— Только на твоём, — подмигнул мне император и объяснил: — Это будет другой осмотр.
На секунду меня пронзило странным чувством — ревность, что ли?! — но теперь полегчало.
Может, именно это и есть отголоски истинной связи? Меня влечет к человеку, мне нестерпимо хочется говорить с ним, оставаться наедине, касаться его кожи. И сама мысль о наличии других невест (пусть мы и знаем, что они чисто номинальные, ибо он противится браку) впивается острыми зубами под кожу.
В общем, не получив желаемого, я вернулась в спальню. Дверь была открыта, но меня не напрягло это. Ровно до тех пор, пока краем глаза я не заметила, как ко мне со стороны платяного шкафа бросилась какая-то тень.
Секунда замешательства, а затем пальцы выплели заклинание магической сети. Оно обрушилось на незваного гостя, опутало его по рукам и ногам. Повалило на пол и прижало к ковру.
Отлично выполненная работа.
Я не так проста, как считает император. Могу за себя постоять.
Хм.
Марис?!
Лежащая плашмя девушка с удивлением таращилась на меня во все глаза. На хладнокровного убийцу она походила меньше всего. Пришлось снять заклинание и помочь служанке подняться.
— Вы живы! Как же я счастлива! Мне сказали, что произошло вчера! — Марис всплеснула руками. — Ой... Леди Виктория, зачем вы меня обездвижили?
Нет, ну она еще и обижается. Вон, скуксилась, губы надула. Того и гляди, расплачется.
— А ты зачем накидываешься? — укорила её.
— Обрадовалась, что вы вернулись, — она понуро опустила голову. — Я хотела извиниться за то, что не разбудила вас с утра. Мы с Питтом… ну…
— Хорошо провели время? — подсказала ей.
Девушка зарделась до самых кончиков волос. Мне кажется, даже её уши покраснели.
— Д-да, но не так, как вы думаете. Мы много общались, он показал мне свою коллекцию камней и напоил таким вином, от которого моя голова сразу же пошла кругом.
— Камней?
Своеобразное увлечение у молодого человека. Но зато безобидное.
— Ага, они все очень разные! — Марис передался задор её камнесобирателя. — Есть белые и черные, серые, есть ровные и неровные, представляете?
Удивительное дело, но представляю прекрасно. Этих экспонатов можно на любой улице набрать на десятилетия вперед.
Но язвить не стала, ну а зачем? Девушка влюблена, ей впервые в жизни показали коллекцию камней. Кто тут не растает?
Не всем же так «везет», что их истинная пара окажется императором, который категорически против женитьбы. Меня нестерпимо тянет узнать поближе этого человека, пообщаться с ним, задать ему миллион вопросов, но теперь я понимаю: таковы побочные эффекты нашей связи.
И связь эта, будь она неладна, усилилась после поцелуя.
Раньше я не испытывала ничего подобного, сейчас же...
Думать ни о чем другом не могу.
В детстве кормилица рассказывала мне сказку о настоящей любви между доброй волшебницей и злым колдуном. Такой любви, для которой не существовало преград, которая сделала их сильнее, добрее и лучше. Волшебница с колдуном зажили счастливо и нарожали десяток детишек. Много позже я догадалась, что они были типичной истинной парой, как из учебника.
Но почему колдунам из сказки нерушимая связь даровала магию, а мне — рога?..
Проблема последних никуда не девается. Замечательно, что Эдвард отреагировал на них с поистине императорским равнодушием. Но они разрешения появляться не спрашивают, и любой ужин может закончиться всеобщей истерией.
Кажется, нужно задуматься над высокими прическами и шляпками.
— О чем вы задумались? — любопытно спросила Марис, но ответа не дождалась. — У вас такое лицо… мрачное. Леди Виктория, могу я вам кое-что рассказать? Личное?
— Разумеется.
— Кажется, я влюбилась.
— Сочувствую, — ответила я, недобро ухмыльнувшись.
Служанка ожидала какой-то другой реакции и вновь обиделась, а потому собирала меня на осмотр в полнейшем молчании. Изредка только недовольно вздыхала, будто намекая, что можно и порадоваться за неё.
Глупенькая.
Любовь — это сплошные проблемы. Это слезы, это недопонимание…
Не хотела бы я влюбиться. Ну, по-настоящему. Не хотела бы дышать в унисон с человеком, делить с ним радости и горести. В один день умереть тоже не хотела бы.
Поэтому предложение императора — пройти отбор, получить отступные и уехать восвояси — видится мне единственно разумным решением.
Никакой любовной горячки. Никакой близости к тому, кто вызывает в тебе физический голод.
Сплошные плюсы, не так ли?
***
Осмотр проходил в дружеской, интимной обстановке. Присутствовало всего лишь семь незнакомых мне людей. Сам врачеватель, трое его помощников-лоботрясов, император да две мнущиеся в уголке служанки. Ладно, император, допустим, был знаком, но дела это не меняло.
Когда я вошла в маленький кабинет, все без исключения уставились на меня. Разве что глазами не обглодали до самых костей.
— Проходите, леди Виктория, — кивнул Эдвард, стоящий вполоборота у окна.
