкли и начали слушать. В обрывках фраз, которые удалось расслышать, упоминались прайм-нотариус, договор и штрафы.
К сцене стекались люди Дестини Виндзор и Маркуса Янссона. Орк-громила что-то горячо выкрикивал и стучал кулаком о ладонь. Дестини задумчиво слушала, не отрывая от меня взгляда.
Группа Кетцаля ушла сразу, а вот Хеллфиш, Ана и бойцы «Модуса» задержались, время от времени кивая в мою сторону.
Я смотрел на них, а потому не заметил, как возле меня оказалась троица ганкеров из леса. В широкоплечей пышногрудой даме лет сорока, носившей круглые очки в золотой оправе и очень короткую стрижку, было непросто узнать темную эльфийку Смузи. Вампир Райкер и орк Фобос в жизни оказались ниже своих персонажей, а судя по общей на троих фамилии, Шульц, передо мной стояла полиаморная семья из трех супругов с размытым гендером. Понять, кто кем родился, можно было только по игровым никам, потому что в остальном я терялся в догадках.
– Рано радуешься, – мило улыбаясь, сообщила Зума «Смузи» Шульц. – Сегодня улизнул, но завтра…
– Мы тебя… – длинноволосый Кристоф «Райкер» Шульц провел большим пальцем по горлу. Его платье на мгновение сменило текстуру с зеркальной на прозрачную, засветив два увесистых полушария.
Ральф «Фобос» Шульц просто ткнул в меня указательным пальцем с ярко-красным лаком на ногте и изобразил выстрел:
– Пу-у-у!
– Вы даже не представляете, как много людей и нелюдей говорили мне примерно то же самое, – глядя в потолок, сообщил я.
– Хм… – Кристоф медленно провел языком по губам, лукаво улыбнулся, покосившись на Зуму. – А он сладкий, да, Зу?
– Увидимся завтра, – быстро попрощался я, поняв, что дело принимает неожиданный поворот.
– Загляни к нам после интервью, Алекс, – проворковала мне вслед Зума. – Обсудим твое положение, может, и договоримся.
– Вчетвером веселее… договариваться, – засмеялся Ральф. – Приходи, Алекс, не пожалеешь!
– Подумай хорошо, Алекс! – крикнул Кристоф. – Обещаю незабываемые впечатления!
От визгливого смеха за спиной меня передернуло.
Направляясь к рейду Мейстера, я на ходу изучал достижения троицы ганкеров, за счет которых они попали на Демонические игры. «Чемпионы Ямы»? По ссылке я нашел информацию об этом турнире. Яма – локальное соревнование для темных рас Империи, проводится в Шаке среди команд из трех человек. Связанные магическими путами тройки погружаются в котлован полностью обнаженными. Дерутся по грудь в грязи. Последняя выжившая команда объявляется чемпионом Ямы. Турнир этот восходит корнями к древней традиции огров определять главенствующую тройку вождей. Прапрадед текущего императора Крагоша любил Яму и повелел сделать турнир ежегодным среди всех рас Шэд’Эрунга.
Дойдя до Иосифа, я дождался, когда на меня обратят внимание, и сказал:
– Спасибо, что не дали вылететь! Всем вам большое спасибо.
– Ты что-то знал! – обвинил меня Роман. – Слишком удачное совпадение, тебе так не кажется? Ты знал, что будет суд призванных?
– Нет. Я о таком даже не слышал. Честно говоря, надеялся на зрительское голосование, был уверен, что мой бой с финальным боссом покажут в хайлайтах.
– Мы сделаем вид, что поверим, – сказал Цветик. – Вернее, некоторые из нас. Лично я уверен в том, что ты был искренен, выступая со сцены. Подыгрывая тебе, «Сноусторм» не вешал бы на тебя каждый день звание худшего игрока. А коли так, то и о суде призванных ты знать не мог. И именно это я и пытаюсь растолковать отдельным личностям! – Он сердито оглядел членов группы. – Ладно, нам пора на интервью… Ты что-то еще хотел сказать, Алекс?
– Раз мы теперь заодно, стоило бы обсудить стратегию на завтра.
– Не сегодня, – покачал головой Иосиф. – Неизвестно, какой штраф тебе влепят. Выясним, от этого и будем плясать. Все, идемте в медиацентр, а то получим взыскание за неисполнение своих обязанностей!
По пути я заметил, что союзники все еще стараются держаться от меня подальше. Даже Мишель, с которой вроде бы начало зарождаться что-то похожее на нормальное общение, шарахнулась в сторону, едва я оказался рядом.
– Репутация, молодой человек, – услышал я рядом вздох Иосифа. – Не обижайтесь, но иметь вас в союзниках – это черная метка на всю жизнь.
– Хинтерлист и Хорвац… – начал я спорить, но старик перебил:
– Слишком высоко, чтобы мнение толпы для них было значимым. Заметьте, от топовых кланов здесь рядовые бойцы. Таким, как Отто, дешевая популярность не нужна. Ни он, ни Хорвац, ни Полковник, ни Глиф, ни Джошуа с Вивиан… Никто из них давно не участвует в Полях боя или Арене. Более того, члены Альянса, выигравшие подобные турниры раз, более на них не заявляются… – Мейстер откашлялся, прочищая горло. – О чем мы говорили?
– О репутации и черной метке. Дело в моей гражданской категории?
По другую руку от ювелира пристроились Цветик и Роман, но оба пока молчали.
– Какая категория у ваших родителей? F? Я бы сказал, что для многих здесь присутствующих это довольно низкий статус. Разумеется, он неплохой, крепкий средний класс, но… – Иосиф покрутил пальцем в воздухе, и ему на выручку пришел Цветик:
– Обычный. Призванные мнят себя незаурядными личностями, и, по правде сказать, их самомнение оправдано. Подумайте сами, юноша, из двадцати миллиардов войти в триста с чем-то избранных, причем за счет долгого труда и приложенных усилий, отказывая себе во многом… Дорогого стоит, не правда ли?
– Именно! – согласился Роман. – А теперь попробуйте посмотреть с нашей колокольни: школьник, используя читерские способности «угрозы», нечестно побеждает на юниорской Арене, а потом еще и набирается наглости явиться на Игры! И, как внезапно разбогатевший выскочка, на весь мир объявляет, что очень хотел… Как там было?