ов, кивнула, давая ему разрешение на это.
- Кланлидер… Я хотел бы признаться в преступлении… Нарушении традиций клана. Разрешите мне умереть без жеребьевки! - запинаясь, проговорил Ставир.
Иовилле было отчетливо видно, что основную трудность для него составляет не его страшная просьба о смерти, а сама необходимость признаваться в несуществующем преступлении, в то время как он ничем себя на деле не запятнал. Несколько минут назад, когда бесцветный голос приказал ее дочери умереть, она невольно уже бросила взгляд на него, пытаясь понять, как он отреагирует на грядущую смерть своей возлюбленной. Теперь она знала.
- Я, - запинаясь, продолжил Ставир, - виноват в том, что…
- Прекрати! - остановила его фантазии Иовилла, на несколько мгновений приходя в себе, - не пытайся испортить свое честное имя нелепыми вымыслами. Я и так знаю, что вся твоя вина лишь в том, что ты любишь Лоллиан. И я в этом ничего плохого никогда не видела.
- Тогда позвольте мне умереть рядом с ней, и оберегать ее на равнинах смерти! - все прежнее стеснение юноши от того, что приходится врать кланлидеру, моментально испарилось, когда открылась правда, - я не смогу жить здесь, зная, что она ушла туда одна!
«А я, я разве смогу!», - в отчаянии подумала Иовилла, сохраняя лицо бесстрастным. Впрочем, она не знала, что ее лицо так побелело, что это давно не могло скрыть даже то примитивное освещение, которое давал рассаженный по тоннелю флюоресцирующий мох. Не в силах принять решение, она обратилась за советом к заместителю:
- Что скажешь, Анрор?
Заместитель задумался. Он прекрасно знал, что Иовилла не верила ни в какую загробную жизнь, и в то, что юноша действительно будет защищать ее дочь на мифических равнинах смерти. Он видел, как тяжело кланлидер переживает все происходящее и боялся того момента, когда войдет Лоллиан. Если разрешить влюбленному парню умереть, то вскоре, когда Иовилла снова сможет рассуждать, она поймет, что не только обрекла свою любимую дочь на смерть, но и заставила ее, умирая, видеть, как покидает жизнь того, кого она так сильно любит. И это может ее совсем сломить.
- Ставир один из лучших воинов клана, госпожа! Я уже 2 года присматриваюсь к нему, как к своей будущей замене! Я прошу Вас не только запретить ему умирать, но и участвовать в жеребьевке, чтобы случайно не подорвать перспективы клана его гибелью. Он только что доказал, что не боится смерти, и достоин жить, прикажите ему именно это!
Целую минуту удивленная Иовилла смотрела на Анрора, пока, наконец, не догадалась, почему он это сказал. После чего кивнула своему заместителю:
- Анрор прав. Вытащите из мешка один черный камень.
Еще более удивленный Ставир посмел заговорить без разрешения:
- Но почему, госпожа? Разрешите умереть, не бесчестите меня!
Анрор свирепо вскинулся, но Иовилла устало махнула рукой, показывая, что ей не до этикета.
- Если ты, как говоришь, любишь мою дочь, то посмотри на то, что произойдет, ее глазами, - Иовилла, знала, что то, что она сейчас говорит влюбленному парню, жестоко, но надеялась, что это сработает, - захочет ли она умирая, увидеть и тебя, свою самую большую любовь, с перерезанным горлом? Или пожелает, чтобы ты был жив, и помнил о ее любви? Отвечай мне! Но вначале подумай хорошенько!
Ставир замер, осмысливая то, что сказала ему мать его девушки. Насколько хорошо он знает Лоллиан? Ему кажется, что достаточно хорошо. Его Лоллиан многогранна, она и свирепо бьётся с врагами, и одновременно готова помочь каждому члену клана. Ее воспитывали, как будущего лидера, и эта задача была успешно выполнена. Лоллиан, его Лоллиан, несомненно захочет, чтобы он жил, и придет в отчаяние, если узнает, что и он обречен на смерть. Действительно, он не может так с ней поступить. Юноша со всей ясностью понял это, как сердцем, так и рассудком.
- Виноват, кланлидер, я не подумал. Я исполню Ваш приказ. Но с условием, что весь следующий год все самые опасные миссии мои. Пусть судьба определит, должен ли я идти вслед за Лоллиан, или все же нужен клану.
Иовилла с нежностью посмотрела на него. Дерзкий, какой дерзкий! Да, он был бы достойным супругом для будущего кланлидера. Окинув взглядом своих подчиненных, она убедилась, что люди одобрили и ее решение, и поведение Ставира. И им было все равно, что исключение Ставира из жеребьёвки увеличивало шансы умереть для них самих, к мысли о том, что могут умереть, их приучали с детства. Важно не когда умрешь, а как, и во имя чего!
Следующий 40 минут прошло для Иовиллы, как в тумане. Она механически засунула руку первой в разносимый по тоннелю мешок, и чуть не зарыдала, вытащив черный камень. Ей придется жить дальше и помнить о том, что произойдет. О своей проклятой надменности, заставившей ее сломать печать на этом треклятом свитке.
Впрочем, долго она сосредоточиться на этих мыслях не смогла. Это все потом, это придет потом, а пока она с животным страхом прислушивалась к малейшему шуму в тоннеле со стороны лагеря, зная, что вскоре неизбежно услышит знакомый 20 лет звук легких шагов дочери, и боясь, смертельно боясь его услышать.