По всей видимости, раздеваться нужно было за ширмой, а после ложиться на кушетку для растерзания лекарем и его великовозрастными недотепами, которые во все глаза смотрели то на многочисленные инструменты, то на императора, то на меня.
«Живой не дамся», — мрачно подумала я и присмотрела какое-то металлическое приспособление с кругляшком на конце. Не представляю, для чего его используют. Но я буду отбиваться, если меня попытаются раздеть и досмотреть всемером.
— Просто присаживайтесь на кушетку, — догадался о моих сомнениях великий правитель. — Вас досмотрят без применения всех этих средств.
С опаской, бочком, чтобы в любой момент дать дёру, я дошла до кушетки.
Оказалось, что один из помощников лекаря — начинающий маг-целитель. Рыжеволосый, конопатый, он поводил передо мной руками и пожевал губу, изображая активную умственную деятельность.
Остальные мальчишки при этом топтались за его спиной с открытыми ртами.
— Что ты видишь? — вопросил врачеватель, и паренек напрягся, пытаясь увидеть хоть что-нибудь.
— Всё хорошо? — предположил он.
— Неинформативно, — покачал головой учитель. — Присмотрись внимательнее, тебе попался идеальный образец для обследования.
Спасибо за комплимент. Я даже как-то загордилась собой. Все-таки нечасто меня называли идеальным, пусть даже и образцом, а не человеком.
— О, вижу еще кое-что!
— Что же? — обрадовался лекарь.
— У неё холера!
— Чего у меня? — не выдержав, пискнула я.
— Неправильно, неразумное дитя, — вздохнул лекарь и направил ладонь рыжика чуть левее. — Какая же это холера? Присмотрись к плетению магических нитей.
— Точно, обманул! Гангрена! Вот же она!
«Это ты гангрена недоделанная», — хотелось ответить мне, но я изобразила прилежную девицу и опустила взор в пол.
Мне показалось, что император у окна хмыкнул, но когда я стрельнула в него взглядом, он выражал максимальную собранность и изучал плывущие по небесам облака.
— Смотри сюда, растяпа, и вы тоже пользуйтесь возможностью, которую щедро предоставил император, — врачеватель цыкнул на шушукающихся учеников. — Какая гангрена, какая холера? Ну, видишь?!
— О-о-о, — глубокомысленно изрек страдалец, который так ничего и не увидел. — Вижу.
— Дурень, — беззлобно выругался лекарь. — Простите его, госпожа. Всё у вас хорошо. Никаких отклонений, разве что мигрени. Мучают, да?
— Не забудьте проверить то, о чем я просил, — вклинился император.
— Конечно же, великий правитель. Смотрите сами, строение энергетических каналов вашей невесты ровное, ресурс достаточный. Практически идеальная энергетическая сеть. Предположу, что леди Виктория питает страсть к магии?
— Немного, — кивнула я.
— У вас большой потенциал. Что касается физических недугов. От мигрени я бы посоветовал…
Короче говоря, всё обошлось малой кровью, а точнее — отсутствием крови. Меня никто не ощупывал (уж не знаю, как поступили с остальными невестами), проклятия не выискивали. Видимо, Эдвард договорился об упрощенном осмотре для одной конкретной невесты.
Что ж, это в его же интересах.
Зачем только он спрашивал про мой резерв, и как это связано с нашей общей тайной?
В комнате, на застеленном без единой складочки покрывале лежал запечатанный конверт.
От Марис или от императрицы-матери?
Я вскрыла его и без всяких опасений достала лист бумаги, на котором была выведено ровным, остроугольным почерком:
«Ты не стала моей первой, не стала и второй, но можешь стать третьей.
Беги, пока не поздно».
Глава 12
Письмо от маньяка — а оно без сомнения принадлежало убийце! — выпало из онемевших пальцев и спланировало на пол, текстом вверх. Я вчитывалась в буквы, и они казались наточенными ножами, что вонзаются в грудную клетку.
Видимо, нарушать покой императора давно вошло в мою привычку. Увы, сегодня я бестолково барабанила в двери кабинета со спальней. Никто не отзывался.
А если он надолго уехал? К кому тогда обратиться?
Я отыскала императрицу-мать на качели в саду, почитывающей книжку с говорящим названием «Люби меня всегда». Поразительная женщина. Ничуть не заботится о том, что скажут люди.
Можно только позавидовать.
— Леди Виктория, кто вас покусал, деточка? — спросила она, отложив роман в сторонку и обмахнувшись веером.
— Мне пришло письмо от маньяка, — я протянула лист бумаги. — Оно лежало на моей кровати.
— Любопытно, — цокнула языком женщина, изучив содержимое. — Деточка, не тревожьтесь. Вам нечего опасаться.
— Конечно, нечего. Разве что однажды этот человек войдет в мою спальню ночью и прикончит меня во сне.
Императрица-мать закинула голову назад и громко рассмеялась, хоть и чувствовалось в её смехе нечто неестественное. Качели скрипнули, а по моей спине пробежал озноб.
Убийца где-то рядом. Можно сколько угодно улыбаться и заверять, что стены замка защищены.
Но письмо в запертую комнату он пронести сумел.