10 выбранных жребием смертников вели себя достойно, как вела бы себя и Иовилла, если бы была возможность стать одиннадцатой, заменив собой свою дочь. Умирать среди уважающих тебя людей легко, но от нее требовалось большее, чем это. Превосходящее способности нормального человека. На секунду у кланлидера мелькнула мысль разорвать свиток, и обречь тем самым на гибель всех присутствующих членов клана, главное, сделать это до того, как дочь успеет сюда прийти. Но поступить так - было бы предательством по отношению к тем, кто доверил ей не только жизни, но и свое будущее, да и не было никакой уверенности в том, что Лоллиан в итоге уцелеет. Более чем возможно, что и она внесена в этот список легкомысленным движением ее руки, ломающим печать.
Наконец, ее самый большой кошмар сбылся. Охваченная любопытством Лоллиан вошла в пещеру, и пораженно остановилась, наткнувшись взглядом на мрачную толпу, старательно избегавшую встречаться с ней взглядом. Не смогла посмотреть на свою дочь и Иовилла, пока не закусила губы до потекшей крови. И, естественно, ее взгляд потряс Лоллиан.
Ставир спас положение, подскочив к Лоллиан и обняв ее, впервые обняв при всех. Это тоже поразило Лоллиан, которая тут же настороженно покосилась на мать, в ожидании ее реакции. Но мать никак не отреагировала, и Ставир зашептал ей на ухо страшные слова, объясняя ей, что тут происходит.
Как не могла Иовилла вначале заставить себя посмотреть в лицо дочери, так не смогла бы заставить себя теперь отвести взгляд от него. В глазах Лоллиан удивление лишь на краткую секунду сменилось испугом, а потом решимостью. Наконец, все поняв, она подошла к матери и обняла ее, чувствуя, как ей тяжело.
- Не переживайте так, матушка, это не Ваше решение, это игры богов. Не казните себя! Сделайте наш клан великим при помощи дракона, и этого более чем достаточно, чтобы все было не зря!
Молода, слишком молода, чтобы по-настоящему бояться смерти, в отчаянии подумала Иовилла, да еще и эти проклятые тренировки, обучающие готовности к смерти, как черте, присущей каждому настоящему воину. Подумать только, утешает ее, и совсем не думает о себе!
- Нужно ли тебе время, чтобы попрощаться со Ставиром, если нужно, только скажи, мы подождем, сколько надо, - прошептала она пересохшими губами, вцепившись руками в плечи своей дочери.
- Нет, мама, так будет только хуже. Мы давно друг другу все сказали.
Наконец, Иовилла смогла разжать свои объятия.
11 обреченных встали кругом над развернутым свитком так, чтобы их кровь пролилась на него.
Ненавидя себя за это, Иовилла осекшимся голосом прошептала:
- Я принимаю вашу жертву!
- Во имя клана! - хором громко, бросая вызов смерти своей смелостью, прокричали они, взрезая одновременно себе яремные вены точным движением опытного убийцы.
Рот Иовиллы раскрылся в беззвучном крике.
Кровь залила свиток сплошным потоком еще прежде, чем на него рухнули тела жертв. Дракон внезапно прекратил свое бешенное метание по подземелью. Сначала он сел и огляделся, а потом уверенным шагом направился к малому тоннелю. Дойдя до него, он лег, положив морду, которая до половины перегородила вход в узкий тоннель, на лапы.
Иовилла безразличным взглядом оглядела безмолвно замерших по углам тоннеля членов клана. Ей казалось, что это она только что умерла вместе с Лоллиан, а если и нет, то сердце ее теперь навеки превратилось в камень, и ничего почувствовать она теперь никогда не сможет. Лишь то, что она не могла заставить себя посмотреть на тело дочери, лежавшее среди других жертв изломанной куклой, доказывало ей, что она ошибается, и что-то живое внутри все же осталось.
Шатаясь, она направилась в сторону морды дракона. Ритуал прошел не так, как надо, и он сожжет ее в своем пламени, когда она подойдет поближе? Да какая теперь разница! С каждым шагом ее движения становились все увереннее, былая легкость возвращалась в надежде, что сейчас все закончится. Огонь дракона явно не будет страшнее ада, бушевавшего в ее сердце. Это именно то, что она заслуживает! Пара секунд мучений, и мир снова воцарится в ее душе!
Дракон, по мере ее приближения, лежал неподвижно, но горевшие красным огнем глаза с подходившей к нему женщины не сводил. Иовилла ещё ускорила свое движение, членам клана казалась, что она буквально бежит навстречу грозному монстру. Тот по-прежнему не реагировал. И вот она подошла ко все ещё неподвижно лежащему дракону и возложила руку ему на морду. Монстр закрыл глаза и начал пятиться, освобождая проход в зал. Иовилла пошла за ним, понимая, что ритуал прошел успешно, и умереть ей сейчас не суждено. Ну что же, тогда смерть Лоллиан и 10 членов клана не должна стать напрасной! В ее голове зазвенел голос ее дочери: - «Сделайте наш клан великим при помощи дракона!».
- Кланлидер! - услышала она потрясенный голос своего заместителя. И было в нем столько смятения, что она тут же обернулась, оказавшись спиной к монстру.